Мама на фоне измены

Катька, если изменилась, то не в плане фигуры и не в том, что всегда восхищало меня в ней. Баб красивых, умных и гордых много, а красивых, умных, гордых и с чувством собственного достоинства, чтобы было комбо маловато. Все научились красиво раздеваться, а вот вести себя без одежды нет. Обязательно подводит что-то. Но только не у Ветровой. Умеет она быть естественной и завораживающей голышом, словно с ранних лет воспитывалась в борделе.

Прихожу в себя рядом с ней и вот в эту минуту понимаю, что абсолютно ничего не забыто и донестерпимо сильного хочется вернуть все обратно.

Плевать на Образцова.

Глава 4

Глава 4

— Не делай глупостей, — просит сестра, прежде чем посадить меня в такси.

— Это не глупости, а отношения, — возражаю я, касаясь ее щеки. — У тебя двое детей между прочим.

— То-то и оно, — отвечает она, послав мне воздушный поцелуй в открытое окно автомобиля.

Это в духе времени.

Я почти что не насилую себя, наступая на горло собственным убеждениям.

Костя показал себя с исключительно положительной стороны — он терпеливый, внимательный, чуткий и надёжный. Для меркантильных и практичных особ я бы добавила, что он состоятельный.

Минусы у него тоже есть — он долго остывает и, как на мой вкус, чересчур рьяно полагается на мнение матери.

— Гандон, — восклицаю я, вспомнив с чего начались наши отношения с Образцовым. — Извините, пожалуйста, это я не вам.

Я отворачиваюсь к окну, виновато улыбнувшись водителю, которому нахамила, сама того не желая.

Приехавший из Питера, Костя был свидетелем со стороны жениха.

Он все звонил Бурову, договаривался с регистраторшей, чтобы та задержалась ещё на чуть-чуть и просил подождать меня немного. Пока он выясняет все обстоятельства случившегося. Свадьбу в тот день пришлось отменить, платье снять и, вместо того, чтобы реветь в подушку, приняться ждать, писать и звонить. А через час встретить Костю с отравившими мое сердце новостями. Буров женился без гостей и без свидетелей, пока я позорилась перед своими и его друзьями. Он расписался в ЗАГСе с чудесным видом на собор Спас на Крови.

— Вы уже определились с заказом? — спрашивает официант, наполнив бокал аперетивом.

— Нет. Я ещё подумаю. Хотя, подождите!

Отрезвление пришло очень быстро, оставив после себя невероятное чувство голода.

— Принесите что-то, в чем есть мясо и картошка.

Официант уходит, но я недолго остаюсь одна. Все время подходит кто-то — то клиенты, то их подруги, то официанты с других ресторанчиков, неся на своих подносах, то бокалы, то бутылки, то ведёрки от кого-то ужасно благодарного клиента, впечатленного посетителя и очарованного завсегдатая.

Не знаю, что делать с этим. Жду официанта с едой. Он уберет со стола это безобразие.

Сама я думаю о том, что скажу задерживающемуся Образцову. Приходится достать блокнот, чтобы структурировать мысли, которые так и норовят утечь в сторону случившегося.

Первый вариант, просто рассказать Косте обо всем и положиться на Господа Бога.

Второй вариант, исполнить задуманное раннее, то есть отдаться, а потом рассказать все.

Ставлю жирный-прежирный минус напротив этого пункта в духе Бурова. Не представляю как оно будет. Не понимаю, как смогу расслабиться. Не знаю, а захочу ли вспоминать после.

Третий вариант, рассказать все и взять тайм-аут, не ожидая немедленного ответа. Потому что так правильно и достойно всех без панического требования немедленного ответа.

Четвертый вариант, не говорить ни о чем и подождать. Если Буров решится прийти к Косте со своей дешёвой режиссерской работой, мне всего-то и останется, что сделать очень удивленный взгляд и так двинуть губами, как делают некоторые мои клиентки.

Если бы Буров дал мне не сутки, а хотя бы неделю, то быть может я бы смогла натренировать себя на подобную реакцию, но сейчас мне хочется кричать в голос.

Жизнь не готовила меня к этому.

В сериалах с первого мужики возвращаются к любимым с поджатыми хвостами. Вот только Буров не поджал хвост и не вернулся. Он поставил ультиматум.

— Мы что-то празднуем? — спрашивает Костик, коснувшись моей щеки губами, а уха теплым дыханием. — Знал, что это случится.

— О чем ты? — спрашиваю я, вспыхнув до самых кончиков волос.

Мне показалось о том, что он все знает, потому что Буров не стал дожидаться меня.

— Я про этот фуршет — продолжает Образцов, укладывая салфетку на коленях. — Ты ведь не ешь после семи.

— Я не ем по вечерам, чтобы влезть в платье в котором ты хочешь видеть меня на нашей свадьбе, а не потому что я из мандалорцев, а значит таков путь.

Костя, как и я выглядит взвинченным, словно и на его горизонте появилась шантажируюшая его бывшая. Как бы я отнеслась к чему-то подобному? Я бы хотела честности по отношению к себе.

Но все куда проще, Костю очень сильно любит работа. Кресло гендиректора такой лакомый кусочек, но именно в нем сидит тот на кого летят все шишки.

— Кать, я ненавижу его. Просто не выношу. Он знает, что предприятие в долгах, что каждая копейка на счету, но продолжает набирать в свой департамент людей. Скажи, что мне делать с ним?

Я очень не люблю давать советы ни родным, ни близким. Ограничиваюсь составлением гороскопов потому что слова, написанные на бумаге воспринимаются иначе, чем те, что сказаны вслух. Почему-то разные носители информации дают разный результат.

— Не вступай ни с кем в конфликты. Ещё не время. Работай и продолжай действовать в прежнем направлении.

— Каком?

Я вспоминаю о чем мы говорили с ним в прошлый раз в это же время. О деньгах. О зарплатах. О ребятах из мэрии.

— Находи деньги и расплачивайся с долгами.

— Ты не представляешь, как мне надоело это.

Это так.

Я никогда не занимала должность директора.

Не держала на руках больше трёх миллионов рублей. Тем более не просила помощи у мэра, губернатора или главы банка.

У Образцова, как бы он не жаловался талант к административной работе. Он умеет быть своим в доску рядом с акулами власти, интриг и больших денег.

— Ты первый гендир за последние пять лет с кем продлили контракт ещё на два года, — увещеваю я, поддев на вилку картошку. — Это не показатель того, что твою работу оценили.