Малика или куда приводят мечты

– И еще чуть-чуть! – протрубила акушерка. – Давай, девочка. Не ленись!

Мар предприняла последнее усилие, она зажмурилась и задержала дыхание, а спустя минуту раздался тихий слабый писк.

– Вот он, - выдохнул доктор и приподнял сине-фиолетовый комок. – Мальчик у вас, мальчик. А шевелюра-то какая. Это в кого такой Элвис Пресли?

Затем ребенка передали в руки неонатолога, и та удалилась с ним в дальнюю часть родзала.

Новоиспеченная мать тогда закрыла глаза, она сделала это – подарила жизнь. Но вдруг пространство снова закружилось, начал нарастать звон в ушах, в мгновение что-то щелкнуло, и она пропала.

Тишина окутала сознание, темнота обволокла черным саваном, не было ни тепло, ни холодно, было пусто и одиноко.

– Где я сейчас? – говорила Мар. – Почему я здесь?

Но никто ей не ответил. Мар ощутила равнодушие ко всему, забыла обо всем, сейчас есть только она и темнота. И если смерть такая, то это хорошо, это просто замечательно. Марина отбросила мысли, сознание будто зависло, готовясь ко сну. Неожиданно она ощутила странные колебания, сродни тому, как накатывает волна под водой и толкает водолаза. И что удивительнее всего, сквозь тишину прорвался голос, до боли родной голос:

– Не спи, любимая, не спи. Твое время еще не пришло.

– Где ты? – промчалась мысль в пустоте.

– С тобой. Но тебе здесь не место, пока не место. Иди, он ждет тебя, он слабый, беспомощный, он ждет тепла.

– Кто, он?

– Сын. Наш сын.

После голос стих. Мар почувствовала очередное колебание, но сильнее, затем еще одно и еще. Сейчас это походило на то, будто ее толкают с невероятной силой, будто хотят сбить с ног. Спустя мгновение вокруг возник шум, который стремительно перерос в гомон.

– Ну?

– Ритм есть!

– Слава тебе Господи. Как чувствовал, что сегодня очередной раз обживусь седыми волосами.

Все эти слова пролетали мимо Марины и исчезали. Однако слова сменились увесистыми пощечинами, кто-то усердно лупил ее по щекам:

– Открывай глаза! Коновалова! Возвращайся, давай! Хорош гулять по Райским кущам. Будешь рожать второго, ко мне не приходи.

Мар приоткрыла глаза:

– Где я?

– Где, где? На Багамах отдыхаешь! А вокруг рабы с опахалами стоят, - тараторил взмыленный доктор.

А вокруг и, правда, стояли доктора с измученными лицами.

– Где мой ребенок?

– Здесь, порывался убежать – вовремя остановили, - сейчас уже все рассмеялись.

И через минуту матери на живот положили тот самый комок, он сопел, кряхтел и никак не хотел открывать глаза.

– Это мой сын? – Мар растерянно взглянула на врача.

– Нет, блин, Коновалова, это мой! Конечно, твой.

– Какой синий, так и должно быть?

– Все, - замахал руками доктор. – Увезите ее в палату. Так, где мои сигареты?

Марину поместили в палату интенсивной терапии, а ребенка отправили в детское отделение. Около суток Мар находилось под тщательным наблюдением, затем ее перевели в обычную палату и пообещали принести ребенка. Новоиспеченная мамочка с особым трепетом ждала этого момента и вот, он настал. В дверь вошла тучная медсестра с крошечным кульком в руках:

– Ваше добро? – зычно спросила она.

– Мое, - с детской улыбкой на лице прощебетала Марина.

– Тогда, держите.

Сестра передала сверток в руки матери.

– Так! Кормим, смотрим, сюсюкаемся, а потом отдаем обратно! – голосом прапора оттарабанила та и вышла.

Но Марине было уже все равно, все ее внимание приковал к себе маленький человечек, активно чмокающий губами и готовящийся закричать с минуту на минуту.

– Как же ты похож на него, - шептала Мар, наблюдая за тем, как малыш пьет первое в своей жизни молоко, ее молоко. – Такие же волнистые волосы, такие же глаза, губы.

Вся синева сошла, кожа приобрела розовый цвет. Мальчик был крохотной копией отца, как казалось Марине.

– Вот нас и двое, сокровище мое. Хотя нет, есть еще бабушка с дедушкой, уж они-то тебя затискают.

Спустя час ребенка забрали, а Мар набрала мать, та рыдала в голос от счастья, слушая рассказы о том, как ее внук хрюкает и кряхтит. Но от водопадов слез и всевозможных пожеланий девушку отвлек тот самый доктор, который так намучился с необычной роженицей:

– День добрый, - произнес он и уселся на стул.

– Здравствуйте, - пролепетала Марина.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, - заулыбалась счастливая молодая мама.

– Ну и напугали же вы нас. Меня, кстати, Андреем Викторовичем зовут.

– Приятно познакомиться.

А Андрей Викторович сейчас выглядел иначе, молодой рослый мужчина со светло-русыми волосами, серыми глазами и очень даже обаятельной улыбкой.

– Когда вас выписывают?

– Не знаю, пока ничего не говорили.

– Ну и правильно, вам полезно лишний день провести у нас.

– Да? – сейчас Мар уловила стеснение во взгляде доктора. – Почему же? Больше умирать не собираюсь.

– Ну да. Ладно, - кивнул головой Андрей Викторович. – Поправляйтесь, Марина. А если нужна будет какая-то помощь, зовите.

– Вас? – кокетливо усмехнулась та. – Вы же сказали больше к вам не приходить?

– Рожать - да, а вот по любому другому вопросу – пожалуйста.

– Спасибо.

– До свидания.

– До свидания, Андрей Викторович.

Когда он ушел, то в сердце девушки поселилась грусть.

– Почему не ты сидишь рядом со мной? – чуть слышно произнесла она. – Ведь это наш сын. Долгожданный и такой любимый. Надеюсь, ты хотя бы видишь его.

Марину выписали спустя пять дней, за ней приехали родители, мама не могла спокойно смотреть на внука, все плакала и целовала дочь, а отец держался, хотя у самого глаза были на мокром месте. В квартире Ирина Николаевна переделала кабинет мужа под детскую и когда Мар вошла туда, то засияла радостью, вокруг было все такое нежно-голубое, обои с медвежатами в синих колпаках, белая кроватка с нежным кружевным балдахином, расписной комодик, кресло-качалка и еще много всего.

– Спасибо, мам, - обняла Марина мать. – Спасибо.