Мама по контракту

— Откуда ты знаешь? — вскидываюсь я. В груди снова поднимается тревога. Откуда он все это узнал? Единственное, что я сказала, это что меня из института отчислили, ну и что у меня брат с сестрой есть.

Демид улыбается лукаво:

— Я все о тебе знаю, Соня Синицына. Скажи, добрые у вас люди в деревне этой? Наверняка только злорадствовать будут, когда узнают про институт и что у тебя в городе не вышло остаться. Да и перспектив у тебя — ноль. Так и останешься всю жизнь в своем захолустье.

— Я насобираю денег, вернусь и поступлю снова, — глухо произношу я, крепче сжимая пальцы на коленках.

— Много ты сможешь отложить с зарплаты в пятнадцать тысяч? — иронично усмехается Демид.

— Подработку возьму, — отвечаю, угрюмо насупившись.

— Уборщицей? — насмешливо уточняет он.

— Хотя бы и уборщицей. Не стыдно работать уборщицей, если жизнь вынудила, стыдно вот так о людях отзываться! — выпаливаю зло.

— Какая же ты еще все-таки… — улыбается Демид и делает глоток кофе из чашки, чтобы скрыть эту снисходительную улыбку.

— Какая? — вскидываю выше подбородок.

— Юношеский максимализм так и прет. Лучше бы реально взглянула на вещи. Где ты еще за пару месяцев полмиллиона сможешь заработать?

Сглатываю судорожно и даже вздрагиваю, когда слышу эту сумму. Демид на мою реакцию только снова снисходительно улыбается.

— Полмиллиона? — уточняю хрипло, — За два месяца?

— А что, мало за работу сиделки? Еще могу накинуть. Но уже после, за сговорчивость и послушание, — постукивая пальцами по столешнице, лениво говорит он.

Видя мое замешательство, Демид вздыхает и говорит уже серьезно:

— Послушай, не отвечай сразу. Обдумай все, как следует. Я отвезу тебя домой, оставишь мне свой номер и через пару дней скажешь ответ. Я понимаю, что это непростой для тебя шаг, но и я в долгу не останусь. Считай, что мы просто поможем друг другу в трудной ситуации. Подумаешь?

— Ладно, — помолчав, все же киваю я.

— Отлично. Тогда еще одна просьба. Насколько я знаю, ты живешь где-то в глухом захолустье.

— Не глухом, — возражаю упрямо, — это обычный крупный поселок.

— Ага, — отмахивается он, — так вот, эти пару дней Леся может побыть у тебя? Я заплачу сразу.

Демид достает бумажник и прямо передо мной кладет несколько пятитысячных бумажек.

— Здесь на расходы и тебе как за оплату работы няни. Соня, — он перехватывает мои ладони и заглядывает в глаза, — Леське правда опасно приезжать в город. Там куча людей, которые могут увидеть ее и распознать после по фото. И люди Лютого ее тоже ищут, поверь, они весь город перевернут, лишь бы ее найти. Но в регионах они никогда не додумаются ее искать.

Опускаю взгляд на широкие мужские руки, что сжимают мои миниатюрные ладошки и запинаюсь:

— Н-не знаю.

— Пожалуйста. Если нужно, я доплачу еще, — он тут же хватается за бумажник.

— Да не в деньгах дело, Демид! — в сердцах сердито повышаю голос.

— Вот именно. Для меня вопроса в деньгах не стоит: я готов дать тебе любую сумму, лишь бы Леся была под присмотром и в безопасности. Если ты передумаешь и не захочешь в моей афере участвовать — я приеду, заберу ее и подыщу кого-нибудь другого. Но прямо сейчас мне нужно решить очень серьезные дела. Это на пару дней, Сонь, не больше.

Я тихо вздыхаю. Бросать малышку в беде не хотелось ни в коем случае, но все это как-то… не опасно ли это? С другой стороны, за пару дней точно ничего страшного не случится.

— Ладно, — говорю я, — но это просто чтобы помочь Лесе! Деньги я не возьму.

— Возьми. Пусть будут как на расходы — на памперсы всякие, еду и прочее, — он сгребает купюры и сам укладывает мне их в ладонь. — Спасибо.

Вздыхаю повторно и не успеваю рта раскрыть, чтобы поблагодарить его в ответ за деньги, как Демид твердо дополняет:

— Только у меня будет одно условие.

«Еще одно?!» — так и хочется крикнуть мне, но вслух я обреченно уточняю:

— Какое же?

— Даже речи не должно идти о том, что Леся не твой ребенок. Ты всем будешь говорить, что это твоя дочь. И своей матери тоже.

— Че-е-его? — у меня едва ли не глаза лезут на лоб, — Ты с ума сошел?!

— Будет странно, если ты вдруг заявишься с ребенком и скажешь, что он чужой, — пожимает плечами Демид, — Думаю, обязательно найдется какая-нибудь доброжелательная личность, что с удовольствием стуканет на тебя, например. В полицию. Вдруг ты его вообще украла?

— Что за бред? Может, меня просто подруга попросила с малышкой посидеть, пока она, например, в больнице.

— Ты же понимаешь, что все всё равно подумают, что ты вместо учебы шлялась не пойми где, нагуляла ребенка и вернулась назад, потому что его папаша тебя выгнал? — уточняет Демид с ироничной усмешкой на губах.

Чувствую, как щеки начинают гореть, словно все уже осуждают меня, и тороплюсь возразить:

— Не подумают! Да и как я объясню потом, что у меня ребенка не стало больше?? Как я маме в глаза посмотрю потом?

— С мамой объяснишься как-нибудь, на остальных наплевать. Сейчас главное, чтобы ты не привлекала внимания и никуда не высовывалась, пока будешь в деревне своей. Если ты скажешь, что Леся твой ребенок, соседки будут просто косточки перемывать, а не предпринимать активные действия. Помни, что так ты рискуешь гораздо больше.

— Ну я могу и сказать, — фыркаю я с сарказмом, — но все равно мне даже мама не поверит. Ведь по срокам не сходится! Лесе чуть больше года, ты сам сказал, а ведь ребенка еще выносить надо — это плюс еще девять месяцев!

— Ну и что? Вдруг ты в своем захолустье забеременела и быстренько в город сбежала, пока пузо не слишком заметно стало? — пожимает плечами Демид с такой равнодушной рассудительностью, что я не знаю, что ему возразить. Просто смотрю на него, молча переваривая услышанное. А он между тем продолжает:

— Да и кто там будет считать? Ты же наверняка в школе отличницей была, во всех конкурсах участвовала, везде и всюду первая, такая хорошенькая мамина дочка.

— Была, и что с того? — отвечаю, насупившись.