Малыш по договору. Подари мне счастье

— Почти две недели?! Что-то серьёзное, да? У тебя случайно не коронавирус был?!

— Нет, просто грипп. Не волнуйся, я уже не заразная, — да уж, такое слава богу, воздушно-капельным путём не передаётся… — Слушай, а ты Игоря Сергеевича не видела?

— Кого?!

— Ну… начальника службы безопасности.

— Воскресенского что ли? А зачем он тебе? Какие-то проблемы на отделении? Пациент буйный попался или что? Так давай я охранника к вам вызову.

— Да нет, не надо. Просто скажи он сегодня в клинике?

— Ну да. Он в кабинете у себя был. Позвать?

— Нет! — выкрикиваю кажется гораздо громче, чем следовало бы. Учитывая, что на меня оборачиваются пациенты, сидящие в зале ожидания, да и потянувшаяся к телефону Наташа смотрит, мягко говоря, удивлённо.

— Алис, у тебя точно всё в порядке? Ты какая-то странная…

— Всё хорошо. Это просто побочка после гриппа… в общем, не обращай внимания. Наташ, я тебя хотела попросить. Не говори, пожалуйста, Игорю Сергеевичу, что ты меня сегодня здесь видела, ладно?

— А что случилось? У тебя с ним что, какие-то проблемы?!

Проблемы. Даже не знаю, можно ли назвать то, что происходит между мной и Воскресенским проблемами. На мой взгляд это вообще ни под одну характеристику не попадает…

— Нет всё в порядке. Просто… помнишь он у нас урок по самообороне проводил? Так вот, я ему так и не сдала один приём, по захвату сзади. Ну не получается у меня. А он требует… Говорит распоряжение было от главврача, что все сотрудники должны пройти инструктаж по самообороне. В общем, не говори, пожалуйста, что я на работе, ладно? Я как-то не готова пока к тренировкам. У меня всё ещё слабость после… после гриппа.

— Да ты и выглядишь так себе. Не обижайся только. Я имею в виду, что бледная какая-то… Хотя ты вроде слегка поправилась, — да уж попробуй тут не поправиться, когда целыми днями лежишь и жуёшь, как хомяк. Может меня поэтому и мутит, что я просто банально переела, а не то, что я там сама себе напридумывала.

***

И всё-таки кто бы что ни говорил, но много отдыхать — это вредно. За почти две недели сидения в четырёх стенах я успела отвыкнуть от постоянного цейтнота. Так что спустя пару часов беготни от пациента к пациенту уже чувствую себя ощутимо уставшей и взвинченной. А может всё дело в том, что страх столкнуться с Воскресенским где-нибудь в коридорах больницы, не даёт мне покоя. Особенно учитывая тот факт, что он уже несколько раз мне звонил, а я не взяла трубку.

— Вершинина, ты меня слышишь вообще?

— Что? — оторвавшись от в очередной раз ожившего телефона, перевожу рассеянный взгляд на старшую медсестру.

— Я говорю, Гаврилову из восьмой палаты надо на ЭХО отвезти. Она не ходячая, так что сама не дойдёт. Давай, дуй быстрее.

— Эм… Анна Викторовна, а нельзя санитаров попросить? Я просто… мне пациентке из третьей надо обезбол вколоть и в смотровой там ещё…

Не то чтобы я отлынивала от работы, просто я знаю Гаврилову. Это довольно тучная женщина с сахарным диабетом. Она собственно поэтому и не ходячая. В смысле у неё нет реальных проблем с опорно-двигательным аппаратом. Просто из-за лишнего веса ей трудно передвигаться, а сердобольные родственники вместо того, чтобы скорректировать ей питание, просто пересадили на инвалидную коляску.

Как итог, помимо диабета Гаврилова приобрела одышку, проблемы с сердцем, ну и конечно пролежни. Она не впервые к нам попадает. Поэтому я очень хорошо знаю, что меня ждёт — чтобы отвезти её на кардиограмму, её придётся в начале поднять и пересадить в кресло, потом из кресла переложить на кушетку, а с кушетки снова на коляску. И всё это на своём горбу.

Раньше меня подобные физические нагрузки не пугали, а сейчас я боюсь. Панически боюсь поднимать такую тяжесть.

— А ты не переотдыхала случаем? Санитаров ей подавай. Я без тебя знаю, как и куда мне распределять персонал. И если я сказала, что надо отвезти Гаврилову на ЭХО, то это надо молча сделать.

— Я не отдыхала, я была на больничном, — выдавливаю, поджав губы.

— За свой счёт, ты забыла добавить. Я что по твоему дура? Дорогая моя, я не вчера родилась. Когда человек реально болеет, он берёт официальный больничный. Так что про свой грипп будешь подружкам лапшу на уши вешать. Моталась небось с мужиком по курортам, а теперь права качать мне вздумала. Не хочешь работать, где выход ты знаешь. А коли держишься за свое место, будь добра выполнять обязанности, а не вертеть хвостом, “это я буду делать, а это не буду”.

— Я не…

— Всё я сказала. Шагом марш в восьмую палату, везти Гаврилову на кардиограмму, — разворачивается и хлопает дверью своего кабинета у меня перед носом.

Бесит. Как же меня бесит эта женщина. Только по факту сказать я ей правда ничего не имею права, если хочу и дальше работать в этой клинике.

Молча развернувшись, иду к медсестринскому посту за историей болезни Гавриловой, а самой выть хочется от страха, как представлю, что придётся затаскивать её на коляску.

— Ты чего такая? Динозавриха опять за что-то отчитала, — догоняет меня Леся, когда я беру листы назначения. — Чего она там опять орала на тебя в коридоре?

— Ничего. Сказала Гаврилову на ЭХО отвезти.

— Кого? Она же неподъёмная! Пусть санитары коряжатся, ты то тут причём?

— При том что…. — замолкаю, почувствовав, что в кармане снова начинает вибрировать мобильный. Вытаскиваю телефон и сердце снова делает тройной кульбит, когда на экране высвечивается номер Воскресенского.

— Да ответь ты уже. Кто тебе там так настойчиво названивает?

Прикусив губу, тараню взглядом дисплей. Ну не могу я взять трубку. Он сразу догадается, что я в больнице, почему-то я в этом на сто процентов уверена. Хотя, с другой стороны, если не отвечу, будет ещё хуже. Воскресенский просто убьёт меня при встрече…

Не знаю сколько бы ещё я так стояла, решая, как лучше поступить, если бы в следующую секунду проблема не решилась сама собой острым приступом тошноты подкотившим к самому горлу. В спешке сую телефон в карман рабочей униформы и прикрыв рот рукой, со всех ног несусь в уборную, буквально в последний момент согнувшись над унитазом, прежде чем выплеснуть в него содержимое желудка.

— Ооооо, подруга, я смотрю ты с больничным-то поторопилась, — присвистывает Леся, заходя вслед за мной в туалет. — Ну вот какого чёрта тебя на работу понесло, если тебе ещё три дня положено было сидеть.

— Я… нормально себя чувствовала… — тяжело выдыхаю, когда приступ наконец отпускает. Подхожу к раковине, включаю воду и умываю лицо холодной водой.

— Ага. Оно и видно по твоему зелёному лицу… Иди давай в сестринскую, чай с мятой выпей, Гаврилову, так и быть, я сама на ЭХО отвезу.