Малиновка поёт лишь о любви...

Только что значило изгнание и осуждение по сравнению с тем, что перед отъездом отец не пожелал ее видеть? От этого душа до сих пор болезненно ныла, и Дьюлла особенно остро почувствовала, как изменчивы любовь и привязанность королей.

Но все это было не так уж и важно. Потому что Рик остался жив. Да что там – всё остальное просто не имело значения. Жаль, что она не смогла увидеться с ним перед отъездом. А может, это он не захотел встречаться с ней – как Вальдетюр, как отец.

В дверь постучали, и снова заглянула служанка.

– Чего тебе? – недовольно спросила матушка Зайчиха. – Сказала же, чтобы к нам не лезли.

– Приехали люди с королевским письмом, - прошептала служанка.

Дьюлла в который раз задалась вопросом, почему девушка так ее боялась. Наверное, тоже наслушалась о распутнице-принцессе, которая хотела приворожить одного брата и погубить другого. Вот так и складываются страшные сказки.

И только потом до нее дошел смысл сказанного.

– Письмо? – переспросила она. – Где письмо?

– Он сказал, что передаст лично вам, - девушка уставилась в пол. – Он ждет внизу.

– Хорошо, я сейчас спущусь.

– Хоть бы новости были хорошие, - забормотала матушка Зайчиха, набрасывая на плечи Дьюллы пуховой платок – на первом этаже не топили каминов, и там немилосердно дули сквозняки. – Пойдем, узнаем, что там за письмо. Да что ты копаешься? Быстрее! Я сейчас помру от нетерпения!

Но Дьюлла медлила, и по лестнице спускалась, как будто к каждой ноге привесили по четырехфунтовому камню. Какое письмо, если все ей уже было сказано? Послание от отца? От Стеллы-Гертруды?..

– Добрый вечер, сэр… - сказала она гонцу, который грел руки у камина, дожидаясь ее, а потом замерла на последней ступеньке, и замолчала.

Потому что в крохотной гостиной стоял Рик. Ее Рик.

Он подошел совсем близко и смотрел ласково и немного грустно.

– Что же ты натворила, моя малиновка? – спросил он.

Дьюлла не могла оторвать от него глаз, а в груди словно взметнулась волна – самого настоящего, солнечного, майского счастья.

– Может, для начала ты поздороваешься и поцелуешь меня? – спросила она в ответ.

– Здравствуй, - немедленно сказал Рик и кивнул через плечо: - Мы не одни.

Вперед вышел Адалмер, Дьюлла поначалу и не заметила его в темном углу. Секретарь выглядел неважно – под глазом красовался след от почти сошедшего синяка, а сам юноша пристыжено комкал в руках шапку.

– Почему вы не сказали мне о своем плане, леди? – спросил он, и в голосе его послышался упрек.

– Адалмер, - напомнил Рик.

– Прошу прощения, - тут же спохватился юноша. – Тысячу раз простите, леди. Я был самонадеянным болваном…

– Тысячу раз прощаю, - заверила его Дьюлла и засмеялась. – Значит, ты догадался?

– Я бы никогда не узнал вас в этой паршивой нищенке, - признался Адалмер. – Как можно было так преобразиться красивой девушке?

– А я и не тебя спрашиваю, - осадила его Дьюлла. – Как ты догадался, Рик?

– С трудом, - сказал он. – Но придумывать болезнь под названием «похвала глупости» - было рискованно.

Дьюлла только фыркнула:

– Никакого риска, они ведь даже латынь не знают, эти важные господа. Не знают, и знать не хотят.

– Признаться, для меня огромной неожиданностью оказалось, что письмо написано тобой, - продолжал Рик.
– Хитрый ход.

Дьюлла просияла:

– Это не моя придумка. Так сделал кот Тиберт, когда не хотел жениться на леди Цапле по приказу короля! Он переоделся нищим и так опозорил самого себя перед невестой, что она предпочла уйти в монастырь. Я прочитала об этом в книге, что ты мне подарил. Видишь, какие хорошие подарки ты умеешь делать?

– И все же, надо было сказать мне, - пробормотал Адалмер.

– В этом деле лучше, когда тайну хранит один, - сказала Дьюлла. – А ты прекрасно выступил в роли орудия возмездия – об этом еще не скоро забудут в столице. Прекрасный шанс сделать головокружительную карьеру. Ты же теперь прославился, как самый ловкий адвокат.

– Да уж, - он еще ниже опустил голову. – Прославился… Вы провели меня, как мальчишку. Я расскажу всем правду…

– А вот это – нет, - отрезала Дьюлла, - тогда Рик снова станет убийцей у сплетников…

Адалмер недовольно засопел, но спорить не стал.

– Наивная малиновка, - сказал Рик. – Помяни мое слово – об этом рано или поздно узнают и будут складывать баллады и рассказывать сказки.

– Про принцессу-распутницу? – пошутила она.

– Про красавицу, которая была так умна, что хитростью и сметливостью спасла некого рыцаря, который был влюблен в нее.

– Спасла рыцаря, которого она любила, - поправила Дьюлла. – Ладно, пусть придумывают сказки, но потом, лет через сто, чтобы мы могли умереть спокойно. И… да поцелуешь ли ты меня, наконец?!

– Адалмер, выйди, - приказал Рик, не глядя на секретаря.

– Пойду, займусь лошадьми, - сказал тот уныло и спросил, прежде, чем удалиться. – А как вы глаза сделали черными, леди?

– Закапала белладонной, - ответила она, глядя только на Рика.

Адалмер вздохнул и вышел, прикрыв плотно дверь. Матушка Зайчиха бесшумно исчезла на втором этаже еще раньше, и оставив счастливых влюбленных одних.

Дьюлла привстала на цыпочки, обхватывая Рика за шею, а он обнял ее за талию. Поцелуй длился долго, и Дьюлла не выдержала первая:

– Остановись, - шепнула она. – У меня голова кружится…

– Думаешь, я смогу остановиться? – прошептал он в ответ. – Зачем ты это сделала? Почему именно так?..

– Ты сам говорил, - сказала она, прижимаясь щекой к его груди и блаженно закрывая глаза.
– Кто бы поверил любящей и преданной женщине? А ненависти и подлости эти люди поверят всегда.

– Как поверили, что матушка Зайчиха умеет читать?

Дьюлла засмеялась:

– Но они же не знали, что она не отличит «а» от «в». А проверять никто не стал бы, раз все произошло в королевском семействе.