Малыш по договору. Подари мне счастье

Незнакомец присаживается на корточки и обводит меня хмурым взглядом с головы до ног и обратно.

— Постарайся не совершать резких движений. Просто сиди спокойно, поняла?

Сглотнув, судорожно киваю.

Взгляд машинально проходится по красному рубцу на лице мужчины. Разглядывать шрамы не тактично, да и я видела сотни шрамов за свою вроде бы небольшую карьеру медсестры. Но этот почему-то непроизвольно притягивает внимание. Может, потому что, ещё сильнее заостряет черты лица этого человека и делает их более грубыми, даже жесткими. Особенно когда вспыхивает молния и придаёт рубцу дополнительное свечение.

— Вот здесь больно? — невольно вздрагиваю, когда пальцы незнакомца ощупывают колено, затем осторожно скользят вверх и ложатся на тазобедренный сустав. — А здесь? Ногу можешь согнуть и выпрямить?

— Кажется… да, — глотнув немного воздуха, делаю небольшое шевеление ногой.

— Не торопись. Могут быть переломы, — в очередной раз рукой удерживает меня от лишних движений и продолжает с хмурым видом ощупывать бедро, на которое пришёлся удар.

— Вряд ли у меня перелом. Я бы почувствовала сразу…

— Шок — слышала о таком явлении? — спрашивает, хмуро сведя брови на переносице. — В подобном состоянии люди и при смерти могут встать и побежать как ни в чём не бывало. Так что, нужно убедиться, что точно всё нормально.

Ещё несколько надавливаний в области плеч и рук, затем мужчина достаёт связку ключей из кармана штанов, включает фонарик-брелок и светит мне в глаза.

— Вроде порядок. Переломов и рваных ран нет, зрачки тоже нормально реагируют. Но рентген тазобедренного сустава сделать не помешает. На меня обопрись — я помогу тебе встать.

— Вы врач? — ничего толком не успеваю сделать и сообразить, только хаотично хлопаю мокрыми ресницами, когда ладонь незнакомца вдруг ложится мне на поясницу, а через мгновение мы оба оказываемся на ногах.

— Нет, — отвечает мужчина и, придерживая меня за талию, куда-то ведёт. — Но раны обработать смогу. У меня в машине есть аптечка.

— Что… обработать раны? — пытаюсь тормозить пятками, но это будто скалу пытаться остановить. Я этому мужчине даже до плеча не достаю. Как я могу заставить его остановиться? — Нет, прошу вас, не нужно ничего обрабатывать! Я сама медсестра, я смогу…

— Молчи лучше. Сможет она, — резко пресекает мои попытки остановиться и целенаправленно идёт к автомобилю. — Ты какого чёрта вылетела на середину дороги, не глядя по сторонам, да ещё и без светоотражающих элементов на одежде?! В такой темноте и так ничерта не видно, а сейчас ещё и дождь! Я бы мог не успеть затормозить и сбить тебя на смерть! Или ты из тех, кто как раз её ищет?!

Мужчина начинает грубо отчитывать меня, от чего грудная клетка тут же сжимается и чувство стыда ледяной волной разливается по телу.

Дура. Просто дура. Мало того, что сама под колёса попала, так ещё и человека чуть под суд не подвела.

— Простите… Я понимаю, что сама виновата. Я опаздывала на работу и не смотрела по сторонам. Мне так жаль! Простите, пожалуйста! — начинаю тараторить, делая короткие вдохи и выдохи.

— И как, успела вовремя? — хмуро спрашивает, затем рывком открыв дверцу пассажирского сидения, усаживает меня внутрь, и перегнувшись через мою руку, включает аварийку и печку.

Дождь, только что беспощадно лупивший по коже, больше не может до меня добраться, и теперь я слышу лишь его барабанную дробь по крыше и лобовому стеклу машины.

В салоне всё пропахло тем самым древесным запахом, который я почувствовала, когда незнакомец впервые оказался близко. Я почему-то делаю глубокий вдох, чтобы отчётливее услышать этот запах.

— Не успела, — стыдливо опускаю глаза, до боли прикусив нижнюю губу. — Ещё раз простите меня… Я, правда, виновата… Фонарь вечно не работает, а я так торопилась…

— В таких случаях спасают светоотражающие элементы. Один сюда, — пальцы мужчины указывают сначала на одно моё плечо. — Второй сюда, — затем на другое. — Бережёного бог бережёт, слышала такое выражение? За рулём ещё какой-нибудь пьяный мудак мог оказаться, или человек со слабым зрением. Реакция не у всех хорошая. О своей жизни в первую очередь должна думать ты сама, поняла?

Мне остаётся лишь согласно кивнуть.

— Простите ещё раз, — щёки заливает жаром стыда за собственную невнимательность, из-за которой пострадала и я, и этот человек. Он прав — могло бы быть ещё хуже.

Сегодня у меня ужасный день. Пробка. Дождь. Машина сбила. И с работы меня если не уволят, то предупреждение и выговор я точно получу. Могут ещё лишить премии, и тогда в следующем месяце мне нечем будет платить за квартиру.

Запрокинув голову назад, я начинаю быстро моргать, чтобы остановить навернувшиеся слёзы. Господи, ещё не хватало здесь разрыдаться для полного счастья перед посторонним мужчиной. Слабачка…

— Держи, — незнакомец неожиданно протягивает мою сумку, которая успела превратиться в комок грязи за это время. В другой руке он держит аптечку.

Я даже не заметила, как он успел куда-то сходить. И вообще для своих габаритов этот человек на удивление очень тихо и незаметно двигается. Будто тень.

— Спасибо, — прижимаю сумку к себе. — И, правда, не нужно ничего обрабатывать. Мне бы до работы добраться, и я сама всё сделаю. Здесь недалеко. Всего пять минут пешком.

— До какой, к чёрту, работы?! Тебе рентген бы сделать и дома отлежаться хотя бы день, если повреждений нет, — хмуро отвечает, включив в машине освещение и раскрыв чемоданчик аптечки.

— Со мной всё в порядке, честно. Только кожу содрала. Простите, мне правда нужно бежать, — извиняюсь, кажется уже в сотый раз. — Я ещё десять минут назад должна была принять смену. У нас в клинике с этим очень строго. Спасибо вам за помощь. Ещё раз простите, я побегу. Я на отделении всё сама обработаю…

— Ты в клинике Пушкарёва работаешь? — положив руку мне на плечо, пресекает попытку подняться.

Киваю, наблюдая, как незнакомец достаёт ватный диск и смачивает его хлоргексидином.