Малика или куда приводят мечты

– Ты со мной, - прошептала она. – Ты не ушел … ты со мной … твоя душа внутри меня. Господь все-таки услышал нас, Амир, он услышал нас, родной.

С того момента все преобразилось, Марина начала жить. Ее душа и сердце ни на миг не переставали болеть по Амиру, каждый день она разговаривала с ним, рассказывала о том, что с ней и их ребенком происходит. На ее лице теперь все чаще сияла улыбка. А доктора делали свое дело. За два месяца удалось справиться с воспалениями, Мар немного прибавила в весе, ребенок чувствовал себя лучше, теперь все его показатели соответствовали норме.

Когда о беременности узнали родители, то радости не испытали, но, как им объяснила Мария Ивановна, для их дочери сейчас ребенок – спасение, только ради него она стала есть, хотя от еды ее продолжало тошнить, стала иногда выходить на улицу, да и вообще, к девушке вернулся смысл жизни. Тогда и Владимир, и Ирина успокоились, ведь если все так, как и сказала доктор, то пусть их дочь познает счастье, которое у нее однажды отняли.

Время шло, всю осень, и ползимы Марина провела в больнице, только изредка возвращалась домой, чтобы обновить одежду или просто отдохнуть от белых стен. С родителями Мар чаще молчала, она замкнулась в себе, сконцентрировалась на ребенке, да и с Амиром продолжала мысленно общаться и ей этого хватало.

Дату родов поставили на начало марта, а пока оставался месяц в запасе. Живот у нее был совсем небольшой, однако Мар старалась выделить его, надеть что-то облегающее, чтобы все видели, все знали, ведь девушку распирала гордость. Она каждый вечер разговаривала с малышом, рассказывала о путешествиях по экзотическим странам, о том, как обязательно свозит его в Марокко, в Эмираты. Ирина Николаевна тоже слушала эти истории и всегда плакала, мать наконец-то поняла, кем для ее дочери был араб Амир. А Владимир Константинович активно готовился к новой для него роли, все-таки он скоро станет дедушкой, поэтому с большой охотой заезжал в магазины после работы и мог часами выбирать всяческие шапочки, носочки, распашонки, комбинезончики. Правда, они до сих пор не знали, кто у них будет – внук или внучка. Марина не захотела знать заранее.

Последний месяц Мар провела в доме отдыха за городом, она плавала в бассейне, много гуляла, много читала. Уединение ей доставляло удовольствие. Тишина успокаивала, никто не лез в душу, не пытался вызнать, что же с ней происходило там - в том месте, название которого она зареклась не произносить. Однако кошмары продолжали сниться, хотя под конец она всегда видела Амира, он брал ее за руку и уводил прочь.

Глава 31

– Амир? Где ты, Амир? – выкрикивала Мар, пока ее везли в Родильный дом.

Схватки начались дома в полночь, Ирина Николаевна тут же вызвала скорую, а сама с мужем поехала за машиной следом. Сейчас у матери возник страх, она больше всего боялась потерять дочь снова, но Владимир успокаивал жену.

Марину доставили в роддом и передали в руки докторов. В приемном отделении девушка сидела, забившись в угол, у нее не только болел живот, но и кружилась голова, все тело ныло, старые раны давали о себе знать. А время тянулось, дежурная все делала медленно, нехотя. Однако Мар не торопила ее, она терпела, хоть и прошибал холодный пот, а спина буквально отваливалась. Спустя пару часов, о ней все-таки вспомнили, медсестра вальяжной походкой проследовала до пациентки:

– Давайте измерим давление.

Когда же сестра посмотрела на показатели, то тут же всполошилась, подозвала доктора.

– Что тут у вас? Очередная умирающая? – у усмешкой произнес мужчина в зеленой форме.

– Тут давление семьдесят на пятьдесят и падает.

– Быстро ее в реанимацию, - сейчас и врач зашевелился.

Мар уложили на каталку и отправили в реанимацию, там поставили капельницу, подключили к аппаратам, считывающим схватки и сердцебиение плода. Прошло немного времени, в палату снова зашли доктора, Марина пребывала в сознании, она уставшими глазами смотрела на них, даже схватки уже не доставляли беспокойств. Вдруг вспомнились дни, когда ее били солдаты, тогда и вовсе страх исчез.

– Что дальше? – спросила она. – Когда рожать?

– Потерпи еще, - улыбнулся доктор. – Вот нормализуем давление и отправим тебя в оперблок.

– Зачем?

– Самой рожать опасно с такими показателями. Если опять упадет давление, то и почки отказать могут. Потеряем и тебя, и ребенка.

– Нет, я не хочу операцию, - замотала головой Мар.

– Надо, голубушка. Ты сейчас рискуешь не только своей жизнью, подумай о ребенке, - затем врач обратилась к своим. – Муж здесь? Документы надо подписать.

И все разом удалились, а у Марины, после упоминания о муже, тут же подскочило сердцебиение, тогда и схватки усилились. Вот сейчас стало очень больно. Но она снова никого не позвала, так и лежала, стискивая зубы и царапая простынь. Вскоре Мар ощутила под собой воду, горячую воду. Прошло всего полчаса, а она уже готова была умереть, схватки шли с интервалом всего-то в три минуты. Со лба стекал пот, голова опять закружилась. Прошло еще какое-то время, казалось, что боль уже не прекращалась, да и поясницу начало тянуть как никогда. Тут в проеме появилась акушерка. Полная женщина подошла к Марине:

– Ну как? Что сейчас чувствуешь? Скоро в оперблок поедем.

– Поясницу тянет, очень, - слабым голосом с придыханием сказала Мар.

Тогда акушерка напряглась:

– А ну-ка, давай посмотрим, что у тебя там тянет.

И только женщина запустила руку куда-то под простынь, как глаза ее округлились.

– Так, потерпи, девочка. Сейчас доктора позову.

Уже через пару минут в палате снова собралась вся бригада:

– Что у нас? – взволнованно произнес врач. – Наверху уже все готово.

– Поздно, - констатировала акушерка. – Полное раскрытие и головка уже прощупывается.

– Ну что за… - закатил глаза под лоб доктор. – Почему в мою смену всегда какая-нибудь фигня случается? Везите ее в родзал. И реаниматологов сюда, живо.

Каталку с рожающей Мариной тут же покатили в родзал, там зажглись лампы, акушерки суетились около роженицы, неонатолог заняла место подле доктора, а реаниматологи стояли в изголовье.

– А теперь поработаем, - произнес врач. – И смотри мне, чтобы без глупостей, - погрозился он.

Мар лишь успела кивнуть, а после пошла сильная схватка.

– Так, не торопись, продыши… На следующей будешь тужиться. Знаешь, как надо? – поднял глаза взмыленный доктор.

– Нет.

На что тот тихо зарычал, но ругаться не стал.

– Вот, теперь тужься.

И началось. Марина старалась из последних сил. Ей не терпелось увидеть того, кто так долго пробыл у нее под сердцем, того скромного, ведь он почти не толкал маму в печень, не пытался забиться куда-то под ребра и потянуться там.