Маленький горбун

Она поцеловала Христину в обе щеки, крепко пожала руку де Нансе, погладила Франсуа по волосам и побежала к дому, смешно подпрыгивая и напевая какую-то веселую песенку.

Когда она ушла, радостные Христина и Франсуа опять обнялись, потом Христина кинулась на шею де Нансе и, целуя его, повторяла:

– Отец мой, отец… Как хорошо, как хорошо и как ужасно! Я люблю вас!

Растроганный де Нансе несколько раз нежно поцеловал ее.

– Мое милое дитя, – сказал он. – Да, я твой приемный отец, и ты отлично знаешь, как сильно и нежно я люблю тебя.

И он охватил руками обоих детей, своего сына и порученную ему девочку, которых он любил почти с одинаковой силой.

Все весело вернулись в Нансе. Дети радостно закричали Батильде, что Христина переезжает в усадьбу. Обед и весь вечер походили на веселый праздник. Смех звучал, не переставая. Христина легла спать в бывшей комнате Франсуа, но долго не могла заснуть от радости. Франсуа был счастлив не меньше ее. Был счастлив и де Нансе, но серьезнее и глубже, чем дети.

Вскоре после возвращения домой де Нансе отправил экипаж за Перонни и велел отвезти его в Орм, где Каролина с нетерпением ждала своего будущего Ассура. Завидев итальянца, она бросилась ему навстречу.

– Скорее, скорее, дорогой синьор Паоло, вы мне нужны, ужасно нужны. Видите ли, синьор Паоло, завтра я уезжаю в Париж, Христина останется у де Нансе… Мой муж купил чудный дом в столице, я буду давать вечера, балы, и мне вы очень нужны для шарад. Вы будете Ассуром!

– Что есть этот Сур? Что есть шарады-суры?

– Шарады – вещь очаровательная, синьор Паоло… Ассур – царь, а царем будете вы.

– Я не мочь быть царь, синьора! Я есть бедный доктор.

– Ах какие пустяки вы говорите! Вы ведь не будете царем по-настоящему. Это так, на время, а я буду вашей Эсфирью, вашей женой…

Паоло явился к де Нансе, когда дети уже легли спать.

– Что с вами, мой бедный Паоло? – спросил его де Нансе, отрываясь от работы. – Вы так взволнованы.

– О, синьор, синьора Дезорм хотеть увезти меня, сделать царем Ассурок, жениться на мне. Это невозможно, синьор! Я не мочь стать ее мужем, не мочь прогнать этого бедного Дезорма! Что я делать, синьор?

Де Нансе громко хохотал. Он успокоил бедного Паоло, обещал помочь и защитить его и охотно согласился позволить ему остаться в Нансе сколько угодно.

В это время Каролина Дезорм выходила из себя и бранила всех своих людей за то, что они отпустили Паоло. Наконец она велела добром или силой привезти к ней итальянца. Однако посланная ею тележка вернулась без Паоло, которого нигде не нашли. Каролина была в полном бешенстве, но она уехала в Париж одна.

Глава XVIII. Доброта Христины

В большом доме Нансе зима проходила тихо и приятно. Франсуа и Христина вместе с хозяином имения бывали всюду, они помогали ему выбирать деревья для посадки или придумывать, где нужно провести новые дороги. Перед прогулками дети занимались уроками – то с Паоло, то с самим де Нансе.

Иногда Франсуа отказывался от прогулок, чтобы навестить бедного Мориса, который всегда нетерпеливо ждал его посещений. Морис расспрашивал Франсуа обо всем, советовался с ним, старался исполнить то, что ему говорил новый друг, и мало-помалу его характер сильно изменился. Он стал более кротким, скромным и благоразумным. Адольф видел в брате эту перемену к лучшему, но она не смягчала его, напротив, он постепенно отдалялся от Мориса, и стал не любить Франсуа еще сильнее прежнего.

Морис уже начал выходить на воздух, но еще никому не показывался. Как-то раз он спросил Франсуа, позволит ли ему де Нансе приехать в его усадьбу. Франсуа ответил, что отец с большим удовольствием увидит его у себя и что Христина также будет очень рада.

– Христина? – удивился Морис. – Я думал, что Дезормы давно уехали.

– Да, взрослые уехали уже три месяца тому назад, но Христина с Изабеллой остались у нас.

– Значит, Христина с тобой? Какой ты счастливец! Так приятно постоянно играть и разговаривать с этой доброй и милой девочкой.

– Да, это большое счастье. Если бы ты лучше знал ее, ты видел бы, какая она добрая, преданная, внимательная, веселая. И если бы ты знал, как она любит папу и меня! Она, смеясь, говорит нам всегда столько хорошего, доброго, что папа и я иногда с трудом удерживаемся от слез.

– Да, она славная, я знаю это.

– Я никогда не говорил тебе о ней, – продолжал Франсуа, – потому что мне казалось, будто ты ее не любишь.

– Я ненавидел ее, как ненавидел и тебя, когда был злым и дурным, – сказал Морис. – Но теперь, вспоминая, как храбро она защищала тебя, как она тебя любит, я сам начинаю ее сильно любить, и мне хочется, чтобы она была добра со мной. Когда можно приехать к тебе?

– Хочешь завтра? – спросил Франсуа. – Я скажу папе.

– Отлично. Значит, завтра в два часа, – весело проговорил Морис, протягивая руку маленькому де Нансе.

Дома Франсуа сказал, что завтра у них будет Морис. Де Нансе очень обрадовался за Франсуа, он был доволен, что у сына завязывается новая дружба.

Когда на следующий день Морис вошел, конфузясь при мысли о своей некрасивой и смешной наружности, Франсуа и Христина выбежали ему навстречу. Вид мальчика испугал Христину, он показался ей отвратительным. Но природная доброта помогла ей подавить это неразумное чувство, и она ласково обняла и поцеловала Мориса.

– Бедный мой Морис! – воскликнула она. – Я знаю, как тебе было больно, Франсуа все рассказал мне.

– Он простил меня, – сказал Морис, – как теперь и ты меня прощаешь, добрая Христина. Видишь, Господь меня наказал за мои злые насмешки над нашим Франсуа. Я ведь смеялся и над твоей дружбой с ним, над тем, что ты так храбро и великодушно защищала его от моих нападок. Теперь я понимаю, какое счастье иметь друга, который тебя любит и всегда готов прийти на помощь. О, я завидую, что у него есть такой друг, как ты.

– Я только маленькая девочка, всем обязанная Франсуа и его доброму отцу, – потупилась Христина, – без них я ничего не знала бы, осталась бы глупой и злой.

– Может быть, ты ничего не знала бы, – сказал Морис, – но глупой и злой ты бы не была и не могла быть.

В эту минуту в комнату вошел де Нансе.

– Здравствуй, милый Морис! – сказал он. – Вижу, тебе гораздо лучше, мой дружок, и рад, что ты не падаешь духом. От Франсуа я знаю, что ты стал терпеливее и… вообще, гораздо лучше.

– Это ваш Франсуа своей добротой помогает мне исправиться, – признался Морис. – Я так дурно, так зло обращался с ним, между тем он…

– Не будем говорить о том, что было, голубчик, давай жить настоящим. В жизни много хорошего. Бывай у нас почаще, мы здесь живем счастливо. Моя маленькая Христиночка щебечет весело, как жаворонок, она кротка, как горлица, и болтлива, как сорока. Только она хорошо воспитанная сорока и благоразумная, а потому ее приятно слушать.