Мама года или Замуж за гада

– Ну вот, теперь мы можем поговорить.
– удовлетворенно сказал Келион и Эрика поняла: он это сделал специально, чтобы остаться с ней наедине. 

И даже бежать ей некуда.

– Я сплю.
– она перевернулась на другой бок, закрыв глаза и громко засопев.

– Эрик, - Ибенир подлег ближе, она чувствовала спиной тепло, исходящее от него, - я знаю, что мои чувства взаимны, так почему ты отталкиваешь меня?
– сейчас бы она с радостью спихнула его с их большого лежака, но это было невозможно. 

Зачем он снова поднимает эту тему? Думает ей легко и она от скуки его отшивает? 

А может ей страшно, может она боиться, что в какой-то день опять забудет принять лекарство и просто захлебнется в крови? Может она не хочет тратить на отношения время, которого у нее нет?

– Мы всё равно не сможем быть вместе.
– Эрик сказал это так, словно знал наверняка. 

Келион нервно сжал рубашку на груди, там, где сердце неприятно ныло, и полузадушенно спросил:

– Почему?
– Дамб молчал минуту, ничего не говоря, только медленно перебирая листья рукой.

– Мы не подходим друг другу. Я...я мужчина и я так не могу.
– Керналион стиснул зубы, чтобы жалко не заскулить. 

Эрик не был драконом, Эрик ничего не знал о драконах, ведь о таком в книжках не пишут, для Эрика было важно создать нормальную семью, Эрик не мог принять тот факт, что связан с другим мужчиной. 

Келион понимал это, но не находил сил принять.

– Я соглашусь на все, на любые условия, только позволь мне хотя бы попытаться.
– судорожно выдохнул Ибенир, готовый на что угодно ради призрачного шанса быть вместе.

Эрика зажмурилась. Почему она не встретила такого мужчину раньше, в своем мире? Почему он согласен выполнить любую ее прихоть ради того, чтобы просто остаться рядом как можно дольше?

Бессмысленно отрицать, она тоже что-то испытывала к Керналиону, но не могла быть уверена наверняка, да и стоит ли кричать о любви, если принимаешь зелье, побочный эффект которого - притупление эмоций.

Не так неприятно как газы или сыпь, но тоже плохо. 

Дамб стала за собой замечать, что начала холоднее относиться к Зефиру, она вовсе не хотела этого, просто все инстинкты и чувства постепенно ослабевали: страх не был таким сильным, испуг - ярким, а счастье - теплым. Куда там говорить о симпатиях и любви.

Это тяжело, когда знаешь, что тело медленно умирает, еще страшнее, когда вместе с телом замерзает душа. Словно сотни мелких холодных щупалец медленно оплетают сердце, проникая внутрь и окружая зябким и мерзким могильным холодом.

– Это неправильно. Ваша любовь неправильная.
– прошептал Дамб, закрыв лицо сгибом локтя. Единственным неправильным здесь она считала себя. 

Если бы не ее обман, не прихоть сохранить как можно больше денег, то ничего бы этого не случилось. 

У нее не осталось сил, Эрика чувствовала себя опустошенной и неживой. 

Обычно это почти не ощущалось днем, но здесь, ночью, на улице в лесу под холодным ветром было так остро, почти болезненно.

Вчера Дамб позволила себе согреться в чужом тепле и от этого было тошно - она просто использовала влюбленного в нее герцога, принимала, никогда ничего не отдавая взамен.

– Разве любовь может быть неправильной?
– Керналион не решился придвинуться сильнее, они и без этого лежали смущающе близко.

Он вырос в другой культуре, в другом обществе, среди других правил. 

Для него любовь не может быть неправильной, потому как любовь - это забота, внимание, уважение, привязанность. Разве есть в этом что-то плохое, что-то неправильное?

– Может.
– горько усмехнулся Эрик.
– Любовь приходит и уходит, чувства изменчивы. Никто не знает, что будет завтра, вдруг я стану вам не нужен? Зачем тогда ломать друг другу жизнь?
– Ибенир видел, как равнодушное лицо Дамба на мгновение дрогнуло.

Он не чувствовал ни капли лжи в словах Эрика, но явственно ощущал его внутренние борения и смятение, его пугающую апатию и страх, такой четкий, почти осязаемый. 

И после этого пришло четкое понимание - Дамб убегал все это время вовсе не от Ибенира, нет, он убегал от себя и своего страха.

– Мои чувства останутся прежними и спустя тысячелетие.
– словно пытаясь успокоить и утешить, проговорил Келион. Эрик поморщил губы.

– Все это лишь слова.
– Эрика не верила в пафосные речи. 

Любовь - это взаимный труд обоих, разве может вечно гореть костер, если в него не подкидывать дров? Как может он помнить о ней даже спустя столетие? К чему ей красивая драконова ложь? 

– Дай мне шанс.
– попросил герцог, осторожно взяв ее ладонь и огладив костяшки пальцев. Ему хотелось касаться Эрика, быть ближе, теснее прижаться, чтобы ярче чувствовать его запах, чтобы согревать своим теплом.

Дамб чуть вздрогнула от незатейливой ласки и надломлено улыбнулась. Она не могла дать ему шанса, ведь некому было дать ей время, шанс, что она сможет восстановить тело и выжить. Но в ее силах подарить ему надежду.

Это жестоко, но чем еще она могла утешить их обоих?

– Дайте мне время.
– герцог пораженно замер. Эрик не сказал ему “нет”, он просил подождать.

– Сколько?
– нерешительно целуя тыльную сторону ладони Дамба, спросил герцог. Эйрикур убрал руку, давая понять, что Ибенир переходит черту.

– Три года. Если я вы… если наши чувства останутся прежними, я вернусь к вам.
– это была странная оговорка, которая сразу заставила насторожиться. 

– Почему три года? 

– Не спрашивайте.
– резче, чем хотела, ответила она. 

– Хорошо.- мягко согласился Келион. 

Эрика переживала, что не вылечиться, что Керналион откажется от нее настоящей - женщины переселенки. 

На душе у неё стало беспокойней и она прошептала на грани слышимости:

– Пожалуйста, пообещайте, что примете меня любым.

– Если разрешишь держать тебя за руку.
– проговорил герцог, осторожно касаясь кончиками пальцев ладони Эрика. Слуга вздрогнул, отодвинул руку и перевернулся на бок.

– Ну нет, так нет.
– обиженно пропыхтел Дамб.