Малиновский. Солдат Отчизны

Драгомир просил воздействовать на немцев, чтобы — незамедлительно! — отводить армии. Сантанеску в ответ беспомощно мямлил, что он не знал о сложившейся катастрофической обстановке и что тотчас же направляется к королю. Будет убеждать его, чтобы он или отправил Антонеску в отставку, или же немедленно подписал перемирие.

— И вот, — усмехнулся Захаров, — только что румынское радио оповестило: отныне Сантанеску — глава румынского правительства. Вот как шельмецы делают карьеру!

— Не без нашей помощи, — пошутил Малиновский. — Ладно, вы лучше скажите, Матвей Васильевич, какой сейчас темп наступления у Кравченко?

— Танкисты дают по сорок-пятьдесят километров и более. Кравченко выбил противника из многих населённых пунктов, а 27-я армия закрепила их за собой. Сейчас Кравченко вышел на шоссе Текучи—Фокшаны. Теперь немчуре и румынам дороги на юг заказаны.

— Скорее бы наши танкисты заняли Хуши, — Малиновский озабоченно вздохнул. — Тогда противнику будут заказаны пути и на юго-запад.

Танкисты Кравченко словно угадали желание своего командующего: вскоре они ворвались в город Хуши.

И снова, теперь уже 24 августа, на всю страну раздался голос диктора Всесоюзного радио Юрия Левитана, который зачитал новый приказ Верховного Главнокомандующего:

«Войска 2-го Украинского фронта в результате стремительного наступления танковых соединений, конницы и пехоты разгромили группировку противника южнее Яссы, и сегодня, 24 августа, овладели городами Роман, Бакэу, Бырлад и Хуши — стратегически важными опорными пунктами обороны противника, прикрывающими пути к центральным районам Румынии». И снова загремел победный салют!

На следующий день штаб фронта перебрался поближе к наступающим войскам. Тимошенко и Малиновский ехали в машине по местам недавних боёв. Родион Яковлевич указал маршалу на застывший возле дороги подбитый немецкий танк:

— Видите, Семён Константинович, надпись на танке? Интересная надпись, можно сказать, автограф: «Подбил наводчик комсомолец Колесов Михаил».

— Побольше бы таких автографов, — весело прокомментировал Тимошенко.

— За этим дело не станет, — уверенно сказал Малиновский. — Теперь наших орлов не остановить!

Навстречу им по дороге неторопливо двигалась огромная колонна пленных. Сопровождали её всего три автоматчика. Малиновский велел остановить машину рядом с одним из них — коренастым крепышом с двумя орденами Славы на гимнастёрке.

— А не маловато ли конвоиров для такой оравы, товарищ младший сержант? — спросил он.

Младший сержант посмотрел на командующего с нескрываемым удивлением и бодро ответил:

— Нас мало, товарищ генерал армии, да мы, как говорят, в тельняшках! Не разбегутся! Да и куда им теперь бежать? Сто километров не пробежишь. А в Карпатах все дороги наша кавалерия перекрыла.

— Ну, — рассмеялся Малиновский, — рассуждаете вы, младший сержант, вполне логично.

— Вот только обидно мне, товарищ генерал армии...

— А что такое?

— Да вот ведь незадача. Я тут прикинул: пока я с этими паразитами до места назначения дотащусь, так рота моя уже чёрт знает где окажется! А я воевать в своей роте хочу. Она скоро до Бухареста дойдёт, а мне тут возись с этими.

— Ничего, младший сержант, — вступил в разговор Тимошенко, — догонишь свою роту, и награды от тебя не уйдут.

— Я не за награды воюю, товарищ маршал, — возмутился тот. — Я не хочу пропустить штурм Бухареста!

— Не пропустишь. А пока что гляди в оба за своими подопечными.

— Есть смотреть в оба, товарищ маршал! — во всю глотку рявкнул младший сержант, несказанно гордый тем, что ему так повезло: довелось поговорить и с маршалом, и с командующим. Будет что рассказать фронтовым друзьям, лишь бы поверили! А то скажут: ну заливает Серёга Кудрявцев!..

Едва Тимошенко и Малиновский расположились на новом командном пункте, как Захаров принёс очередную новость: 23 августа в 23 часа 30 минут румынский король Михай объявил по радио о создании нового правительства во главе с генералом Сантанеску. Он заявил также, что Румыния прекращает военные действия и новое правительство должно заключить мир со странами антигитлеровской коалиции. Тем самым Румыния принимает условия перемирия, предложенные Советским правительством ещё 12 апреля 1944 года.

— Гитлер приказал арестовать короля Михая, — добавил Захаров, — а в Румынии передать власть правительству, которое бы сотрудничало с немцами.

— Что же, путь на Румынию теперь открыт, — заметил Тимошенко.

— Так-то оно так, только немцы своих позиций в Румынии за здорово живёшь не отдадут, — возразил Малиновский.

— Ставка требует, чтобы фронт обратил особое внимание на Плоешти и, конечно же, на Бухарест, — продолжил Тимошенко. — Оно и понятно, Плоешти — это нефть, а без нефти Гитлеру хана. Разведка доносит, что в Плоешти более двадцати пяти тысяч немецких войск и почти сотня самолётов. Кроме того, Плоешти — крупнейший узел коммуникаций на пути в Трансильванию.

— Плоешти всего в шестидесяти километрах от Бухареста, — сказал Малиновский. — Мы можем изолировать Плоешти. Для этого нужен одновременный удар наших подвижных войск. Думаю, что следует бросить на Плоешти и Бухарест 6-ю танковую армию Кравченко. Два корпуса он сможет стремительно двинуть на Бухарест, а один корпус ударит по Плоешти.

— Разумно, — согласился Тимошенко.

Начался второй этап наступательной операции 2-го и 3-го Украинских фронтов. Что касается 2-го Украинского фронта, то ему предстояло частью войск, развивая наступление на запад, преодолеть Восточные Карпаты. Основные же силы фронта предназначались для преследования отступающих войск противника в южном направлении, овладения Фокшанскими воротами и выхода в центральные районы Румынии. Кроме того, совместно с 3-м Украинским фронтом надо было осуществить и ещё одну крупнейшую задачу: завершить ликвидацию войск противника, оказавшихся в «котле».

Исходя из этого, Малиновский приказал командующему 52-й армии Трофименко к утру 25 августа выйти на реку Прут и пресечь попытки противника прорваться на его другой берег. 18-й танковый корпус должен был отрезать противнику пути отхода на Кагул. Особая роль отводилась 4-й гвардейской армии генерала Галанина, которая вела наступление вдоль восточного берега Прута. Ей предстояло в контакте с войсками 3-го Украинского фронта завершить полную ликвидацию противника в районе Котумори, Леушени, Лозова. Но здесь завязались ожесточённые бои: пришлось взорвать мост через Прут, после чего все старания немцев и румын прорваться через реку окончились полным провалом. В ходе боёв 4-я гвардейская уничтожила свыше б тысяч солдат и офицеров противника и около 10 тысяч взяла в плен.

Однако тут произошло то, что нередко бывает на войне: нарушение взаимодействия двух фронтов. Планы идеально выглядят лишь на бумаге. А на деле соседние фронты в азарте сражения запросто могут «вклиниться друг в друга», что создаёт большую неразбериху.

Нечто подобное произошло и теперь. 4-я гвардейская армия Галанина так увлеклась преследованием отходящего противника, что совершенно непроизвольно оказалась в полосе наступления 5-й ударной армии генерал-лейтенанта Берзарина, входившей в состав 3-го Украинского фронта. Озадаченный Берзарин тут же доложил об этом Толбухину, заявив, что 4-я гвардейская мешает наступлению его армии.