Мальтийское Эхо. Продолжение

– Ты не досаждала. Диванчик мягкий, я, пожалуй, поразмышляю чуток. Этак вяленько, - сказал Андрей Петрович.

– Хорошо. Я пойду в Duty Free.

– Удачи!
– напутствовал мужчина.

Верочка "прошоппинговала" по залам огромного пространства "свободной торговли" около двух часов и вернулась расслабленная и довольная. Чуть взмокшие корни волос у висков и капельки пота над верхней губой и за крыльями носа свидетельствовали, что процесс был настолько увлекательным, что не давал возможности приостановиться.

– Ты опять дремал?
– она жадно пила воду из пластиковой бутылки.

– А ты очень хозяйственная, - сыронизировал Андрей, указывая на три больших фирменных пакета.

– К сожалению, нет. Такие вот "приступы" бывают очень редко в моей обычной жизни.

– И чего там вкусненького?
– он шаловливо просунул ладошку в одну из сумок.

– Именно там, куда ты столь простодушно сунул свой нос, - восточные сладости, набор специальных чаев (и успокоительных, и бодрящих), бутылка ликера на травах. Приедем домой и устроим пир.

"Домой?!" - опять тревожным эхом отозвалось в душе мужчины.
– "Хорошо, что не к нам домой"

– А в остальных двух?

– Секрет. Кое-что сразу покажу дома, другое - позже, - она поцеловала горячими губами Андрееву щеку.

А в остальных двух сумках были: халат и тапки для Андрея, наряд для восточных танцев. Вера занималась ими в университете, имела призы на студенческих веснах.

– Сон был интересный, - задумчиво произнес мужчина.

– Расскажи, - Верочка устроилась на диване, и пока Андрей Петрович рассказывал свой сон, жадно "уплетала" купленные сладости.

– Ночь. Огромная луна. На высоком холме среди черно леса дом. В окнах яркий свет. Проливной дождь. От дома вниз к озеру сбегает широкая длинная лестница. Поток воды буквально водопадом стремительно стекает по лестнице к озеру. Ветви близлежащих ив свисают над ступенями. Двое, мужчина и женщина, поднимаются по скользким ступеням, оступаются, хватаются за ветви, падают. Внизу в озере из тумана "вырастает" город, похоже, византийский. Порыв ветра распахнул створки окна в доме. Вот разбилась ваза, вот ветер разметал стопку бумаги на столе. Длинные белые шторы вылетают из окна наружу...

– Подожди!
– вскрикнула Вера, - эти шторы несет к падающим путникам огромная сова. Они хватаются за них. И... они в доме. Ветер мгновенно стих, ливень прекратился. Листки бумаги тихо плывут по лестнице к озеру.

– И туман рассеялся. Исчез город.

– И запела птичка-невеличка.

– Поразительно! Все точно! Опять совпадения,– воскликнул Андрей.

– Я скажу больше: это проникновения! Что-то твое сокровенное вошло в меня. В плоть и душу. С этими ранами...

– Подожди. Какими ранами? Ты про царапины?
– удивился мужчина.

– Ну вот, ты ничего не замечаешь по утрам... Я позже тебе кое-что скажу и... покажу... А сова и птичка-невеличка мне не приснились... Я только минуту назад... Увидела твой сон!

Когда они вошли в салон самолета, Вера Яновна попросила:

– Пожалуйста, Андрей, позволь мне сесть с краю, у прохода. Я, кажется, переела сладкого. Мутит.

– Пожалуйста, конечно, - ответил мужчина и сел на среднее место в ряду.

У окошка оказалась молодая турчанка, лет двадцати, одетая по-европейски. Через некоторое время после взлета соседки Андрея начали дремать, положив руки на подлокотники. Он невольно обратил внимание на обнаженные до плеч руки восточной красавицы. Кожа была белая, мраморная, с мелкими темными точками у корней черных волосков.

"Красиво. Привлекательно", - подумал Андрей и, повернув голову, посмотрел на загорелые со светлым пушком руки Верочки.

"Красиво. Привлекательно. Если вертеть головой, можно заметить и увлечься многим", - иронично-философски умозаключил Андрей Петрович.

Верочка открыла глаза, желудок больше не беспокоил. Она взяла руку Андрея и положила себе на бедро. Хоть и следовало перед посадкой пристегнуть ремень безопасности, в голове у молодой женщины отстегнулся "карабин сдержанности".

Когда они направились к стойке заказа такси, Андрей спросил:

– Поскольку я впервые еду к женщине домой на ночь, я должен спросить...

Вера поняла его и быстро ответила:

– Я совершенно свободна. Последний мой "бой-френд" вернул мне ключи два месяца назад. К счастью, - крылья носа чуть задрожали.

– Почему к счастью?

– Я бы сейчас мучилась от раздвоения... Как Гомпеш, - рассмеялась она.

Андрей заметил, что в глазах её не сверкали обычные огонечки, в них отображались стальной цвет невской воды и петербургского неба.

Такси двигалось по Невскому проспекту.

– Остановитесь у "Севера", пожалуйста, - попросила шофера Вера Яновна.
– Я хочу купить пирожное "Белые ночи", - это уже Андрею.

– У тебя куча восточных сладостей!
– удивился мужчина.

– Это я оставлю тебе. Ты же любишь восточных женщин с матовой или глянцевой мраморной кожей?!

"Вот это да!" - подумал Андрей Петрович - "Ведь вроде спала..."

Они уже ехали по Смольной набережной. Темнело. Серо-оранжевые тучи все сгущались, чернели, предвещая грозу.

Друзья поднялись в квартиру Веры на семнадцатом этаже. Пока они ехали в лифте переглядывались как старшеклассники.

– Покажи, что обещала, - с порога заявил мужчина.

– Что я обещала?
– смутилась женщина.

– Смольный монастырь.

– Ох, Господи! Я уже подумала... Вот, иди сюда.

Они подошли к окну. Небо совершенно почернело, вдали уже сверкали молнии. Через миг небо с землей соединилось завесой ливня. Нити струй в этой завесе выделяли десяток оттенков серого. Лучи прожекторов мягко и выразительно "обнимали" монастырь. Купола башен четырех церквей по углам архитектурного ансамбля были на уровне глаз Веры и Андрея.

Верочка горячим взволнованным шепотом прочла:

– Это небо в порезах тревоги,

Как глаза человека, что близко.

Я хочу рассмотреть у дороги

Красных маков, как шрамов, полоски.

– Что это? Твои стихи?
– спросил мужчина.

– Да, сейчас на ум пришли. Подражание Вознесенскому. А посвящаю тебе!

И в этот момент оба широко открытыми глазами удивленно стали наблюдать, как над куполами центрального Собора проклюнулось и быстро разрослось большое, чистое и светлое пятно! А вокруг гроза!