Ману

– Что им нужно?!
– требовательно спросил Ману.

– Они... они, - он никак не мог отдышаться, упершись руками в коленки.
– Ману, этот бледнолицый ударил Прабхакара!

Со всех сторон послышались возгласы смятения и беспокойства.

Сам же Ману бросил мотыгу и со всех ног помчался в деревню. Ненависть и злоба, которые вчера засели в его сердце, полностью охватили разум. Он бежал, не чувствуя острого обжигающего щебня под босыми ногами, потому что в душе бушевал более страшный огонь.

Прабхакар стоял на коленях и впивался своими старческими руками в землю, терпя боль от сокрушающихся побоев плетью. Англичанин разошелся не на шутку. Его даже забавляло так издеваться. Рубаха Прабхакара превратилась в лохмотья, а из распухших ран просачивалась кровь. Напуганные женщины кричали и плакали в стороне, закрывая лица детей, чтобы они не видели этого кошмара. Они умоляли прекратить, но капитану армии были безразличны их просьбы.

– Пожалуйста!
– рыдала старуха-мать, упав на колени. Двое солдат удерживали её, чтобы она не вмешивалась в процесс.

Англичанин очередной раз взмахнул плетью, но на этот раз удар нанести ему не удалось. Ману появился внезапно, схватив его за руку и с силой сдавив её. Мужчина перевел на него озлобленный взгляд и процедил сквозь зубы:

– Как ты смеешь?!

Ману, продолжая удерживать руку англичанина, взглянул на стонущего отца. На старике не было живого места.

Опешившие от такой наглости со стороны индуса солдаты отпустили мать, и она подползла к мужу, дрожащими руками помогая ему подняться. Ману стиснул зубы и сжал кулак. Он был готов ударить британца, но знал свое место. Если бы он хоть пальцем задел капитана армии, компания обрекла бы всю деревню на голодную смерть. Поэтому он отпустил его руку и шагнул назад.

– Это Вы как смеете?!
– Ману едва сдерживался.
– Вы ходите по нашей земле! Едите наш хлеб! Торгуете нашим золотом! А теперь ещё и избиваете нас!

– Кто ты такой, чтобы повышать на меня голос?!
– заорал англичанин, брызжа слюной.
– Дикарь!

– Вы с бенгальцами и французами готовы разорвать нашу землю на куски!
– продолжал Ману, медленно обходя капитана по кругу.
– Выжимаете из нас последние соки!

– Не забывайся!
– мужчина пригрозил ему пальцем.
– Мы учим ваших детей! Благодаря нам ТЫ выучил английский язык!

– Ваш язык! Вашу культуру!
– бросил ему Ману, по-прежнему сдавливая кулаки.
– ЭТО ВЫ ЗДЕСЬ НИКТО!!!
– его голос прозвучал настолько оглушающе и прокатился эхом через открытый Храм, вырываясь из него глухим басом, что все люди в страхе замолчали.

Даже солдаты оторопели от столь дерзкого поведения индуса.

Англичанин растерялся. Он стал нервно озираться по сторонам, читая в лицах людей отчаяние и боль. Потом заметил шок в глазах своих солдат. Поэтому молча сложил плеть, поправил мундир, отряхнув от пыли, и запрыгнул на лошадь.

– Мы ещё вернемся к этому разговору!
– брезгливо бросил он Ману.
– И не забывайте про налог!

Остальные военные тут же поторопились за своим командиром.

Старуха-мать не прекращала причитать, удерживая голову тяжело дышащего Прабхакара. Ману враждебно посмотрел вслед армии и кинулся к отцу. Идти старик не мог. Поэтому сын поднял его руки и понес домой. А деревенские жители стали перешептываться, косясь в сторону неустрашимого Ману...

***

2015 год. США. Штат Иллинойс. Чикаго

– Очнись!
– Ману услышал голос Мохини, поднял из воды голову и открыл глаза.

Она стояла напротив с тем же безучастным выражением лица и смотрела на него.

– Чего тебе?
– буркнул он и без всякого стеснения поднялся из ванны.

У Ману было вполне подтянутое спортивное телосложение и смуглая кожа без каких-либо татуировок и родимых пятен, за исключением небольшого шрама в области груди. Но божество нисколько не смущал обнаженный вид своего подопечного.

– Бенджамин Рассел, - изрекла она.

Ману ухмыльнулся и обернул бедра полотенцем. Потом вышел из ванной и распахнул шторы. Мохини перенеслась на середину комнаты. Утренние солнечные лучи проникли сквозь ее тело, сделав кожу ещё более сияющей.

– Сколько лет прошло?
– с ностальгией произнес он, смотря на просыпающийся город.

– Сорок восемь, - ответила Мохини.

– Он уже совсем старик.

– Но всё ещё в деле, - продолжала свои предупреждения девушка.

– Упёртый Бен, - засмеялся Ману.
– Всю жизнь растратил в погоне за тенью.

– Я бы на твоем месте так не веселилась. Он создаст проблемы.

– Проблемы были в шестьсот шестьдесят седьмом, когда меня четвертовали британцы, - уже без смеха напомнил он.

– Сам виноват, - совершенно спокойно сказала Мохини.
– Отказался от моей помощи.

Ману опустил голову и тяжело вздохнул, вспомнив, каким человеком он был, сколько гордыни и злости томилось в его сердце, и к чему это привело. Закрыв глаза, он вновь увидел яркие вспышки воспоминаний, приносящих мучения.

– Уйми боль, - попросил он девушку через плечо.

– Снимаю, - произнесла она, и Ману тотчас полегчало.

Ломота, мучившая разум и тело отступила. Он знал, что это лишь на время, но ему было достаточно.

– Когда ждать старину Бена?
– уже более бодро спросил он.

– Раньше, чем ты можешь себе представить, - ответила Мохини.
– Поэтому с девушкой нужно торопиться.

– Я делаю всё возможное, - произнес Ману и повернулся к созданию.
– Не могу же я прямо спросить "Мисс, Вы случайно не отдадите мне санскрит?" - съязвил он с ухмылкой, изобразив фальшивый поклон.

– На меня твое паясничество не действует, - напоследок промолвила Мохини и растворилась.

Ману сморщил нос и передразнил ее, а потом, насвистывая какую-то мелодию, начал одеваться.

Лорэл не спала всю ночь и не давала возможности отдохнуть Мелиссе, потому что с упоением рассказывала о полученном удовольствии от прыжка. Та была, мягко сказать, в шоке от новой Лорэл. Такой подругу она ещё никогда не видела. Она буквально источала положительный заряд энергии. Ману менял ее. И Мелиссе это нравилось. Хотя она начинала чувствовать некую тревогу.