Маня, Манечка, не плачь!
Шрифт:
– …а ты, Зин, так и лежишь? Давно не встаёшь? – спросила с надеждой на такой капитальный постельный режим своей бывшей квартирной хозяйки Римка.
– Да, помирать собралась, – угадала «доброе» пожелание гостьи Зинаида. Ногами пошевелила под одеялом: ноги двигались. Не то, что вчера, боль была невероятная.
– Я что тебе хочу сказать, я ведь теперь обеспеченная женщина, у меня муж есть, жильё, ну, и, наверное, мальчику лучше будет со мной…
– «Мальчику» этому уже скоро пятнадцать, ты у него сама спроси.
– Да, Зина, я спрошу обязательно, – самоуверенно, будто о решённом в её пользу сказала Римка. – Когда мне можно зайти, чтоб его застать?
– Сейчас.
– Хорошо, я подожду, а пока про Смакотина хочу рассказать… Мы с ним приехали на этот Дальний Восток, и даже месяц проработали на рыбном заводе. Но там я встретила своего нынешнего мужа, начальника на морозильных установках. И Смакотин укатил обратно ни с чем. Денег он, конечно, не заработал ни копейки, я лично дала ему на билет. Когда мы с мужем моим приехали сюда, то я решила узнать что-нибудь про него, про Геру-то… И сказали мне в университете, что он умер…
Видимо, лицо Зинаиды отразило нечто, отчего Римма смолкла. Но продолжила:
– Ты не знала? Да и мне его очень жалко. Мне рассказала секретарша с кафедры, что он, вернувшись с востока, снова стал работать преподавателем, а умер прошлой весной. И, представляешь, огромная охапка мимоз была на гробе. Я вспомнила: он ведь нам мимозы тогда принёс…
– Да, зря он уехал на восток, лучше бы уехал на запад со своими этими гермафродитами, и был бы, наверное, до сих пор и жив, и богат, – сказала Зинаида о том, о чём и раньше думала.
Римка удивилась, не поняла, но кивнула. Обе помолчали. Римка снова завела тему, ради которой пришла:
– Я понимаю, не та мать, которая родила, но теперь-то у меня всё есть, а ты всё в подвале…
– Мне тоже предлагают переезжать в отдельную квартиру. На окраине. Но я из центра не спешу.
– Ну, да, Зина, так оно. Детей у меня больше не будет. А муж говорит, мол, давай, парнишку-то заберём у этой Зины, и добавил: женщина она, видать, добрая.
Зинаида подумала: ещё не хватает, чтоб явился, например, Олег Соколов, знаменитый бас, поёт в Большом театре, и потребовал бы Вовку… Стукнула коридорная дверь, шаги затопали так, будто шла рота солдат. Стали входить, разговаривая довольно басовито военные люди, один, второй, третий…
– Мам, ну, вот товарищ капитан, он согласился, – сказал Вовка.
– Мам, мы будем у себя в комнате, – сказал Вася.
С Римкой они поздоровались мельком, так, будто зашла какая-то соседка (может, так и подумали). Римка вскочила прытко и побежала за ними. Зинаида подумала: побежала она в свою бывшую спаленку, дверь в которую теперь вела напрямую из коридора, а межкомнатная была теперь закрыта, но не заперта. Зинаида осталась наедине с врачом. Он, кругленький, совсем не военного типа человек, но в форме и при погонах, осмотрев, сказал с упрёком:
– Ну, откуда вы такое взяли: ноги отнялись! У вас обычный радикулит, не надо ничего поднимать тяжёлого, и мести тротуары не надо… Мне ваши сыновья по дороге всё про вас рассказали. Непослушная у них мать, – он улыбнулся.
Прописал змеиный яд какой-то или пчелиный? Ребята снова зашли. Врач распрощался.
– А где тётка, которая тут была? – спросила Зинаида.
– Она за нами зашла в нашу комнату, – сказал Вовка, сурово сдвинув брови, обозначив продольную морщинку.
– Она к Вовке стала приставать: «Ты же мой сын», – пояснил Вася.
– А ты что? – спросила Вовку Зинаида.
– Ну, я вообще-то принял
её за сумасшедшую. Я тебе предлагал дверь на ключ закрыть, но ты сказала, что незачем. Не удивительно, что все, какие есть в центре города психи, будут приходить и называть твоих детей своими сыновьями.– А, правда, кто она? – спросил Вася.
– Моя бывшая квартирантка, – ответила Зинаида.
Сыновья переглянулись. Они вообще-то всё знали про Римку. И про то, конечно, что она была Васиной матерью.
– Мам, ты лучше скажи, что тебе товарищ капитан сказал, – Вася смотрел прямо ей в глаза, договаривая ими то, что он мог бы сказать вслух: вспомнил, как «мишку», подаренного ими, слезами обливал в большой детдомовской спальне. В общем, жёсткий был этот взгляд.
– Врач сказал, чтоб пока горбатиться перестала и натиралась змеиным или пчелиным ядом, вон на столе рецепт… Да, нет, ноги не отнялись, я вас зря напугала.
– Я так и знал, что ты больше выдумала! – Вася сел на край тахты и, как в детстве, прислонился к её выпростанной из-под одеяла большой изработанной руке.
– Эта квартирантка, она что, ещё припрётся? – спросил Вовка.
– Не знаю, – вздохнула Зинаида.
– Если придёт, надо сказать ей, чтоб больше не приходила, – сказал Вася. – Хотя, Вов, тебе решать, это ты ж её сын!
Дальше они только смеялись…
Маня, Манечка, не плачь! Риэлтерская история
Глава первая. Знакомство
Ах, как грустно мне, мамаша,
что я жулика люблю…
(из частушки)
Только заикнулась Манечка о том, что квартиру продаст, а другую (поменьше и похуже) купит, получит «сдачу» в пятнадцать тысяч долларов и станет жить припеваючи на эти деньги как на прибавку к своей минимальной зарплате, – заорали, заблеяли, завыли!
– Тебя убьют, – сказал брат Сёма.
Двоюродные сёстры Ирина и Наташка подхватили:
– Обманут! Деньги отберут!
Ладно, орите, сама виновата: сколько раз зарекалась избегать спорных тем. Родственники – такие, в сущности, отсталые и непонимающие перемен в стране.
– Это, правда, так опасно? – спросила тётя Люда (напугали старого больного человека: «ни денег не будет, ни квартиры»).
– Да, хоть бы сама осталась жива, – круче всех держал свою версию Сёма.
– Убить не убьют, а покалечить могут, – сказала его юридически подкованная жена.
Манечка поднялась из-за стола, оглядев данную публику с высоты. Ладно эти, старики, но вот относительно молодые… И что? Тоже брюзжат, клянут власть. Еще в прошлое застолье на дне рождения Наташки, Маня разъяснила, какие преимущества дала человеку приватизация: «У нас не было ровным счётом ничего! А теперь у каждого есть!» И доказала, что у всех что-то теперь, да есть, даже у бедных кузин. Они имеют долю в этой панельной трёхкомнатной квартире с проходной комнатой и кухней три на четыре! Надо же мыслить, сравнивать, считать, наконец, и думать, думать головой! Сегодня на дне рождения Ирины заявила им, что у неё вообще-то всё решено, в советах не нуждается. Но советы так и посыпались! «Ты бы лучше на квартиру пустила какую-нибудь студентку», – порекомендовала тётя Люда. «…или студента», – подсказала Наташка (есть поговорка: у кого что болит…) В общем, Манечка с ними разругалась и, возвращаясь к себе, вспоминала в метро бурную реакцию на свой смелый житейский шаг. Конечно, квартира и есть у неё «единственное в жизни», как выразилась тётка…