Малыш по договору. Подари мне счастье

Сначала мама подрабатывала, и мы нанимали медсестру, чтобы та следила за Вадимом во время нашего отсутствия, так как квалифицированной сиделки у нас в деревне просто нет. Но примерно с двух лет у него вдруг начались приступы асфиксии. И во время приступа нужно было делать срочную инъекцию преднизолона. А медсестра пропустила приступ, в итоге Вадим чуть не задохнулся и пролежал в реанимации несколько дней. Тогда мы с мамой решили, что никаких больше медсестёр и чужих людей. Мама ушла с работы, чтобы сидеть с Вадиком, а я переехала в Москву, потому что здесь зарплаты на порядок выше, чем у нас в деревне.

Так что Леся права, я у мамы и брата одна, и никто кроме меня им не поможет.

— Ладно, я сегодня на левом крыле, а ты на правом. Пойду систему снимать, — кивнув, провожаю Олесю взглядом. Забираю с поста листы назначений, затем в процедурной беру необходимый инструментарий и ампулы и направляюсь в начале в те палаты, о которых сказала старшая медсестра.

Уж лучше в первую очередь заняться этими пациентами, чтобы не дай бог не накликать на себя новых неприятностей. Меня ещё от прошлой экзекуции немного потряхивает. К тому же, я до сих пор не уверена, что Анна Викторовна меня не оштрафует. Она начала разговор о санкциях, но не договорила, потому что на пост кто-то позвонил. А после телефонного разговора она как-то резко закрыла тему с моим опозданием.

Не знаю, может у меня паранойя, но было такое чувство, что по телефону ей что-то обо мне сказали. Ну просто она так на меня посмотрела. А потом и вовсе закрыла тему со штрафом…

Хотя, это глупость какая-то. Кто мог звонить ей на счёт меня? У меня в этой больнице и знакомых-то толком нет кроме персонала с нашего отделелия, Наташи — администратора с ресепшена, и теперь ещё….

Тяжело сглатываю, когда перед глазами снова мелькает лицо мужчины, сбившего меня возле больницы. Я видела его не больше пятнадцати минут, и большую часть этого времени мы провели в темноте, но кажется его лицо так чётко отпечаталось в моей памяти, что я могу воссоздать в голове его образ вплоть до мельчайших деталей.

Хмурый, даже суровый взгляд, жёсткие черты лица, морщинка между бровей. Грубый шрам, тянущийся от правой брови и серпом заходящий на скулу. А ещё у него зелёные глаза.

Да. Я это очень хорошо запомнила. Даже не смотря на то, что в темноте у мужчины были расширены зрачки, всё равно отчётливо была видна ярко зелёная радужка.

А ещё я запомнила, как его зовут.

Игорь Воскресенский.

Какова вероятность, того, что это он позвонил на пост и замолвил за меня слово перед старшей медсестрой?

Хотя нет, это бред. Зачем ему это делать? Да и кто я вообще такая? Посторонняя девушка, которая, ко всему прочему, ещё и под колёса к нему прыгнула и чуть под статью не подвела.

Но зачем-то он ведь спросил на каком отделении я работаю…

— Добрый вечер, мне нужна Камалова Ирина Сергеевна, — вытряхнув из головы ненужные мысли, открываю дверь в палату и фокусируюсь на одной из бабушек,поднявшей руку.

— Это я.

— Ирина Сергеевна, как вы себя чувствуете? Сейчас я поставлю вам катетер и введу лекарство, — подхожу к её постели и, надев перчатки, распаковываю шприц.

— Да чувствую себя более-менее... А вы что, медсестра? Да у меня вены старше вас. Я не хочу свои вены ребёнку доверять.

Мда… вот и начался рабочий день, точнее ночь. Всё как обычно, и я уже привыкла, что из-за возраста в моих профессиональных качествах часто сомневаются. Особенно, пациенты преклонного возраста. Но за время работы я научилась не обращать на это внимание.

— Давайте вы рискнёте, а потом уже сделаете выводы, можно мне доверять или нет? — спокойно улыбнувшись, заполняю шприц лекарством.

К счастью, смена сегодня проходит на удивление спокойно. И даже старшая медсестра никаких претензий в мою сторону больше не озвучивает. Примерно за час я обхожу всех пациентов, заряжаю и снимаю им капельницы, делаю инъекции и разношу пероральные лекарства.

Могла бы быстрее, но колени всё же побаливают, а ещё очень болит правая рука из которой Леся вытащила мне осколки. И учитывая, что я правша, это немного затрудняет мне работу…

Ближе к полуночи у меня наконец появляется свободное время, чтобы перевести дух и, наконец-то поесть. Господи, от голода у меня уже, кажется, желудок в трубочку свернулся! В последний раз я перекусывала у мамы, где-то за час до того, как уехать. А это было ещё в первой половине дня. Так что сейчас от недостатка питательных элементов в организме меня уже немного потряхивает.

Убедившись, что на отделении всё спокойно, захожу в сестринскую и разогреваю себе принесённый в контейнере ужин. Хотелось бы, поболтать с Лесей, но она ещё где-то бегает. Возможно, в лабораторку пошла за срочными анализами. Поэтому есть пока приходится в гордом одиночестве.

Воспользовавшись моментом, достаю из сумки телефон и просматриваю в интернет магазине специальными ходунки для детей с ДЦП. Я давно уже к ним присматриваюсь и ортопед в областной больнице нам сказал, что с ними Вадику начать ходить будет проще. Только они стоят дорого… но с другой стороны, это ведь не блажь какая-то, а нужная вещь.

Отложив в корзину несколько товаров, чтобы не потерять, мысленно прикидываю, сколько понадобится времени, чтобы выплатить рассрочку, и справлюсь ли я в этом случае со всеми остальными денежными вопросами.

В два счёта расправившись с ужином, мою контейнер и убираю его в обратно в сумку, а вместо этого достаю оттуда записную книжку в твёрдом переплёте и сажусь обратно за стол.

Ещё тогда в прошлом, когда отец нас бросил, я научилась выплескивать свои мысли и эмоции на бумагу. Потому что больше было некому. Потому что маме было плохо и так, и нагружать её ещё и своими переживаниями было бы кощунством. А в нашем посёлке все только косо

смотрели и шептались за спиной "у них ребёнок больной, и отец бросил, не хотел тянуть обузу".

К сожалению, такие разговоры вокруг детей с особенностями, даже в наше время, не редкость. Я это понимаю. Но эмоции куда-то выплёскивать было просто необходимо. Иначе я бы свихнулась. А сейчас это уже просто вошло в привычку. Своего рода, обязательный ежедневный ритуал без которого уже невозможно обойтись.

Вот и сейчас, раскрыв дневник на чистой странице я чувствую, как внутри бушует столько накопленного, что так и рвётся поскорее выплеснуться на бумагу.

Поморщившись от боли, сжимаю в руке шариковую ручку, немного теряясь перед тем, как начать писать. Сегодня был такой насыщенный день и так много есть о чём рассказать. Поездка к маме… Вадику назначили новое лекарство… пробка по дороге на работу… моё опоздание…

Прикусивы губу, подношу ручку к бумаге и, немного подумав, пишу то, что среди всего этого гомона мыслей, настойчивее всего рвётся наружу:

“Сегодня я познакомилась с одним человеком…”