Малика или куда приводят мечты

– Чеченка, точно-точно. Или дагестанка. Смотри, какая измученная, нелегко же этим женщинам приходится.

– И не говори. До чего довели, еле ноги таскает.

А Марина прошла к аппарату и села на кушетку. Доктор, когда отвлеклась от заполнения карт и подняла глаза, то чуть не ахнула от вида девушки. Черные круги под глазами, бледно-зеленая кожа, высохшие губы.

– Добрый день, - сказала врач, надевая очки. – Вы?

– Марина Коновалова, - ответила Мар, смотря себе под ноги. За время пребывания в лагере она привыкла смотреть в землю, за взгляды в сторону боевиков ее сразу наказывали.

– Ложитесь, пожалуйста. Поднимите кофточку.

Она послушно исполнила просьбу, но тогда врач совсем растерялась, под кофтой скрывались обширные синяки, зарубцевавшиеся порезы.

– Господи, да кто же так с тобой? – не выдержала женщина.

– В Мали слетала, неудачно, - ответила с дрожью в голосе пациентка и повернула голову к стене, чтобы скрыть подкатившие слезы.

– Ладно.

И доктор приступила к обследованию, минут десять она спокойно рассматривала внутренние органы, делала замеры, смотрела кровоток, а когда опустилась к низу живота, чтобы посмотреть придатки, то прищурилась и даже подалась к экрану. После чего сменила датчик и снова направила на область ниже пупка. Так еще около десяти минут она что-то рассматривала, затем встала и направилась к телефону, набрала номер и весело защебетала в трубку:

– Мария Ивановна, здравствуй, дорогая. Тут у меня пациентка есть, особый случай. Не могла бы ты спуститься, посмотреть. Думаю, тут по твоей части. Ага, спасибо! С меня чай. Угу, жду.

Марина все продолжала лежать, она успела задремать, и сейчас ей привиделся Амир, они вместе гуляли по марокканскому базару. Вокруг мельтешили люди, солнце припекало, издалека доносился рев верблюдов. Бедняжка и не заметила, как в кабинет кто-то вошел.

– Что с ней? – подойдя к девушке, ужаснулась Мария Ивановна.

– Как я поняла, стала жертвой то ли насильника, то ли еще кого. На теле живого места нет. Неестественная худоба, будто голодом морили.

– Что по УЗИ?

– Ушибы внутренних органов, воспалительные процессы. Но вот дальше сама посмотри.

– С маткой чего или с яичниками?

– Ты посмотри-посмотри.

Мария Ивановна взяла датчик. Она усердно водила им по животу Мар, параллельно смотря на экран.

– Ого! – воскликнула она. – Кажется, у нас новая пациентка намечается.

– Да. Значит, изнасилование, - погрустнела докторша. – И куда только этот мир катится.

– Как ни печально, но это происходит. Ну, ничего, молодая еще.

Когда обследование подошло к концу, Мария Ивановна легонько потрепала девушку за плечо:

– Просыпайся. Просыпайся, девочка. Мы закончили.

Марина нехотя открыла глаза, ей так обидно было расставаться с образом любимого, но тот растаял, и снова перед глазами была бежевая стена, с приклеенным на скотч календарем.

– Я могу идти? – спросила она, еле поднимаясь с кушетки.

– Да, иди, отдыхай.

Докторши проводили ее взглядом, а потом Мария Ивановна принялась набирать номер того отделения, куда была оформлена Марина.

– Дмитрий Александрович? – заговорила она. – Я забираю твою пациентку себе. Да, именно так. Пусть уж Петр Николаевич зайдет ко мне и все расскажет. Да-да, спасибо тебе.

А Мар тем временем неспешно возвращалась в палату. На лестнице ей стало плохо, перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело, какое-то неприятное ощущение возникло в носу, после чего на ступеньки закапала кровь. Девушка тут же зажала нос и, медленно опустившись, села, а далее наступила темнота.

Очнулась она уже в палате, причем в другой. Дверь здесь была стеклянная, за ней мелькали врачи, пациенты, занавески на окнах имели нежно-лиловый оттенок, над кроватью висел такого же лилового цвета ночник.

Спустя какое-то время к ней зашла врач, та самая, которая делала УЗИ, она прошла к Марине, присела на край кровати, палата тут же наполнилась приятным запахов цветочных духов, как же Мар отвыкла от этих ароматов:

– Ну что ж, Марина, - раскрыла историю болезни та. – Давайте знакомиться. Меня зовут Мария Ивановна Стеблева, я заведующая гинекологическим отделением. Вы теперь будете лежать у нас.

– Почему? – без особого интереса спросила Мар.

– Ну как же, беременные с угрозами только у нас и лежат, - пролепетала врач, рассматривая историю. – Мне важно знать, когда у тебя были последние месячные.

– Беременные, может, и лежат, а я-то вам зачем?
– Марина явно сейчас была где-то далеко, ее взгляд блуждал по потолку.

– А ты как раз в положении, дорогая моя. И срок уже пятнадцать-шестнадцать недель. По идее, если нет показаний, прерывание уже не делают на таком сроке, но в твоем случае мы можем сделать исключение.

– Что? – Мар резко перевела взгляд на докторшу. – Я не могу быть беременной.

– А обследование говорит об обратном. И если ты не захочешь… - но Мар перебила ее.

– Чего не захочу?

– Рожать. Мне сказали, что ты была в плену у малийских боевиков.

– Да, была, - привстала девушка. – Вместе с мужем.

– Ты подвергалась насилию? – в конец запуталась Мария Ивановна.

– Смотря какому, меня били, но не насиловали.

И сейчас Марина осознала, если она ждет ребенка, то это только его ребенок – Амира. У них все-таки получилось, получилось…

– Я беременна? – вдруг ожила Мар. – Это правда?

– Да. Как я уже и говорила, беременность пятнадцать – шестнадцать недель, плод развит правильно, но из-за того, в каких условиях ты находилась все это время, есть угроза выкидыша. На матке гематомы, у плода задержка в развитии, поэтому-то мне и нужно знать, когда были последние месячные. Ты истощена, есть воспаления, кровь еще не пришла, но скорее всего и там будут проблемы. Лечиться надо. Только многие препараты несовместимы с беременностью.

– Этот ребенок – единственное, что у меня осталось от мужа, - и из глаз полились слезы, горькие слезы.

– А твой муж?

– Он не ушел со мной, его … - но Мар не смогла произнести этих слов.

– Ясно, - тут же перевела разговор врач.
– Значит, будем сохраняться. Только приготовься - ты здесь задержишься надолго.

Марина тогда улыбнулась, то была первая улыбка со дня, как ее отпустили.

Мария Ивановна ушла, а Мар снова легла на подушку, положила высушенные руки на живот и закрыла глаза: