Мама года или Замуж за гада

Схватил Дамб за руку, нащупывая пульс и насильно открыл рот, заставляя выпить зелье. 

– Ладно он дурак, но хотя бы вы могли следить за его состоянием?
– раздраженно проговорил Кифен. А Келиону было страшно и стыдно, потому что он не знал, правда ни о чем не знал. Эрик и словом не обмолвился о своей болезни. Герцог молчал, стоял, нависая темной тучей за спиной вампира, пока тот приводил Дамба в чувства.

Первые слова, которые произнесла Эрика, когда очнулась, следовало бы зацензурить. Она приподнялась на подрагивающих руках, приняв полусидячее положение и хмуро посмотрела на злющего, как черт, Степана и бледного Керналиона.

– Допрыгались, уважаемый?
– едко спросил вампир.
– Сколько раз я тебе говорил не пропускать?! И ладно бы забыть разок-другой! Нет же! Сейчас сколько?! Два часа дня! Шесть порций Дамб! Сраных шесть порций зелья! Ты сдохнуть хочешь или что?

– вскипел граф.

– Не кричи на меня.
– буркнула Эрика, поморщившись.
– Я тут единственный, кто должен паниковать, разве нет?
– и недовольно посмотрела на вампира. Керналион не вмешивался в их диалог, молча слушал, пытаясь хоть немного понять, что происходит с Дамбом.

Глава 23

– И лучше б так и было! У тебя, смотрю, ни капли страха!
– всплеснул руками граф Вальдернеский. - Боже, дай мне терпенья!
– взвыл Кифен.
– он же волнуется, а она тут сидит, как под пустырником, хотя только что кровью харкала и без сознания валялась. Разве так можно? Почему Оля не думает о своем здоровье? Не заботится о себе? Уволилась бы уже, наконец, и сидела дома, лечилась!

– К этому, знаешь ли, очень быстро привыкаешь.
– с осуждением посмотрела на Кифена Эрика, вытирая платком кровь с рук. Да и, честно говоря, ей вполне хватило пол года, чтобы свыкнутся с мыслю, что жизнь штука короткая. - Я понимаю, что тебе нелегко приходится из-за меня, но пожалуйста, отнесись с пониманием.
– их глаза встретились и вампир увидел ответ на свой вопрос, ей тоже было страшно, гораздо больше чем ему, но Дамб прятала эти чувства ото всех, от сына и от себя, - Я хочу прожить это время в покое, а не вечной суете и страхе. Раз уж сейчас мы ничего не в силах изменить, уважай мой выбор.
– Кифен тяжело вздохнул, измученно потер глаза пальцами тихо ответил:

– Я тебя услышал.
– сложно не понять Олю в такой ситуации, да, нрав у нее буйный, но по природе своей она любит тишину и спокойствие, и вполне ожидаемо, что она желает провести последние дни умиротворенно и безмятежно.

Вампир плотно сжал губы и направил взгляд на Ибенира. Раз ей так хочется покоя, то почему не прекратит свои брачные пляски с Керналионом? 

– Дамб.
– строго начал Кифен, - Пора заканчивать с играми в угадайку. Лучше расскажи все, пока не стало поздно.
– что будет, если она умрет раньше, чем решиться открыть герцогу всю правду, думать не хочется, - Он дракон, и ты, без прикрас, настоящее наказание для него, а за какие грехи, уверен, Его Светлость знает.
– Эрика кинула грязный платок в урну у стола и достала из кармана новый, начав оттирать лицо.
– Ты не можешь вечно все скрывать.
– она опустила голову и согласно кивнула. Кифен прав, да и случай, как ни глянь, самый подходящий, отпираться бессмысленно.

– Я знаю.
– тихо проговорила она вампиру, подняла глаза на Керналиона и горько улыбнулась. У Келиона от этой улыбки по спине побежали мурашки. Такой Эрик пугал. Сломленный, отчаявшийся. Сдавшийся.
– Господин, я болен.
– немного помедлив, Дамб неохотно добавила, - Неизлечимо.
– дракон присел, ноги и руки дрожали. Его пара, драгоценная пара, та, которая один раз и на всю жизнь, больна и он даже не знает, сможет ли хоть как-то облегчить страданья Эрика.

– Смертельно.
– цокнув, поправил граф.
– Мы не знаем, что это за болезнь и пока можем только немного сдерживать симптомы.
– герцог прикрыл глаза, внутри все отзывалось мучительно тоскливой болью. Эрик болен. Эрик умрет. 

– Сколько тебе осталось?
– неожиданно севшим голосом прошептал Келион. Дамб отвернулась, не желая отвечать. Что она могла сказать, кроме правды? А правда была не тем, что легко принять даже ей самой. 

Эрика безмолвно посмотрела на Кифена в поиске поддержки. 

– Полтора года, может и меньше.
– ответил за нее вампир, осуждающе покачав головой, мол, уже большая девочка, могла бы разобраться со всем сама.

– Агх! Ты знал! И поэтому просил подождать несколько лет, да!?
– прискорбно, надрывным шепотом заговорил Керналион, едва сдерживая отчаянный крик, рвущийся из груди. Ибениру было больно только от мысли о том, что не прояви он настойчивость, Эрик бы ушел, а он ждал бы три года, как дурак, а потом все, что ему бы оставалось, это навещать могилу. А Дамб знал. Знал и говорил ждать.
– Когда ты вообще собирался мне об это сказать?
– Эрик поник сильнее, сжал в кулаке платок и сам весь съежился, - Ты не собирался мне говорить, да?
– с горьким упреком выдохнул Ибенир.
– Неужели я не заслуживаю и капли твоего доверия? Эрик, не молчи!
– Дамб прижала руки к груди, нервно сминая платок. 

– Я...я не знаю.
– к глазам подступали слезы. Да, она молчала, но разве была обязана говорить о таком? До вчерашнего дня они оставались просто начальником и подчиненным, разве начальникам говорят о болезнях или семейных проблемах? 

Эрика знала, что не права, но не понимала, где именно допустила ошибку. Она же хотела как лучше для всех, почему же тогда все обернулось вот так?

Дамб тихо всхлипнула. Сейчас как никогда захотелось домой, к маме и папе, чтоб они крепко обняли и сказали, что все будет хорошо, а на заднем фоне тихо жужжал телевизор. 

Она безумно устала от вечного напряжения, бесконечного страха, от груза ответственности.

– Так, вот только не реви, ладно? Из нас троих только герцог тут имеет право пустить слезу.
– подавая новый платок, вздохнул Степан. Дамб бросила мимолетный взгляд на дракона, тот сидел, опустив голову и закрыв глаза рукой, и прерывисто дышал, словно задыхаясь.

– Почему?
– шмыгнула носом Эрика, глядя на вампира исподлобья. Неуклюже попыталась забраться на диванчик с ногами, но чуть не упала. Расстроенно поджала губы и вытерла слезы уголком платка.

– Потому что ему досталась такая пара как ты.
– щелкнув по лбу, ответил Степан.
– А вам, герцог, настоятельно советую следить за состоянием своей пары.
– Ибенир вздрогнул, поднял голову и сцепил руки в замок, положив их на колени. Мокрые ресницы слиплись, а глаза покраснели, Келион бесцветно просипел:

– Что я должен делать?
– Керналиону казалось, что в этот миг весь мир обернулся против. Эйрикур человек и Ибенир с самого начала знал, вместе они смогут быть совсем немного, каких-то сто лет, но Эрику оставалось полтора года. Что он мог чувствовать, кроме глухого отчаяния? 

Келиону хотелось умереть. Зачем ему магия, деньги и власть, зачем земли и титул, если все это не в силах защитить и спасти его пару? Для чего все то, чем он жил до этого момента, если сейчас оно бесполезно? Керналион ненавидел себя за свою беспомощность.

Эрика видела, как по суровому осунувшемуся лицу герцога медленно текли слезы, как мелко подрагивали сцепленные руки и рвано вздымалась грудь. От чего-то казалось, что ей в этот момент было так же больно, как и ему.

Кифен бросил тяжелый взгляд на герцога, да, он, без малого двадцать лет ненавидел Керналиона, но Степану и самому было сложно держать себя в руках, оставаясь с маской привычного безразличия, словно это обыденность, обсуждать, что твой хороший друг смертельно болен и ежедневно мучается от кровохарканья. Вампир перекинул косу на грудь, теребя кончики волос в попытки успокоится и, прочистив горло, сказал:

– Вам лучше записать, Ваша Светлость.
– дракон магией взял писчие приборы со стола и длинно выдохнул, выбрасывая лишние мысли. Он должен думать о здоровье Эрика, все остальное потом.
– Дамбу запрещен алкоголь и любые зелья, кроме тех, что даю я, никакого магического воздействия. Проследите, чтобы ежечасно принимал лекарство, не перетруждался и не пропускал приемы пищи. Раз в день Эрик будет кашлять кровью, это... нормально.
– Кифен запнулся, потому что человек, кашляющий кровью это не нормально.
– Приступ будет не такой сильный, если ему станет хуже, зовите меня.
– вампир вздохнул.