Малое небо

Джири почти вплотную подошел к Робинсону, и тот отступил, опасаясь, что будет обнаружен. Робинсон решил понаблюдать за ним немного, не выдавая своего присутствия. Ни о чем не подозревающий Джири невозмутимо прошагал буквально в метре от него. Он оживленно глядел по сторонам, ничего не выпуская из поля зрения, словно шел на рыбалку. В какой-то момент Робинсон успокоил себя мыслью, что Джири ведет себя как вполне нормальный человек, просто ждет нужного поезда, потому и слоняется бесцельно по вокзалу, чтобы скоротать время. Робинсон поспешил уверить себя в этом - очень уж хотелось очутиться в вагоне и поехать домой. Очередь все-таки продвинулась вперед на три-четыре ярда, и он отчетливо увидел платформу, темную неподвижную громаду состава, тут же представил себе свой дом, садовую дорожку в полосках света, падающего из окон, огонь в камине, ужин и - о господи! собирающихся к столу гостей и домочадцев. Он обещал вернуться вовремя, чтобы жене не пришлось хлопотать одной. А тут этот Джири, бродит как лунатик, вызывающе неприкаянный. Ведь он, Робинсон, порядочный человек и не может наплевать на то, что происходит с Джири. Раз Джири в беде, ему надо помочь. Нельзя оставлять его одного в этом тревожном полумраке, никому не нужного, среди чужих людей.

Робинсон вышел из очереди. Стоявшие позади него тотчас заполнили пустоту, и цепочка сомкнулась. Обратной дороги нет. Узенький Рубикон перейден. Он позвонит жене, потом позаботится о Джири, а поезд уйдет без него.

Пока он следил за серой твидовой кепкой, маячащей в толпе, в нем росла уверенность, что Джири не ждет никакого поезда, и свидания он ни с кем не назначил, и не ищет никакого справочного бюро или парикмахерской, просто разгуливает по вокзалу, только и всего: _разгуливает по вокзалу_.

Робинсон стоял у телефонной будки, наблюдая за вереницей неподвижных затылков и профилей. Его поезд отойдет через девять минут, через семь, шесть, пять. Дверь открылась, теперь телефон свободен. С монеткой в руке Робинсон бросился в будку.

– Алло?

– Алло?

– Дженифер, это я, Филип.

– Что-нибудь случилось? Ты едешь домой? Надеюсь, ты не надумал _именно_ сегодня вечером...

– Послушай, дорогая. Это очень серьезно. Я только что встретил Артура Джири. Ему худо.

– Что значит худо? Разве нельзя все это выяснить по дороге?

– Он не едет со мной.

– Очень жаль. (Джулиан, не трогай! Пойди скажи Джулиану, чтобы он ничего не трогал. Быстрее!) Слушай, Филип, не волнуйся ты за Артура Джири. Приезжай домой.

– Дорогая, разреши, я объясню. Похоже, у него нервное расстройство. Слоняется просто так по вокзалу. Я еще утром видел его здесь - видно, он провел на вокзале целый день.

– С чего ты взял, что целый день? (Джулиан! Не трогай, кому говорю!!!) Он сам тебе сказал?

– Не совсем так.

– Что значит не совсем так? Ты что, не едешь шестичасовым? Что происходит?

– Вечером я с ним не говорил. Только _видел_. Короче говоря, я сейчас за ним слежу.

– Ты не говорил с ним, но уверен, что он провел целый день на вокзале, уверен только потому, что видел его утром и теперь он там же. Так, что ли?

– Дженифер, выслушай меня. Я звоню, чтобы сказать тебе, что не еду шестичасовым.

– Не едешь?! Неужели ты забыл, что Кит и Элис...

– Нет, не забыл, но я поеду следующим и буду дома полдевятого...

– Полдевятого?!

– Я должен отвести его к врачу, должен помочь ему. Хотя бы поговорить с ним и выяснить, что случилось...

– Филип, бога ради, поторопись, ты еще можешь успеть на шестичасовой, ты _нужен_ мне, неужели не ясно?

– Артур Джири...

– Ты женат на мне, а не на Артуре Джири, - прошипела сквозь зубы Дженифер.
– У тебя есть обязанности передо мной и перед семьей. Раньше тебя почему-то не трогала судьба Артура Джири, а сейчас, стоило мне попросить...

Робинсона лихорадило, он нажал на рычаг и бросил трубку. Американец сказал бы - "сыграл отбой". Да, он сыграл отбой, бросил трубку, а ведь это его жена, с ней он прожил девятнадцать лет. Что для жены звучит оскорбительнее? Бросил трубку. Сыграл отбой. Он толкнул дверь и отправился на поиски Джири.

Серая кепка все еще маячила возле киоска. Поезд прогудел на прощание, и Робинсону в этом гудке почудилась насмешка. Он коснулся плеча Джири и взволнованно выдавил:

– Добрый вечер.

– Опять встретились, - раздался беспечный ответ. Джири был воплощением покоя в этом море суеты.

– Опоздал на поезд, - объяснил Робинсон.
– Чертовски неприятно, у нас сегодня вечером гости. Жена будет...
– Он даже взмок.
– Пойдемте выпьем пива, если вы тоже ждете.

В конце фразы Робинсон слегка приподнял брови, как бы желая, чтобы Джири понял деликатный намек его полувопроса. Робинсон остался доволен собой - намек прозвучал весьма ненавязчиво, без тени фамильярности, зато Джири может воспользоваться случаем и объяснить, как сочтет нужным, отчего он до сих пор еще на вокзале. Но Джири словно и не подозревал о том, что от него ждут объяснений.

– В кафе сейчас не протолкнуться, - ответил он.
– Но думаю, мы что-нибудь найдем. Вон то, мне кажется, самое подходящее.

Он кивнул в сторону вывески над дверями в углу зала ожидания: "Спиртные напитки", и они отправились туда. Лавируя среди людей, то и дело сталкиваясь с ними, Робинсон чувствовал, что в нем закипает гнев. Раз уж попал в такой переплет, и все ради того, чтобы помочь Джири, пусть тот хотя бы не артачится.

В кафе стояла банная духота. У левого края стойки продавали чай и кофе, у правого - спиртное. Народу было полно. Одни поспешно хватали рюмки и залпом выпивали содержимое, словно их поезд вот-вот отойдет, другие бережно обнимали рюмки пальцами и угрюмо зыркали по сторонам, словно опоздали на поезд и теперь должны торчать здесь уйму времени. Посетителей обслуживали двое пожилых флегматичных барменов; хотя и неторопливо, но они делали свое дело исправно, ни на что не отвлекаясь. Робинсон и Джири заказали пиво. Молча подождали, когда их обслужат, потом с трудом выбрались из толпы, разыскали в углу зала банкетку, на которой им удалось уместиться вдвоем - тесновато, зато по крайней мере можно поговорить.

– Будьте здоровы, - сказал Робинсон.

– И вы будьте.

Робинсон выпил, затем посмотрел Джири прямо в глаза.

– Надеюсь, вы не сочтете меня назойливым. Все нормально?

– Не понимаю.

– Я хочу спросить, - пояснил Робинсон, взвешивая каждое слово, - у вас все нормально?

Джири задумался.

– Разве я неважно выгляжу?

– Сознаюсь, я не сел на поезд, поскольку тревожусь за вас.

– Весьма тронут, Филип. Спасибо.

– Послушайте, - Робинсон расправил плечи, - боюсь, мы рискуем запутаться в недомолвках.

– Слишком сильно сказано, - улыбнулся Джири.

– Не сочтите за труд сообщить мне, - решительно продолжал Робинсон, сколько времени вы провели на вокзале?

– Девять дней.

Наступила пауза. Наконец Робинсон выдавил из себя:

– Девять _дней_?

К своему стыду, он почувствовал явное облегчение, прямо от сердца отлегло. Да, Джири _действительно_ сошел с ума! И Дженифер непременно простит ему, что он не успел к ужину.

– Но почему? Почему?
– с горячностью спросил он, спеша погасить эту отвратительную вспышку радости.