Мама берёт налом

– Очень приятно, что она выглядит в жизни даже лучше, чем на фото, а это большая редкость. – говорит Ольга, а у самой глаза искрятся от предвкушения выгодной сделки. Небось думает, во что пустит заработанные деньги. – Уж поверьте, в основном девочки перегибают палку с фильтрами, и их внешность в реалии не имеет ничего общего с настоящим лицом, а здесь все идеально, у меня даже вопросов нет. Она идеально подходит! – я ей нравлюсь еще бы, ведь я та, что сорвёт трофейную шкуру с медведя, занесенного в красную книгу, и принесет ей дар на вытянутых руках. Курочка несущая золотые яйца.

– Вот и отлично, я знала что вы будете довольны. Хотя каждая мать считает свою дочь самой красивой, но только не я. Я вижу все как есть! – мама не отстаёт от себя, даже в простых словах подчеркнёт свою правоту и особенность. В молочных брюках и черном топе с широкими бретелями, в волосах аккуратно собранных в мальвинку, с украшениями удачно подобранными она отражает образец вкуса и даже величия, но не для меня. Я вижу ее страх – язык облизывающий пересыхающие губы, запомнила ее трясущиеся руки по дороге в такси. Мама строила крепость из своего тембра голоса, создавала лучников из взгляда, который буквально проедал собеседника насквозь, все ментальные строения надёжно защищали ее от нападок окружающей среды и людей которые могли ее уязвить. Да, мама действительно была зацикленная, зацикленная на своем выживании.

– Я так понимаю тему оплаты, мы можем обсуждать при Валерии? – неуверенно то ли спросила, то ли утвердила Ольга.

– Да, она абсолютно все знает, полностью в теме! – выстрелила мама, а я словила неловкость хотя она уже забытый гость в моем сознании, после того как мама все распланировала и когда мы с ней пришли к общему решению. Между нами стёрлась граница, которая имеется во всех здоровых, семейных отношениях между родителями и детьми.

– Что ж… как изначально я вам говорила, оплата будет в размере ста тысячи долларов, но вы же понимаете, что и мы работаем не за бесплатно и имеем от каждой сделки процент…

– Стоп, то есть речь идёт о ста тысячи минус вычет процентов, так? – мамин голос меняется, и я ловлю нотки раздражения.

– Разумеется вы без нас не совершили бы этот план. – наконец-таки открывает рот Денис, который сидел молча до этого со скучающим взглядом.

– Вам двоим? – спрашивает мама, указывая на этих двух пальцами, оба синхронно кивают на ее вопрос. – Минуточку, я изначально вела переписку с Ольгой и заочно была знакома только с ней, про вас же я знать не знала, да и зачем вы тут, уж извините? – Есть, мне нравится как мама ставит на место этого высокомерного прыща.

– Вы вели онлайн разговор, который до сегодняшнего момента был лишь разговором, вы и сами не знали на сто процентов, что решитесь и прилетите сюда. Поэтому Ольга и не считала нужным объясняться с вами по всем вопросам в переписке, но мы работаем вместе – мы партнёры и оплату делим пополам. Наша функция состоит в обсуждении всех вопросов с двух сторон сделки, двоим, знаете ли, проще работать. – оскалился в ответ и знаком позвал официанта.

– Нет так не годится, сто тысяч долларов чистыми, нам на руки! – отрезала мама.

– Это невозможно. – спокойным и даже не удивлённым голосом говорит Ольга. – Мы не работаем за бесплатно.

К столику подходит официант, Денис заказывает кофе.

– Вы какой пьете? – спрашивает он маму.

– Мы не пьем кофе и мы уходим! – мама приподнимается, но Ольга тут же ее жестом останавливает.

– Мы не на базаре, торговаться я не собираюсь! – мама снова присела.

– Это самое большое, что мы можем вам предложить, Ольга же вам писала, это очень выгодная сделка, не каждому удается получить такую сумму даже с вычетом процентов. – Денис пытается убедить маму в своей правоте, но я вижу их открытый интерес ко мне, и мама разумеется это тоже видит, а значит будет стоять на своем.

– Да, и для вас выгодная в первую очередь, Дубай кишит эскортницами, моделями и прочими блядьми, но все они старше четырнадцати лет и уж точно не девственницы. Найдите хотя бы одну и я поклонюсь и прокричу «Браво», и вы знаете что я права. Все они старше шестнадцати, ибо более юным нужно разрешение родителей, а где вы найдете таких родителей которые дадут разрешение?

– Вы нам просто крутите руки! – Ольга издает смешок и взмахивает руками.

– Черт возьми мы в Дубае, в городе неиссякаемого золота, договоритесь с другой стороной на большую сумму и получите свои проценты. – мама встаёт и уже по-настоящему без желания, чтобы ее остановили и мне взглядом показывает, что нам пора. – Сто тысяч долларов чистыми, только так. Как решите этот вопрос, дадите знать!

Мы быстрой походкой и не оборачиваясь покидали заведение, а я спиной чувствовала раскалённое удивление и две отвисшие челюсти, что провожали нас взглядом, в этом нет сомнения, никто за время их карьеры не осмелился ставить им свои условия и уходить не попрощавшись. Ради должного стоит и отметить, что ни одна мать не могла бы так искусно продать своего ребенка, только она – мама моя.

Она предложила посидеть где-нибудь, а потом проветриться, я только помню, что слышала ее слова как из туннеля – эхом. Я не понимала, что стою на распутье и не видела в ее действиях преступления, но равнодушной и расслабленной я быть не могла. Меня что-то начинало видимо по немного калечить в тот день, или же я попросту не хотела знакомиться с правдой, хотя до сих пор и не узнала – существует она или нет. Я видела семьи гуляющие по городу – заботливые мамы, поправляющие панамки на курчавых головах, отцов покупающих мороженое. Все они казались из другой реальности, люди которые после отпуска вернуться домой. Матери которые не лечат зубы дочерям, для того чтобы улучшить их товарных вид, те которые не будут назначать суммы за ночь с шейхом, те которые будут готовить своих дочерей к экзаменам и выпускному. Я не видела той жизни после, после того как маме пришло сообщение, что другая сторона принимает ее условия. Моя реальность после стала меняющимися фрагментами калейдоскопа, меня поместили в пластиковую трубку создав полный вакуум и изоляцию от реальной жизни. Я стала одним из ярких кристаллов, сменяющийся другими. Я была как и говорила мама – жемчужиной добытой со дна моря – была, но так ненадолго.

Ольга прислала сообщение буквально через пару часов после нашей встречи, там было написано что мы получим ту сумму на которую претендуем – чистыми. Мама выдавила ироничный смешок и радостно потерла руки.

– Откуда ты знала, что они согласятся? – спросила я.

– Для этого не нужно обладать даже особой логикой. Товара на рынке много, а штучного нет, а ты единственный экземпляр.

– А вдруг они обманут, как им вообще можно верить?

– Зайка, мама не дура…

– Я и не говорю, что ты дура.

– Мы ещё во время переписки усвоились, что деньги вперёд, только так.

Мы шли вдоль променадной дороги, с залива дул ветер пришедшей с сумерками, город понемногу кутался в темный покров. На своих плечах я уловила вечернюю прохладу и пожалела что не захватила джинсовую куртку. Мама шла уверенным шагом, чуть опережая меня, словно она и вовсе идёт одна. Что она чувствовала в тот момент, о чем думала и чего желала, волновали ли ее мои чувства и переживания, и были ли они у меня в тот момент – я и до сих пор понять не могу. Что вообще могут чувствовать матери которые продают своих дочерей в наложницы, и много ли таких? Терзала ли ее хоть мимолетная неуверенность, может она и вовсе хотела передумать и отменить сделку, жалела ли она по ночам о содеянном, и понимала она на что шла? Десятки вопросов будут кружиться у меня в голове спустя время, я порой буду выдавливать из себя слезы и вставать на место жертвы, ведь мне кажется я имею право на такую роль, но как бы я не пыталась пропитаться жалостью к себе, у меня ничего не выходило. Даже имитированная обида не может дать мне ощущения полноценной боли и душевной травмы.

Мы свернули в глубь района где располагался наш отель, мама не хотела возвращаться в номер, и я согласилась еще прогуляться, несмотря на то, что мне было прохладно. В районе где мы проживали, в пяти минутах ходьбы от нашего отеля располагался еще один отель, который не раз вызывал интерес у моей мамы.

– Видишь, это место слета для низкосортных эскортниц. – махнула головой в сторону главного входа.

Возле фасада крутилась небольшая компания курящих девушек в уж очень неприличной одежде, мы и сами не были скромницами донельзя покрытые материями, но шмотки этих девчонок пересекали все границы приличия. Подобия платьев в виде лоскутков, обмотанных вокруг тел, слишком высокие каблуки и слишком воинственный макияж. При отеле располагался индийский ночной клуб, посетителями которого были в основном выходцы из южной Азии, Эмирати такие места не посещали, а значит и девушки как говорила мама были на низкой должности. Такса таких как правило составляла триста долларов за час и никаких презентов сверху.