Мальтийское Эхо

– А что такое?

– Муж, ну тот хорек-торгаш, ее бросил с двумя девочками. Пять лет назад. А два года назад у ее отца случился инсульт. Забрала к себе. Во как, брат, жизнь пригибает. Но она молодчина!

"Женя-Женечка", - подумал Игорь, вспомнив веселую и талантливую девушку из общей тогдашней тусовки.

– Мне пора, Слава. У меня встреча в 22:00, - соврал гость, собираясь уходить.

– Погоди. Ты же о себе ничего не рассказал.

– Я зайду еще, - неуверенно сказал Игорь.

– Буду ждать, - грустно промолвил хозяин и у порога спросил о главном.
– Рисуешь?

– Нет. Но буду. Обязательно буду.

– Понимаю... Знаешь, если честно, ты ведь единственный в нашей компании настоящий художник. Настоящий! Я... я всегда... завидовал, жутко завидовал... Прости.

Уже на улице Игорь подумал о том, что нельзя предать свой талант, он может обидеться и покинуть человека навсегда.

В гостинице, которая была наполнена репродукциями картин Н. Рериха, он еще раз поклялся себе, что вернется к живописи. И еще ему захотелось завтра же позвонить Женечке. Какая она сейчас? Он достал из кармана бумажку с ее телефоном, что дал Вячеслав и аккуратно положил в кошелек.

Но на следующее утро он сначала позвонил Андрею Петровичу. Услышав в трубке, как обрадовался звонку мужчина, и как радостно вскрикнула Вера Яновна, он предложил встретиться в районе полудня у Казанского собора.

– Дорогой Игорь, мы сейчас в усадьбе, за городом. Это далековато. Давайте встретимся возле памятника Кутузову, - Андрей улыбнулся про себя.
– Скажем...

– В пять... именно Кутузову...
– слышался голос женщины.

– Отлично! В пять вечера. Буду очень рад!
– сказал художник.

"Позвонить Жене?" Игорь неспешно шел по Невскому. Ноги быстро промокли. Итальянские полуботинки не выдерживали в российских лужицах. Он зашел в Гостиный двор, быстро и удачно купил надежные и вполне элегантные демисезонные сапоги. Купил еще и теплую курточку. Отнес в гостиницу старые вещи. Выходя из номера, посмотрел на себя в зеркало. "Ничего! Надо звонить", - подумал он и набрал номер Евгении.

– Игореша! Какими судьбами!? Ты ведь где-то "за бугром" все прячешься... Конечно, давай встретимся... Нет, мой дорогой... Я уже не прежняя бесшабашная девчонка... Мне нужно сделать маникюр, макияж, укладку...А ты как думал... Да, хочу понравиться... Шучу...
– голос то возвышался к высоким нотам, то становился тихим, неуверенным...
– Хорошо, в семь вечера... Еще созвонимся... Да, в шесть".

"Как она сказала: "прячешься". Странно. Хотя сегодня я ведь намерено "склеиваю" с малым временным промежутком две встречи... Возможно и совместить... Чем больше людей, тем легче наблюдать за каждым, тем проще... "прятаться". Более он не стал затруднять себя размышлениями этического свойства и тактического порядка.

Игорь свернул с Невского, дошел до Итальянской улицы. "Нет, в Русский музей сегодня не хочется, схожу-ка я в Этнографический. Там может быть интересная выставка. И тепло". Оказывается, он совсем отвык от холода.

Действительно, огромный зал был отведен под мультимедийную выставку Микеланджело. Все стены были задрапированы черной плотной тканью, звучала музыка.

Он улегся на большой мягкий пуф. В запасе два часа до встречи у Казанского и можно прекрасно расслабиться.

Она сказала: "я уже не прежняя...". А какая? Какая сейчас Женька?"

Картины "плавали", одна растворялась как туман и на ее месте рождалась другая.

Игорь не мог понять, почему его внимание регулярно приковывает один и тот же фрагмент из "Сотворение Адама". Бог и Адам тянут друг другу руки, пальцы их вот-вот соприкоснутся. "Сделать маникюр" - вспомнилась Женькина фраза. Он улыбнулся: Всевышний будто собирается сделать первому человеку маникюр.

Нет, Игорь, неспроста пришло тебе в голову это сравнение. В это самое время две молодые женщины Вера и Евгения делали маникюр. И думали о тебе хорошо. Все на свете неспроста.

Головы обоих фельдмаршалов были в шапочках из снега. Подошли Вера и Андрей Петрович. Расцеловались с гостем.

– Вы-настоящий мужчина, Игорь. Вы сдержали слово и приехали, - сказала Вера Яновна.
– Сегодня?

– Вчера. Остановился в отеле "Агни" на Невском. На пять дней. Это вам, Вера Яновна, - он протянул букет.

– Спасибо. Милые цветы.

– Очень малый срок. Не-даль-но-вид-но, - задумчиво сказал Андрей, он что-то видел в ауре Игоря.

Но и Игорь, внимательно, профессионально вглядывался в лица старых знакомых и, рассмеявшись, сказал:

– Поздравляю! Ваш "срок" дальновиднее моего.

– Мы должны поблагодарить вас, Игорь, за подарок. Картина сказочная! Но как вы увидели то, чего не было видно вообще?
– спросила Вера.

– Вы про малыша?... И про сову?... Я художник. Я вижу вашу оболочку... Например, недавно ваши эфирные и астральные тела были под угрозой. А что вы, Андрей Петрович, так многозначительно выразились: "недальновидно"?

– Если молодой человек один букет подарил одной даме, а второй держит в руках, значит будет еще дама. Это во-первых. Во-вторых, второй даме достанется букет из ярко-красных роз. У Веры из белых роз. В-третьих, розы простоят свежими максимум эти ваши пять дней, а потом? Что второй даме ждать потом?

Игорь чуть смутился:

– Можно эта дама присоединится к нам через некоторое время? Она тоже художник. Давнишняя знакомая. Я хочу... хочу попробовать начать рисовать... с ней... завтра.

– Советую с ней... начать сегодня!
– настоятельно произнес Андрей.
– Для вдохновения.

– Фу, Андрей Петрович, - недовольно фыркнула Верочка.

Троица зашла в ресторан "Летучий голландец". Уютно. И очень красивая панорама на Неву, и Эрмитаж, и Стрелку. Ресторан размещен в красивом старинном корабле. Аристократический флер белых шелковых завесей, редкое сейчас великосветское обслуживание: мясо, например, принесли на огромном блюде с металлической крышкой-колоколом.

– Как?
– спросил Андрей сиракузского ресторатора.

– Все отлично!
– ответил тот.

– Обещайте через день-другой приехать к нам в усадьбу. Хоть один, хоть вдвоем. Порисуете. У нас виды! Ах!
– с капризным видом, но искренне потребовала Вера.

– Обещаю. Я позвоню завтра-послезавтра. А вы там живете сейчас?

– Да. И места у нас предостаточно.

– Я отойду позвонить Евгении, - сказал Игорь и удалился.
– Придет через час, - сообщил он, когда вернулся.