Манускрипт
Шрифт:
— Обещаю, что буду себя беречь… по мере возможностей. Но уж пострелять во врага из кустов — дело святое. А может и как немец сгожусь.
— Я прослежу, чтобы он не лез в самое пекло, — подал голос Медынцев. — Мне тоже не хочется идти под трибунал.
— Чёрт с вами, — после паузы выдавил из себя Медведев. — Вижу, что вы упёртые. Раз уж втемяшили себе в голову — придётся вас тащить с собой. Назад уже не отправишь, дорогу через болото вы сами не найдёте. А выделять вам бойца, когда каждый человек на счету — слишком большая роскошь. Надеюсь, что у вас хватит ума и впрямь не лезть вперёд батьки в пекло.
И ушёл вперёд, догонять авангард отряда, который постепенно погружался в сумрак. Дальше часа полтора мы шли в слабом отблеске изредка появлявшегося в промоинах туч полумесяца, чуть ли не ежесекундно рискуя получить веткой в глаз, так что я на всякий случай брёл, опустив голову и прищурившись. Наконец спереди по цепочке послышалось: «Приготовиться». К чему готовиться — я понял через несколько минут, когда хвост отряда подтянулся к окраине Ровно. Как-то так получилось, что я оказался уже впереди, рядом с Медведевым.
Залегли в придорожных кустах, выясняя обстановку. Было тихо, лишь где-то вдалеке брехала собака, а под уличным фонарём метрах в семидесяти от нас на завалинке, негромко переговариваясь, мирно попыхивали цигарками двое полицаев.
— Николай, Королёв, — негромко окликнул полковник моего недавнего противника по спаррингу, который так же негромко откликнулся. — Видишь вон тех двоих? Похоже, местные, полицаи. Сможешь тихо снять?
— Попробуем.
— Подождите, — шепнул я.
— Что ещё, — недовольно покосился ан меня Медведев.
— Давайте я возьму их на себя. В немецкой форме подобраться к ним будет куда легче.
В воздухе повисло молчание, которое нарушил Стехов:
— А что, идея здравая. Почему бы не попробовать?
Споры затянулись ещё на две-три минуты, но в итоге Стехову удалось отстоять свою и мою позицию. Получив «добро», я бесшумно выбрался из кустов и твёрдой поступью направился в сторону сидевших на завалинке под уличным фонарём полицаев. Увидев меня, они вскочили, нацелив в мою сторону стволы винтовок.
— А ну стiй!
— Ви немедленно убирать свой штуц. Их бин есть дойчланд офисиар.
Полицаи явно растерялись и даже сделали попытку вытянуться в струнку. Подойдя вплотную, я нанёс два молниеносных удара, в результате которых оба ренегата свалились, будто подкошенные. После этого в ход было пущено холодное оружие, добившее находящихся в отключке пособников нацистов. Оглядевшись, я повернулся к залегшим в кустах партизанам и призывно махнул рукой.
Вскоре мы уже скрытно продвигались к центру города, где находилась Свято-Успенская церковь. Ещё пару раз попадались патрули, теперь уже более многочисленные, и нам приходилось просто пережидать, пока они минуют наш маршрут. В глубине души я только поражался, как такая толпа может столь скрытно передвигаться, но видно, выучка у партизан была отменная. Двигались от дома к дому, небольшими группами, чтобы ни одна собака в округе не забрехала.
Свято-Успенская церковь находилась в центре небольшой площади, а возле входа под фонарём нёс караул смешанный наряд из двух немцев (кажется, ефрейтора и рядового), и трёх полицаев. Учитывая, что комендатура, по словам Вари, находилась в квартале
отсюда, а там рядом и казармы, в течение нескольких минут сюда могла прибыть нежелательная подмога. Вот только гарнизон в своём большинстве оттянется на другой конец города, где вскоре должен прогреметь взрыв.— Ещё две минуты, — глядя на часы, прокомментировал полковник.
Однако ни через две, ни через пять минут взрыва не произошло. Народ начал волноваться. Медведев тихо матерился, но поделать в этой ситуации ничего не мог.
— Что-то не так пошло у ребят, — бормотал он себе под нос. — Странно, но и выстрелов нет. Если бы они попались — началась бы пальба. Давайте подождём ещё минут пять.
Но и через пять минут взрыва не послышалось. Полковник явно нервничал, хоть и пытался скрыть обуревавшие его чувства. Понимая, что операция грозит сорваться, я тихо сказал:
— Товарищ командир, разрешите, я снова попробую по-тихому их обезвредить?
— В одиночку? Их же пятеро!
— Так что же, попытка не пытка, держите их на мушке на всякий случай, но надеюсь, что до стрельбы дело не дойдёт.
— Ладно, чёрт с вами.
— Лучше Бог, — хмыкнул я, выходя из-за угла.
Шагая по булыжной мостовой подкованными сапогами, я тут же привлёк внимание несших дежурство немцев и полицаев. Послышался лязг взводимых затворов, и хриплый голос ефрейтора спросил на немецком:
— Wer sind sie?
— Ich bin ein major — Intrigant-Service von Willie Vogel. Erhielt den Befehl, um zu "uberpr"ufen, wie Sie dienen.
В общем, заявил, что был послан с проверкой, и это заявление, сделанное на чистом немецком, слегка расслабило потенциальных жертв, даже полицаев, которые вряд ли могли свидетельствовать, настолько чисто я говорю на языке Гёте. Секундная расслабленность стоила всем пятерым жизни. На этот раз я действовал холодным оружием. Две секунды — и трое корчились на мостовой, держать за распоротое горло, одному я выпустил кишки, а ещё один получил удар точно в сердце и мгновенно упорхнул в Валгаллу. Добив четверых страдальцев, чтобы не мучились, я вытер лезвие о гимнастёрку ефрейтора.
Блин, и ведь почти не запыхался! Зато какой прилив адреналина — словно в старые добрые времена. Понятно, что война — это плохо, но в то же время она даёт шанс взбодриться, как никакое реалити-шоу будущего. И она как лакмусовая бумажка, даёт возможность понять, ху из ху.
Удостоверившись, что все мертвы, я махнул рукой в сторону затаившихся в ночи партизан. Те оперативно подгребли, принявшись сбивать засов с двери храма. Изнутри послышалось шевеление, чьи-то осторожные голоса. И в этот момент со стороны реки бомбануло!
Взрыв был такой силы, что я невольно присел. Да и остальные в испуге замерли. Одно дело, когда ты ждёшь этого взрыва, и совсем другое — когда он гремит вот так, заставляя сердце испуганно уходить в пятки, а забитые крест-накрест досками стекла храма нервно вибрировать. А следом застрекотали далёкие выстрелы.
— Твою ж мать, мы же сверяли часы! — выругался Медведев. — Так, мужики, давайте шустрее, сейчас весь город на уши встанет.
В этот момент, наконец, Королёву богатырским ударом удалось сбить навесной замок, дверь распахнулась, и внутрь церкви ударили два белых луча от электрических фонарей.