Маньчжурия, 1918. Особый отряд

— И как же? — её зрачки расширились.

— Если я дам вам стихи и напою мелодию, которая к ним подходит, вы сможете написать музыку?

— О, как интересно, — Ольга провела пальцами по губам и подбородку. — Да, это зависит от стихов и музыкального инструмента, под который будет предназначена мелодия.

— Гитара!

— Да, смогу, — глаза Ольги загорелись любопытством.

— Вот и отлично. Тогда сегодня вечером я передам вам стихи, Ольга Алексеевна!

— Вы меня заинтриговали, Виктор Антонович — я не думала, что вы поэт, — очень мило засмеялась она.

— Знаете, когда сидишь в блиндаже глубокой ночью, в голову лезет разное, как раз на фронте и начал этим баловаться.

— А у вас есть гитара? У меня с собой только флейта!

— Найдём гитару, — пообещал Виктор.

Закончив обед и ещё немного поговорив с девушкой в коридоре, он вернулся в кабинет — на душе у него стало легче и появилось ощущение, что он сделал нечто очень правильное. Ольга ему нравилась, но она являлась девушкой с довольно строгими понятиями, как он уже понял по её манере общения, и его опыт соблазнения и ухаживания надо было применять осторожно — не торопить события.

«Такой супец лечит от любых проявлений похмелья», — в голове у него окончательно прояснилось и он потянулся за портсигаром, но вдруг подумал несколько секунд, открыл ящик стола и закинул его туда. — «Сегодня тренируем волю, минимум два часа».

Поудобнее расположившись на стуле, Виктор продолжил читать документы, потом несколько раз вставал и подходил к книжным полкам, беря разные справочники и подшивки деловых журналов — биржевого и купеческого вестников.

«Точно!» — в легком возбуждении он хлопнул ладонью по столу — идея у него окончательно оформилась.

— Блин, да где же Смирнов, когда он так нужен? — тихо произнес он, сожалея о том, что направил подпоручика на станцию заниматься гостевыми вагонами.

«Нужен свежий биржевой вестник, а он выходит по субботам. Наверняка последний номер уже давно раскуплен», — барабанил он пальцами по столу.

Идея у него выкристаллизовалась после обеда и общения с Ольгой и окончательно оформилась как раз сейчас. Простая и изящная по замыслу, но сложная в исполнении: поскольку со дня на день должен был начаться мятеж чехословацкого корпуса и постепенное очищение территории от советской власти на гигантском пространстве от Волги до Владивостока, это открывало колоссальные перспективы для сбыта продукции, застрявшей в товарных вагонах на КВЖД и городских складах. Никто, кроме Виктора, не знал об этом предстоящем событии, а харбинская биржа явно играла на понижение, каждый день впадая во всё более безнадёжное отчаяние, как он слышал по разговорам — однако цифры надо было тщательно проверить по конкретным позициям. Оставалось определить эти наиболее ходовые товары, на которые особо сильно падает цена из-за кризиса сбыта, скупить их вместе с нарядами на вагоны и потом, после открытия транзита, их перепродать здесь, местным, или уже контрагентам в Сибири. Следующий этап — это надежные контрагенты и безопасность перевозок, поскольку мимо станции Маньчжурия никак не проедешь.

«Легко только сказать — и времени остаётся мало, и какой именно товар стоит выкупить, и главное — где взять деньги?» — раздумывал Виктор, ощущая биение сердца. — «Через дядюшку и его банковские связи, может? Он вряд ли поверит в мои предсказания. Через связи консула с деловыми кругами? Пойдёт лишняя молва. Остаются Орлов или Семенов».

В легком возбуждении расхаживая по кабинету, Виктор так и не пришёл к окончательному решению — он понимал, что план очень дерзкий и далеко не факт, что он его осилит, однако такая возможность предоставлялась раз в жизни.

«Всё зависит от объёмов, конечно», — достав сигарету, немного успокоился он. — «Напишу пока стихи, надо чем-то занять голову».

Глава 10

Сначала Виктор попытался вспомнить известный ему вариант романса «Белой акации гроздья душистые», но в голову после замечательного вчерашнего исполнения классической версии ничего не шло, хотя слова крутились на языке. Он решил оставить это на потом и записать одну из своих любимых песен — многие он помнил наизусть.

— Маятник качнется, сердце замирает... — напевал он и записывал слова.

«Даже интересно, что скажет Ольга и сможет ли воспроизвести хотя бы отдаленно музыку?» — за себя он не переживал, поскольку неоднократно исполнял эту песню на различных караоке-вечеринках. — «Теперь остаётся правильно её напеть», — помахивал он листом, чтобы чернила быстрее высохли.

В половине седьмого раздался звонок.

— Господин штабс-капитан, с вагонами Степан Петрович уже начал работу, завтра будут как новенькие, — доложил Смирнов.

— Отлично. Игорь Иванович, у вас гитара имеется?

— Гитара? — слегка удивился подпоручик. — Могу достать у друзей, Виктор Антонович.

— Хорошо бы сегодня, если получится.

— Я постараюсь, — ответил помощник, и Виктор уловил в его голосе скептическое удивление.

— Занесите в приёмную, если у вас сегодня получится, и можете быть свободны.

— Так точно!

«Хорошо иметь адъютанта — самому не надо бегать. Власть вообще такая штука, что к ней быстро привыкаешь и не особо хочется потом отвыкать», — он встал из-за стола, погасил свет, снял с вешалки шинель — снаружи уже было прохладно, и решил сходить в гостиницу.

На улице было не слишком много людей — и погода ещё ветренная, майская, и время нервное и уже вечернее. Зайдя в гостиницу, он потребовал у одной из горничных горячей воды в номер.

«Бритва конечно — не „Жиллет“ с шестью лезвиями, что и говорить», — из всех бытовых неудобств бритьё в этом времени раздражало его наиболее сильно.

Он дождался, когда принесут воду, разделся до полукальсон, распарил лицо и принялся бриться.

«С горячей водичкой дело веселее», — ему удалось не порезаться, хотя процесс занял минут двадцать.

После этого он вымылся в большом тазу — воды хватило впритык, почистил зубы, облачился в свежую сорочку и полукальсоны, взял пару книг из чемодана — сборники стихов, завернул их в газету и пошёл обратно в консульство. На часах уже было четверть девятого.

«Кавалер хоть куда! Вообще надо бы поменять эту клоаку — как бывшего меня сюда угораздило? Чисто из-за близости к службе, что ли?! Надо или в „Орианте“, или в „Жэ-дэ“ организовать себе номер, хотя это проблематично — народ прибывает и прибывает, и спрос на жильё огромный», — размышляя, он оглядывал не слишком жизнерадостные лица идущих по улице людей. — «Или отбросить ложную скромность и поселиться в консульстве, хотя Попов этого не одобряет. Поставлю себе новый диван в кабинете, да и новые бритвенные надо не забыть купить, что-нибудь американское», — обдумывал он бытовые вопросы, которые его основательно тяготили.

Сейчас Виктор планировал пригласить Ольгу к себе в кабинет и показать ей стихи — он надеялся, что Смирнов уже достал гитару. Он немного нервничал, потому что завтра предстоял крайне важный день и возвращение непосредственного начальства — консула, который сам не любил сидеть без дела и других напрягал различными поручениями, и его жена тоже была особа деятельная и энергичная.

«С Ольгой хоть отдохну — она действует на меня успокаивающе, очень милая и добрая девушка».

— Ваше благородие, — обратился к нему на входе дежурный унтер-офицер, — Игорь Иванович принёс гитару и просил передать, что поедет опять на вокзал.