Мандаринка на Новый Год

— Да-да! Стой. Нет. Сбрей только бороду, усы оставь. Хочу посмотреть на тебя с усами.

— Как скажешь, солнышко.

— Готова? — голос Ника звучит немного глухо, он промокает лицо полотенцем.

— Открой личико, Гюльчатай. ААААААА!!! — Люба взвизгнула.

— Что?

— Ты ужасен! Марш бриться! Немедленно!

— А как же поцеловать? — Ник сделал шаг вперед.

— Не подходи ко мне! Ты похож на таракана с этими рыжими усами!

— Ну, один поцелуйчииик… — Ник вытянул губы в трубочку.

— Прекрати! Я сейчас из дому сбегу! Иди в ванную и не показывайся мне на глаза, пока не будешь гладко выбрит!

— Слушаюсь, госпожа.

— Ну, наконец-то! Иди сюда, поцелую.

— Целуй.

— Господи, как приятно-то… Не смей больше отращивать эту кошмарную растительность!

— Ради тебя — все, что угодно. Но ты мне обещала…

— Да помню я, помню.

Неделя выдалась сумасшедшая, но она закончилось, сегодня пятница, и Ник вполне живой приехал с работы. И даже раньше Любы. И даже купил ей бутылку шампанского.

Она какая-то скованная в его руках — он чувствует это сразу.

— Что такое? Устала?

— Да, немного, — но взгляд отводит.

— Люба… — предупреждающе. — Не надо. Если что-то не так — говори прямо. Ты же знаешь — я никогда сам не догадаюсь.

— Все в порядке, правда.

— Если ты говоришь, что все в порядке — я буду себя вести так, будто все в порядке! Хотя я точно вижу, что что-то не так!

— Хорошо! Я… мы… мне… в последние пару раз… — решимости ее хватает ненадолго и она замолкает.

— Вон оно что… — Ник вздыхает. — Ты права. Прости. Я сплоховал в последние два раза.

— Вовсе нет.

— Вовсе да. Люб, прости меня. Просто секс — это самое лучшее средство сбросить нервное напряжение и…

— Вот и у меня было такое чувство, что меня используют как… тренажер, — произносит она совсем тихо.

— Могла бы сказать сразу!

— Трудно разговаривать со спящим человеком.

Он краснеет — чуть-чуть, но на рыжих это заметно сразу. Отводит взгляд в сторону. А потом решительно:

— Ты меня разбаловала. И это надо срочно исправлять! Раздевайся.

— Не буду.

— Поверь мне, в одежде ванну принимать не очень удобно.

— Ты сколько пены вылил?!

— Не знаю. Треть, наверное. Много?

— Много, — смеется Люба.

— Учту на будущее. Потрогай воду. Нормальная?

— Да, отлично.

— Тогда залезай.

— Эй, ты зачем выключил свет?

Он вернулся через пару минут. Принес свечи, потом ушел еще раз, вернулся уже с бокалами и шампанским.

— Откуда?

— Из магазина, — Ник пожал плечами. Пламя свечей отражается от плитки и пузырьков пены. С мягким звуком пробка покидает горлышко.

— Ты тоже будешь шампанское?

— Чуть-чуть. За компанию.

Ник сидит, скрестив ноги «по-турецки» на полу. Что-то рассказывает, веселит ее.

— Слушай, Люб, а почему пахнет шоколадом?

— Потому что пена шоколадная.

— Серьезно?

— Коля, не ешь пену!

— Не буду, — морщится. — Сплошной обман. Пахнет шоколадом, а на вкус — гадость.

— Ты невозможный тип, Самойлов! Перестань есть пену, кому сказано!

— А вдруг я не распробовал…

Теплая вода, полутьма, алкоголь в крови. Веки тяжелеют сами собой.

— Знаешь, если ты планировал меня соблазнить, то добился прямо противоположного эффекта. Сейчас отключусь.

— Не-не, это не вариант. Погоди отключаться пару минут.

Возвращается с большим полотенцем, слегка промокает ее от пены и на руки, как маленькую. А на кровати переворачивает на живот, убирает полотенце и… С губ Любы срывается стон.

— Дааа… Ты волшебник…

— Я не волшебник, я только учусь, — он аккуратно разминает ей спину. — Это не настоящий массаж, а баловство. Настоящий я не умею.

— Мне очень нравится.

— Ну и славно.

В итоге она почти уснула. Уже в полудреме почувствовала, как он напоследок погладил спину, укрыл одеялом. Встал, вышел из комнаты. И не вернулся.

И вместо того, чтобы заснуть, она заплакала. Сначала тихо, потом начала хлюпать.

— Люба, что случилось? — Ник вернулся с кухни, присел перед кроватью. — Любава… Ты плачешь?! В чем дело? Я думал, ты заснула.

— Ты такой… такой заботливый…

Он уткнулся лбом в матрас рядом с подушкой.

— Знаешь, я удивляюсь. Как мужики в первый год после женитьбы не седеют от такой жизни и таких приколов. Ты плачешь, потому что я проявил заботу о тебе?

— Ну… можешь считать, что у меня ПМС.

— Неправда. У тебя только середина цикла.

— Коля! Бессовестный. У меня никакой личной жизни, — шмыгнула носом.

— Любава, подвинься, — Ник устроился рядом, на краешке, обнял ее поверх одеяла. — Люб, мне ужасно стыдно. Что просто малейшие знаки внимания с моей стороны ты так воспринимаешь. Я, видимо, совсем животное. И ты меня разбаловала.