Малыш по контракту
Шрифт:
Блять! Петля затягивается все плотнее. Я снова соглашаюсь, выпивая еще немного. Изображу, что надо, но подписывать ничего не стану.
– Давай.
Дауд не покидает комнату, разговаривает с Айбикой в моем присутствии. Поэтому я не предпринимаю никаких попыток. Только раскатываю шары в бильярде, начиная промазывать из-за подкатывающего тремора внутри.
– Бьешь дерьмово! – замечает Дауд, подходя ко мне.
– Никогда не любил бильярд. Больше по душе другие игры, но ты можешь играть еще хуже меня, так что думаю, у меня есть все шансы. Поговорил с Айбикой?
– Да. Скоро подвалит
Я наливаю себе еще один бокал, за ним второй. Быстро накидываюсь, чтобы заглушить ужасающее чувство мерзости, которое возникает внутри. Но пропасть лишь растет. Несмотря на то, планирую всего лишь изобразить секс с Айбикой, не перестает болтать.
Тошнотворные ощущения: как будто приходится добровольно отказаться от части себя. Еще не думаю о реакции Лили, не думаю о ней вообще. Одно слово: слишком. В том, что есть между нами, всего слишком много, через край. Так по-настоящему, как никогда не было ни с кем. Ни разу.
Я хотел выстроить отношения с Лилей по контракту, начал действовать расчетливо, как настоящий делец. Мысленно расписал все пункты и подготовил ковровую дорожку в собственное безопасное будущее со многими гарантиями, но споткнулся буквально на первом же шаге.
Теперь я понимаю, как много она значит для меня, какая глубина кроется в ее синих глазах и во мне самом, когда я рядом с ней.
Рядом с ней я просто забываю жить иначе, дышу воздухом, одним на двоих, и больше ничего не надо. Вспоминаю наши торопливые и беззаботные прощания.
Я легкомысленно считал, что быстро расшаркаюсь в извинениях перед папашей и вернусь к своим планам: брак по контракту, горячая Лиличка рядом: контроль, безопасность, расчет и ясность во всем.
Оказывается, это бред и самообман. Там, где штормит по-настоящему, утрачивают свои силы даже самые выгодные сделки. Они просто труха и гниль…
Гниль и труха, и мне придется сожрать целую тонну, просто проглотить, чтобы не дать уничтожить семью: мама, папа, сестры… Даже братья: затронет всех, если дать возможность Дауду действовать. Мне придется вжиться в шкуру мерзкой крысы, которая роет яму под собственного отца ради выгоды.
Придется нанести урон собственным чувствам.
Всего на миг я чувствую подлую мыслишку, все мышцы сковывают трусливые намерения – сбежать и оставить ничего не подозревающего отца самому расхлебывать эту парашу. Этот трус, который живет в любом из нас, предпочел бы мирно и сыто посапывать в кайфовом, состоятельном и безопасном мирке, вдали от всех интриг. Ему бы просто хотелось спать, забросив во сне тяжелую руку на теплую, сексапильную задницу Лилички, потрахивать ее в свое удовольствие и ни о чем-ни о чем не знать, ни в чем-ни в чем не пачкаться.
Но я знаю, что обмануть себя удастся ненадолго. Это кривая дорожка оборвется даже быстрее, чем я успею сделать по ней хотя бы несколько шагов.
Такой вариант не для меня. Не могу подвести… Ни себя, ни семью.
Это значит слишком многое. Чаша весов качнулась. Выбор сделан.
И я надеюсь лишь на то, что этот выбор не будет стоить мне всего, что стало так до безумия дорого за короткий срок.– Играем? – предлагает Дауд после пробной партии.
Он меня, ожидаемо, раскатал, а я даже не особо пытался выиграть. Боролся с собой, устав за несколько минут так, словно отпахал все двенадцать рингов в смертельной схватке.
Бой с самим собой – самый сложный. Попробуй обыграть собственную тень…
– Играем. Ставишь?
– Давай! – Дауд посмеивается. – Если не боишься снова продуть, то ставим.
– Проиграть может каждый из нас. Если бы я каждый раз боялся провала, то не согласился бы выйти ни на один из боев. И уж, тем более, отказал бы тебе с первых же секунд. Выпьем?
Пока ожидаем Айбику, между нами с Даудом завязывается легкая беседа.
Я втягиваю его понемногу, пытаясь прощупать, есть ли слабые места? Возможно, привязанности, увлечения, девушка, в конце концов. Если что-то такое есть, то Дауд не спешит делиться. Он весь в себе, скользкий, закрытый, опасный…
Первую партию я проигрываю, но во второй отыгрываюсь. Снова льется спиртное. Я пью его, как воду, словно хочу немного затуманить разум и притупить память, но как назло, алкоголь меня не берет. Ощущения обостренные, воспаленный мозг запоминает все, каждый жест, позу слово, с точностью ультра чувствительной камеры.
– Айбика почти на месте. Скоро выдвигаемся. Готов? – усмехается Дауд.
– Оттрахать твою сестрицу на камеру? Не слишком ли сильно будет напоминать постановку?
– Трахни эту суку хорошенько, – соглашается Дауд.
При этом его глаза поблескивают больше обыкновенного, а в жестах появляется резкость.
– Ты бы и сам ей вдул охотно? – подначиваю с грязной усмешкой.
Дауд быстро облизывает губы и делает не очень удачный удар кием. Шар, в который он метил, пролетает мимо лузы с треском. Моя очередь бить.
Внутри разыгрывается азарт охотника. На крепкую братскую любовь с заботой не смахивает, не стал бы в таком случае подкладывать сестру под мужика исключительно ради выгоды.
Неужели секрет Дауда в том, что он испытывает тягу к Айбике?
– Ты говоришь о моей сестре по отцу, – отвечает неохотно Дауд.
Он уходит от ответа прямо, но я чувствую в его словах какое-то напряжение. Темное и низменное, абсолютно грязное.
– И все-таки? – усмехаюсь. – Вдул бы? Заставил ее под тобой стонать? Кричать хорошенько? Отыметь во все дырки… Чтобы как в том порно… орала: выеби меня и давилась твоей спермой?
Дауд с неудовольствием бросает кий на зеленое сукно и отходит к бару с усмешкой:
– Это же моя сестра. Ты больной ублюдок, Ратмир!
Дауд наливает себе выпить, отвернувшись. Я снова наклоняюсь над столом, добиваю те шары по лузам, которым не мешает брошенный Даудом кий. В отражении круглого бокала замечаю, как Дауд смахивает испарину со лба, и понимаю, что не ошибся в своих предположениях.
– Давно ты в курсе, что Айбика – сестра по отцу? – спрашиваю небрежно. – С самого детства? Нет? Позднее?
По сердитым колючим искрам в глазах Дауда понимаю, что давлю в правильном направлении.
– Много треплешься, Ратмир.