Малыш по договору. Подари мне счастье

– Да вы… обалдели совсем?! Кто так делает? – выпаливаю, прижимаясь спиной к двери.

– Как “так”?!

– Как минимум по дому ходит голым, зная, что вы здесь не один!

– Ну, во-первых, я не голый, а в трусах.

– Понятия не имею, я туда не смотрела.

– А зря. В смысле, не обвиняла бы меня сейчас в нудизме. А во-вторых, давай-ка вместе подумаем. Я просыпаюсь от того, что ты то ли воешь то ли стонешь в своей комнате, а потом с топотом как метеор проносишься мимо моей спальни. Учитывая то, что ты беременна, что я, по-твоему, должен был подумать? Можешь не отвечать, это был риторический вопрос. Я решил, что тебе стало плохо, Алиса, и вышел, потому что тебе могла потребоваться моя помощь. Естественно мне в этот момент как-то не до того было, чтобы штаны натягивать.

То ли выла, то ли стонала… боже, какой позор! От стыда щёки в ту же секунду начинают полыхать как красные стяги.

– С тобой точно всё нормально? – ловлю на себе хмурый взгляд Воскресенского. А в следующий момент он упирается ладонью в дверь рядом с моей головой, а указательным пальцем другой руки поддевает мой подбородок, заставляя задрать голову выше.

– Д-да. Всё хорошо, – неуверенно киваю. Не знаю, куда деть взгляд, потому что Воскресенский слишком близко. Нависает сверху и смотрит слишком пристально. Почти как в моём сегодняшнем сне. Только сейчас даже ещё хуже! Потому что там всё не ощущалось настолько остро, как наяву. И да, там Воскресенский был в одежде, да и на мне хотя бы бельё имелось, а сейчас…

– Алиса, точно всё нормально?!

– Всё хорошо, Игорь Сергеевич… – господи, какой же он огромный!

– Почему ты тогда такая красная?

– Я в душе с горячей водой переборщила.

Боже, ненавижу врать. И совершенно не умею этого делать. Так и хочется в этот момент опустить взгляд. Но смотреть на голый торс Игоря ещё хуже, чем бессовестно лгать ему в глаза…

– Мне просто приснился кошмар. А потом я проснулась и почувствовала тошноту, поэтому быстро побежала в ванную. Простите, не хотела вас будить. Я пойду оденусь, а то на работу опоздаю. От вас до клиники не ближний свет добираться, и нужно ещё билет на электричку успеть купить, – собираюсь было обойти Воскресенского, но он снова ловит меня за руку и возвращает обратно.

– Во-первых, и сейчас и во все другие дни на работу и с работы мы будем ездить вместе на машине, и это не обсуждается. Так что можешь не торопиться, а спокойно собираться. А ещё лучше дома останься, тем более, что тебя тошнит.

– Я хорошо себя чувствую. Это было просто утреннее недомогание. У беременных такое бывает, сейчас уже всё хорошо.

– А во-вторых, – продолжает Воскресенский, игнорируя мою реплику. – Я не хочу, чтобы ты запирала дверь в ванную комнату.

– В смысле?

– В прямом. Объясняю, если тебе вдруг станет плохо, выбивание двери сожрёт время, которого и без того может не быть, к тому же, я в этот момент могу случайно тебя травмировать. Так что дверь не запирать.

– Вы сейчас серьёзно? – выгнув бровь, с сомнением смотрю на Игоря.

– Более чем.

– Но, это же абсурд… ерунда какая-то! Может мне ещё и в спальне собственной закрываться нельзя?

– Хорошо, что напомнила. Да, в спальне, конечно же, тоже никаких замков. В любое время дня и ночи у меня должен быть к тебе доступ. Это понятно?

– Слушайте, ну это уже слишком! Я конечно понимаю, что вы беспокоитесь о вашем ребёнке, но в некоторых вещах, Игорь Сергеевич, вы перегибаете палку. Поверьте, с малышом всё в полном порядке, ему ничего не угрожает. И к тому же, я никогда не сделаю чего-то, что может ему навредить. У меня обычная беременность, ничем не отягощённая. Я нормально себя чувствую, всё в пределах нормы. Всё-таки я медсестра, и в состоянии адекватно оценить своё состояние. Если мне вдруг будет нехорошо, уверяю, у меня хватит здравого смысла, не идти в таком состоянии в душ, и оказать себе медицинскую помощь я тоже смогу.

Выпаливаю это всё на одном дыхании, но Воскресенского мои доводы видимо не убедили, судя по выражению лица.

– Я всё сказал, – чеканит, тоном давая понять, что не намерен продолжать разговор. – Ещё раз запрёшь дверь в ванную, и я сниму с неё замок.

– Но…

– Без “но”. Иди оденься, не стой босая и мокрая. Пол холодный, заболеешь. Через пятнадцать минут жду тебя на кухне. Перед работой нужно поесть, и это тоже не обсуждается.

Больше ничего ответить не успеваю, потому что в следующую секунду Игорь отворачивается и направляется обратно к себе в спальню. А я только сейчас наконец позволяю себе полноценно на него посмотреть.

И да, Воскресенский-таки не соврал, на нём действительно есть трусы. В отличие от меня, которая весь разговор стояла перед ним мокрая в одном полотенце.

Боже…

Тут же спохватываюсь и, как только за хозяином дома закрывается дверь спальни, быстро залетаю к себе в комнату и да, я таки запираюсь на замок, прежде чем скинуть с себя полотенце и переодеться в медицинскую униформу.

В конце концов, не думаю, что он это всерьёз сказал про то, что замки с дверей снимет…

Глава 23

Глава 23

Что я там говорила? Максимально минимизировать контакт с Воскресенским? Только сейчас до меня окончательно дошло насколько утопическими были эти мысли. Учитывая маниакальную потребность этого мужчины к тотальному контролю абсолютно над всем и всеми, я могла бы и сама догадаться, что одну на работу он ни за что меня не отпустит…

Хотя, не могу сказать, что меня это сильно расстроило. Всё же спать легли мы вчера очень поздно, к тому же стресс тоже дал о себе знать, и практически всю дорогу от дома до города я бессовестно продрыхла. Так что плюсы в поездке на машине всё же тоже имеются. В электричке я бы себе этого не позволила даже если бы очень захотелось. Во-первых, это банально опасно, меня могли запросто обокрасть. А во-вторых, существует большой риск проспать собственную станцию. Я и сейчас вырубилась как сурок, и если бы не оглушительный сигнал клаксона на одной из соседних машин, наверно так и спала бы дальше.

Открыв глаза, рассеянно оглядываюсь по сторонам и понимаю, что мы уже приближаемся к территории больницы. Хотя, последнее что я помню – это то, как мы выехали с просёлочной дороги на трассу. Надо же, полтора часа пути для меня пролетели как один миг. Но даже не это больше всего удивляет, а тот факт, что я укрыта каким-то пледом. Очевидно, Воскресенский укрыл меня, когда я уснула. Где он только его откопал в машине…

– Игорь Сергеевич, не могли бы вы близко к клинике не подъёзжать. Остановите здесь, я выйду, а вы уже потом поедете припаркуетесь, – говорю хриплым после сна голосом, когда мы подъезжаем к шлагбауму, и поворачиваюсь на Воскресенского, который в ответ на мою просьбу даже взглядом меня не удостаивает.