Малик Д’Сад: Демон Перекрестка

Теперь Нарайн мог сосредоточиться на помощи брату. Он приблизился к застывшей паре, оценивая ситуацию. Красная энергия Заррена пульсировала всё интенсивнее, видимо, получая подпитку из какого-то внешнего источника. Изумрудное свечение Малика, наоборот, становилось тусклее.

— Вижу, тебе нужна помощь, брат, — произнёс Нарайн, становясь рядом. — Позволь присоединиться к вашему… танцу.

Он положил руку на плечо Малика, и его собственная энергия влилась в брата, усиливая сопротивление чужеродному воздействию. Лицо Заррена исказилось от ярости и удивления.

— Два Владыки… — прошипел он. — Невозможно… протокол не рассчитан на такую мощность.

— Протокол? — переспросил Нарайн. — Ах да, ваши искусственные конструкции, ваши механистические имитации истинной магии перекрёстка.

Он наклонился ближе к Заррену:

— Проблема всех ваших протоколов, Магистр, в том, что они основаны на фрагментарном понимании. Вы используете осколки знания, вырванные из контекста, не понимая целостной картины.

С этими словами Нарайн добавил новый элемент в поток энергии — не просто силу, но определённую структуру, паттерн, который начал систематически разбирать заклятие привязки Заррена, разрушая его на базовые компоненты.

Лицо Магистра исказилось от боли и шока:

— Что ты делаешь?! Остановись!

— Я просто показываю тебе истинную природу твоего «протокола», — ответил Нарайн. — Видишь эти энергетические узлы? Это искажённые руны истинного языка перекрёстка. А вот эти связи? Они созданы для контроля, но в оригинале служили для гармонизации потоков между мирами.

Малик, получивший поддержку от брата, теперь тоже включился в процесс деконструкции враждебного заклинания. Вместе Владыки методично разбирали магическую структуру, созданную поколениями Проводников Западного Конклава.

— Нет! — выкрикнул Заррен, чувствуя, как его контроль над ситуацией исчезает. — Вы не понимаете! Если разрушить протокол неправильно, последствия будут…

Он не закончил фразу, потому что в этот момент последние связи заклятия привязки были разорваны, и накопленная энергия высвободилась в мощном выбросе. Волна силы разбросала всех троих в разные стороны.

Малик и Нарайн быстро восстановили равновесие, но Заррен рухнул на колени, его тело сотрясалось в конвульсиях. Красная энергия, раньше контролируемая и направленная, теперь хаотично пульсировала вокруг него, создавая эффект, похожий на кровавый туман.

— Что с ним происходит? — спросил Малик, приближаясь к поверженному Магистру.

— Обратный эффект, — ответил Нарайн. — Его собственное заклинание теперь воздействует на него. Все те сущности, которые были насильно интегрированы в его тело, теперь пытаются освободиться.

Заррен поднял голову, и его лицо представляло жуткое зрелище — черты постоянно менялись, словно под кожей двигались и боролись за контроль разные существа.

— Помогите… мне… — произнёс он, и его голос был почти человеческим, лишённым прежней надменности и множественных подголосков. — Я не хотел… нас заставили… эксперименты…

Малик посмотрел на брата:

— Можем ли мы что-то сделать?

Нарайн внимательно изучал хаотичные энергетические потоки вокруг Заррена:

— Возможно. Но будет не так, как с женщиной. Слишком много сущностей, слишком глубокая интеграция. И некоторые из них… не хотят освобождения. Они жаждут контроля.

Он сделал паузу:

— Если мы вмешаемся, человеческая часть почти наверняка погибнет. Но мы можем освободить те сущности, которые ещё не полностью поглощены злом этого эксперимента.

Малик кивнул:

— Сделаем это. Даже если человек не выживет, его страдания закончатся, а невиновные сущности получат шанс на восстановление.

Владыки подошли к Заррену с двух сторон и одновременно коснулись его дрожащего тела. Их изумрудная энергия окружила его коконом, проникая сквозь слои искажённой материи, разделяя и сортируя переплетённые сущности.

Процесс был сложным и деликатным — не просто разделение, как с женщиной-воином, а тщательная хирургия, в ходе которой сотни мельчайших связей должны были быть идентифицированы и либо сохранены, либо разорваны.

Постепенно из тела Заррена начали отделяться различные сущности — некоторые представляли собой лишь смутные очертания, другие имели более определённую форму. Они поднимались в воздух и либо растворялись, возвращаясь в перекрёсток, либо рассеивались окончательно, если были слишком повреждены для восстановления.

Когда процесс завершился, на земле лежало тело Заррена — или то, что от него осталось. Хрупкая оболочка, почти полностью лишённая жизненной энергии, с лицом, на котором застыло выражение странного умиротворения.

— Он уходит, — тихо сказал Нарайн. — Но, по крайней мере, уходит свободным от тех сущностей, которые были насильно внедрены в него.

Малик кивнул:

— И те существа перекрёстка, которые можно было спасти, теперь свободны.

Они стояли молча, наблюдая, как последние искры жизни покидают тело Заррена. В этот момент раздался громкий звук рога, и со стен раздались крики:

— Владыки! Основной отряд отступает! Они уходят!

Малик и Нарайн быстро поднялись на стену и увидели, что оставшиеся всадники Западного Конклава действительно покидают территорию храма, двигаясь с той же механической согласованностью, что и раньше, но теперь в обратном направлении.

— Они были связаны с Зарреном, — предположил Нарайн. — Его смерть нарушила контроль, и теперь они выполняют заложенный протокол отступления.

Лурия Безмолвная поднялась к ним, её обычно невозмутимое лицо выражало тревогу:

— Владыки, мы понесли потери. Трое учеников серьёзно ранены, один… не выжил.

Малик закрыл глаза на мгновение, его лицо выражало глубокую скорбь:

— Кто?

— Молодой Терин, — ответила Лурия. — Он прикрыл собой двух других учеников, когда один из нападавших использовал какое-то взрывное заклинание.

— Храбрый юноша, — произнёс Нарайн. — Он будет должным образом почтён.