Манипулируй кем-нибудь ещё

А еще эти поздние ночи, когда он клал голову мне на колени. Тогда хотелось слушать тишину, (помнишь, однажды, этот шелест снежных хлопьев за окном?) заглядывать в глаза, ерошить его жесткие волосы и беспечно, бесконечно язвить друг другу. Хотелось растягивать это время до бесконечности Лобачевского, где двум параллельным прямым нельзя соприкасаться и даже стремиться в направлении друг друга, а они берут и пересекаются в очень-очень далеком пространстве. Но времени всегда недостаточно. Время неумолимо. Как тогда на пляже, в теплом и вязком песке Пхи-пхи.

Жизнь рядом с тобой всегда играла и искрилась, ты был как солнце, щедро изливающее свой свет на всё вокруг; и мне казалась, что рядом с тобой моя черная дыра заполняется, затягивается. В твоём свете было так много любви. И улыбок. Я научилась с тобой улыбаться.

Боже, это был такой дар. Каждое воспоминание было подобно найденному в детстве стеклянному сокровищу. Море долгие годы обтачивало его для меня, перекатывало внутри, и вот выкидывало из своих недр на берег, к ищущим среди мелких камушков пальцам, – «на, бери, это – специально для тебя, малышка. Цени. Каждое воспоминание, каждое стеклышко, выточено и создано для тебя вручную». У меня была огромная банка сокровищ. Сокровищ собранных с тобой моментов. И я ценила. Ценю и сейчас.

Сейчас два часа ночи. Пожалуйста, если ты знаешь или читаешь, подай мне знак. Подай мне знак, я пойму. Любой знак, какой получится, какой ты сможешь. Стуком в стене, запахом мелиссы, ревом мотоцикла на улице, внезапно начавшимся дождем или всплывающим окном на экране смартфона. Мне так не хватает тебя сейчас. Сейчас. Всегда не хватает.–

Я вслушиваюсь в тишину ночи. Вдруг у кого-то резко завыла собака, порыв ветра ворвался в комнату, расплескав по ней шторы и хлопнув дверью. В этот же момент этажом выше громко включили телевизор. И, в довершение этих трех секунд, резко хлынул проливной дождь.

В этой ночи ты пришел ко мне дождем. Я тебя услышала, спасибо.

24 мая 2022

Кот Шредингера.

Воу-воу-воу, я не пила дома алкоголь по вечерам со дня твоей смерти. Целых 11 дней. Никогда еще не было так много. Но сегодня купила бутылку отвратительного мерло и выпила ее всю.

Сколько мне там надо постов о тебе написать? 40? 50? Чтобы проверить, работает ли метафизика. По крайней мере, список предосторожностей я тебе уже продиктовала. Надеюсь однажды проснуться во вселенной, где ты последовал ему – и с тобой ничего не случилось. Или в своем мире, где ты вернёшься под чужим именем, и окажется, что ты был в бегах, а похоронили другого человека, ну чисто для алиби, чтобы у тебя впредь не было проблем с законом. Ведь поэтому же гроб был закрытый – чтобы тебя не узнали. Точнее, чтобы не узнали, что он – не ты. И все вернётся на круги своя: поездки, посиделки до утра, джин с дынным ликером, волосатые ноги в длиннющих салатовых шортах, немного экстрима.

Или.. Помнишь, мы обсуждали с тобой идею квантового бессмертия? Кот Шредингера остается в коробке живым ровно до того момента, пока экспериментатор не заглянет в нее, потому что эксперимент с мертвым котом не имеет смысла. А если кот погибнет до момента вскрытия коробки экспериментатором, вселенная создает еще одну реальность, где кот будет жив. И еще одну, и еще, если понадобится. При этом у самого кота в памяти останется лишь история, где экспериментатор обнаружил кота живым и выпустил его из коробки. Ну, Кот, давай, выходи из коробки уже! А об остальном забудем…

Или я проснусь в реальности, где мы катались на Розе и случайно встретились, и ты предложил подвезти, но мы так никуда и не уехали из-за лавин и снегопада. В ту ночь мы целовались у ратуши и занимались любовью в отеле с зелеными стенами (помнишь?), а потом продолжили быть любовниками и редко встречаться в маленьком теремке с полосатыми обоями, деревянной кроватью из массива и воздушно-легкими одеялами.

Я тяну нити каждой реальности, и каждая доступна. Почему же я нахожусь в той, где нет тебя? Знаешь, столько странных вещей написано мной за последние дни, просто не верится. Там реальность перемежается с вымыслом и какой-то дичью. А всё из-за тебя. Любой способ хорош для меня. Я ищу спасения, карабкаюсь, выбираюсь из кроличьей норы. Не хочу падать вниз. Я была там, внизу. Там нет тебя. Самое главное, меня там тоже нет.

25 мая 2022

За что мне нужно простить себя.

Я плохая жена

Я плохая мать

Я плохая дочь

Я так себе подруга

Ты еще не здесь

Мамзышха.

Когда мы общались с Котом, я говорила себе, что я рада. И ни разу – что я счастлива. Но, когда его не стало, я стала описывать моменты общения с ним как счастливые. Только сейчас я поняла эту разницу. Бла-бла-бла, друзья, общение, совпадение интересов. Сейчас, взглянув самой себе в глаза на страницах дневника, я понимаю, что была счастлива рядом с ним. И это хорошо чувствуется в любом описании. Так почему же я не отдавала отчета себе тогда?

Такой ответ родился внезапно, как захлопнутый гештальт: в мою идеальную картину мира не входило быть счастливой рядом с кем-то, кроме Феди. Я закрывала на это глаза. Я не хотела их видеть. Рядом с Котом я была неидеальной. И чем сильнее были чувства, тем страннее я их называла: дружба, симпатия, манипуляция, привязанность. Чем это было? Всем этим вместе или явно чем-то другим?

Вот, например, весь пронизанный радостью наш поход на снежную Мамзышху. Кот бывал там несколько раз с друзьями на мотоциклах, но пешком не ходил не разу, а мы с мужем были осенью предыдущего года. Это несложный и приятный, и к тому же визуально красивый трек к вершине горы. Мы собрались в ноябре, Кот со своими женой, сыном и Кирой, и мы с Федей, нашим сыном и Ренатой. В Сочи было плюс 19, в Абхазии 21С. Достаточно быстро прошли границу. Доехав до середины горы, мы увидели первый снег. Выше на дороге появился лед, а потом непроходимая глубокая колея. Мы оделись, оставили машины и пошли пешком. Девчонки мне казались очень нежными, они жаловались, но шли вперёд, в гору. Тяжелее всего было моему мелкому. Кроме того, что он все время проваливался в снег почти по колено, ему понравилось падать в колею, на мягкий снег, и потешно двигать руками-ногами. Сначала я смеялась, но потом даже его друг отказался ждать, и мы оказались с ним в самом хвосте, и сын стал ныть, что никуда не хочет идти.

Колея закончилась, мы шли по пихтовому лесу, он оказался отличным фоном для ярких контрастных фото. Небо хмурилось тучами и периодически плевалось снежной крупой. На одной из вершин, развернутых к морю, деревьев стало меньше, и все, кто мог, весело съехал на туристических пенках-сидушках вниз. У детей поднялось настроение. Когда деревья совсем закончились, идти стало неожиданно тяжело: дул резкий сильный ветер, он сыпал льдинками в лицо, поднимал снег с земли и кружил его, хлопьями кидая в глаза. Ноги при этом через шаг проваливались то по щиколотку, то по колено в неутоптанный снег. Девчонки постоянно спрашивали меня и Кота, идем ли мы дальше, и я отвечала, что идем, а Кот – что вот, до вершины совсем чуть-чуть осталось. Для южных жителей, где круглый год температура выше ноля, первый зимний поход казался экстремальными.

Федор решил сократить путь через гору, и сын пошел с ним. Когда я увидела их, выходящих из-за поворота, злилась метель и было заметно, что мой ребенок еле держится на ногах. Он забрал у отца бандану и полностью натянул ее себе на лицо. Вместо его глаз я видела нарисованные белым на бордовой ткани глаза Будды. Похоже, плохие погодные условия мой сын воспринял как игру, как вызов.

Буря мглою небо кроет, и, кажется, черно-серая туча так низко, что можно ткнуть в нее пальцем – и она лопнет тонной снега, как воздушный шарик. Временами, когда мгла спадает, можно разглядеть кажущееся отсюда свинцовым море. На пляже тепло и солнечная погода. Блики от воды передают привет тусклыми солнечными зайчиками. В Сочи нет ни одного такого места, чтобы высокая гора находилась близко к побережью. С Мамзышхи можно рассмотреть Олимпийский парк. В хорошую погоду он как на ладони. Сейчас прорисовываются только контуры стадиона Фишт и Ледовой арены. В прошлом году мы разговорились здесь с местными пастухами. Они рассказывали, что когда в Сочи было открытие и закрытие Олимпийских игр и салют, многие жители Абхазии приезжали на гору посмотреть, радовались, как дети, стреляли из ружей в воздух. Сейчас здесь, кроме нас, нет никого.

Еще десяток шагов. Ноги вязнут в снегу. Еще десяток и еще. Наконец, мы на вершине вопим от радости, что добрались, и фотографируемся. Здесь стоит металлическая пирамидальная конструкция, сверху на ней развивается флаг Абхазии с красной ладошкой. Стараемся поместиться в кадр, чтобы были и флаг и все лица. Несмотря на холод и метель мы справились! Мы справились!

Сейчас я не помню ни одной реплики Кота из этого дня, мы даже не шли рядом. Но мы все были в одной команде, вместе смотрели на белые холмы и заснеженные карстовые воронки, вместе вперед тащили за руку детей, преодолевали трудности, и поддерживали друг друга. И это сплочало. И каждого наполняло радостью.