Маньчжурия. 1945
Шрифт:
– Нет, капитан. На наших восточных границах сейчас сосредоточена почти миллионная группировка японцев – отборные, лучшие войска. Сам понимаешь, что после Хасана и Халхин-Гола терпеть у себя под боком такую угрозу товарищ Сталин не намерен… Но о больших планах пусть на месте разбираются, сам все увидишь и узнаешь. У вас же будет особая задача.
– Так я же простой разведчик!
– Нет, – раздраженно отмахнулся подполковник. – Далеко не простой, мой дорогой. Без малого два года на фронте: рядовым бойцом разведвзвода, затем его командиром, затем дивизионная разведрота и диверсионное отделение… Сколько у тебя переходов за линию фронта, поди и счет потерял? Нет, капитан, у меня на людей чуйка! Вот и журнальчики вы добыли очень-очень важные. Да и сам ведь
Я промолчал.
А что говорить? Ни для кого не секрет, что в сороковом году Япония заключила пакт с Германией и Италией, после чего расчехлила все свои милитаристские ресурсы и вторглась во французский Индокитай. Вишисты, уже подмахнувшие немцам, попытались рыпнуться, но их быстро угомонили, и поставки через Индокитай в Китай прекратились. Китай же оказался совершено беззащитен и изолирован со всех направлений, кроме Бирмы… Но это официально, а неофициально там уже три года шла Японо-китайская война, по своей жестокости даже превосходящая германское вторжение в СССР! По отношению к местному населению японцами применялась тактика тотального террора. Эти нелюди совершали массовые убийства гражданского населения, не говоря уже про изнасилования и мародерства… Мало того, японцы еще и имели совесть отрицать подобное, хотя, к примеру, тот же Нанкин стал нарицательным понятием вроде Бабьего Яра. Но на Хасане и на Халхин-Голе самураям вломили так крепко, что, выбирая направление очередного удара, японцы так и не решились напасть на СССР даже зимой 1941-го, когда РККА была на пределе… А потом удар по Перл-Харбор и сравнительно вялая (относительно боев на Восточном фронте) война на Тихом океане.
Зато «союзнички» наконец-то проснулись и оторвались от увлекательной схватки большевиков и нацистов, по результатам которой, как по мне, они готовились добить победителя! Ну, правильно, мы для них были чумой – неважно, красной или коричневой…
– Ты же знаешь, что наши военспецы там с тридцать седьмого. Про Хасан и Халхин-Гол напоминать, думаю, вовсе не стоит. Так вот, Китай – это область наших интересов. Коммунистическая партия там очень сильна. Потсдам ни при чем. Мы должны стать для Китая спасителями и хорошими товарищами. Раньше мандарины в рот Западу заглядывали, а теперь вон оно как повернулось…. Американцы до сих пор самураев додавить не могут на островах! Что уж говорить про саму Японию и оккупированный Китай. Тут наш выход. Это сыграет и здесь, – подполковник указал себе под ноги.
Про Хасан действительно напоминать не стоило, Серега-связист как раз тогда и принял боевое крещение… Правда, все его рассказы сводятся к тому, что японцы смелы, жестоки и отчаянны, но бить их можно. А вот про Китай это что-то новенькое. Значит, местные коммунисты набирают силу? Но мы-то тут при чем?
– А конкретно мы там зачем? – я озвучил свои мысли.
– При том, что у вас опыта сейчас больше, чем у любых разведгрупп во Владивостоке и Хабаровске вместе взятых. Люди-то у них есть, но вот имеющих богатый боевой опыт, подобно твоему, – уже нет. Так что именно твоя группа, капитан, как по мне, как раз и подходит для задания… Задания, к слову, весьма деликатного.
Мы остановились у черной командирской «эмки» ГАЗ М-1.
– Садитесь, товарищ капитан. Теперь поедем конкретно разговаривать.
Я опасливо оглянулся. Как-то это все не по мне… Но делать нечего.
– Есть! – козырнул я, садясь на заднее сиденье «воронка», прямо-таки физически ощущая, как отпуск и демобилизация проходят мимо…
– Да ты это оставь. Давай теперь по-свойски, в неформальной обстановке.
«Эмка» начала движение. Мимо проплывают остовы разрушенных зданий, в которых еще совсем недавно готовили засады штурмовые группы СС с фаустами и пулеметами или держали оборону ополченцы из фольксштурма… Теперь же женщины в красивых платьях по цепочке передают друг другу ведра с битым кирпичом и деревяшками. Старики набирают воду из колонок, неподалеку играют дети.
– Диспозиция такая… – начал Леонид Михайлович.
Ему действительно идет это имя.
Подполковник, скорее, похож на университетского профессора, чем на разведчика: усы и бородка клинышком, круглые очки. Как брат Ковпака – ни дать ни взять!– Вы будете прикомандированы к разведке Первой армии Дальневосточного фронта. Там все уже в курсе. Да и твой связист успел повоевать с самураями в ее составе, – улыбнулся Фролов. – Ваша задача помочь разведке в начале наступления, но это лишь приведет вас к настоящей задаче. Наши агенты в Муданьцзяне и Харбине сообщают о том, что у японцев на территории Китая есть лаборатория, где разрабатывают химическое оружие. Недалеко от Харбина есть целая крепость, где специальный отряд японских вооруженных сил до сих пор занимается исследованиями в области биологического оружия. Опыты эти твари производят на живых людях: в основном китайцах, но есть и русские из пленных и бывших, что в Харбине.
Я глубоко вздохнул, обратив внимание, что едем мы по кругу. Еще в глаза бросилось, что на уцелевших деревьях наливаются соком вишни. Вот скоро детворе будет раздолье…
Между тем Леонид Михайлович продолжил:
– По нашей информации, подтвержденной захваченными тобой документами, в этом отряде также проводятся бесчеловечные опыты с бактериологическим оружием. И это самое опасное. И это и есть ваша цель. Сейчас, в преддверии советского наступления, японцы наверняка сворачивают свою деятельность и уничтожают все возможные улики. Но из донесений наших агентов четко ясно, что часть архивов будет спрятана для торга в случае быстрого прорыва Красной армии. А сомневаться в этом не приходится. Ваша задача взять хотя бы одного языка из этого отряда, по возможности – с документами. Работать будете с местными агентами, вас сведут с ними через местную резидентуру… Ну а потом и лично, как возьмем Харбин.
По тону подполковника понятно, что взятие Харбина вопрос решенный. Но я-то по своему опыту знаю, что как только заговорят о гарантированном успехе предстоящей боевой операции, то жди осложнений!
– И самое главное, – помрачнел Леонид Михайлович. – Эти крысы, скорее всего, захотят сдаться именно американцам. Этого вы допустить не должны, даже ценой уничтожения как цели, так и документов. Более подробно все объясню завтра. Пока все ясно?
– Неясно только, зачем вы меня в Карлхорст пригласили, – я потер свежевыбритый по случаю подбородок.
– Ничего, прошелся по городу при параде, глядишь, еще с какой-нибудь прехорошенькой фрау познакомишься, – улыбнулся подполковник.
Шутит, что ли? Или считает, что возможна утечка? Тогда многое становится понятным насчет разведгруппы, переводимой из Берлина аж на Дальний Восток. Если есть «крот», действующий в интересах американцев, желающих завладеть японскими архивами, многое становится понятным. Тогда неизвестная никому разведгруппа, одна из многих куда более достойных и очевидных кандидатов на выполнение ответственного задания, может действительно проскользнуть мимо «крота»…
– Ну вот мы и приехали. До завтра полностью свободны, товарищ капитан.
«Эмка» остановилась там же, откуда выезжала.
– Леонид Михайлович, а можно просьбу? – улыбнулся я.
– Конечно, – слегка удивленно ответил подполковник.
– До Хохвальдштрассе не подбросите?
С Димкой я все-таки попрощаюсь.
Глава 3
… – Сам видишь, Миша. Окопались, гаденыши, замаскировались! И вломили нам по самое не могу, когда по дамбе пошли в атаку!
Вижу, еще как вижу. Насыпная плотина, скорее даже гать шириной всего метров семь, разделяющая заболоченный участок суши и сильно заросший то ли пруд, то ли озеро… Тянется она метров на шестьсот, упираясь в немецкие траншеи. И еще двести метров отделяют ее от опушки леса, где мы и ведем разведку с молодым комбатом Петром Кругликовым, лишь недавно получившим майора. Он с такой искренней болью смотрит на замерший поперек гати танк Т-70 с сорванной с погон башней и на тела бойцов десанта, лежащих вокруг брони, что меня невольно пробирает…