Манящий абрис смерти

Стефан.

Я встретил Нину у начала широкой лестницы, меня переполнила гордость и восхищение. Девушка была одета в скромное черное платье длиной до колен, горловина была декорирована крупными антрацитовыми камнями, отсутствие рукавов Нина компенсировала легким палантином с морозным узором.

Обняв девушку за талию, я провел ее в обеденный круглый зал, где уже ждал нас хозяин поместья Андре Кенинг. Это был поджарый мужчина сорока пяти лет, немного выше среднего роста, на его лице с высокими скулами и тонкими губами всегда присутствовала чуть высокомерное выражение. Оценивающий взгляд дымчатых глаз прошелся по фигуре моей спутницы, но я заметил, что он быстро потерял к ней интерес. Господина Кенинга прежде всего интересовала собственная безопасность, и я уверен, что он уже знал всю подноготную девушки, и раз мы сейчас ужинаем, он признал, что его персоне ничего не угрожает.

На столе, сервированном старинным фарфором с сельскими мотивами, в кремового цвета посуде стояли разнообразные овощные закуски и главным блюдом — запеченная форель.

Фоном играла классическая музыка в исполнении струнных инструментов.

Хозяин дома дождался, пока мы слегка насытимся и начал разговор.

— Нина, можно я буду вас так звать, устроила ли вас комната?

— Господин Кенинг…

— Андре.

— Господин Андре, спасибо, комната очень удобная, а из окон открывается восхитительный вид на поместье!

— Я рад, юные девушки бывают у меня в гостях нечасто, не хотелось бы прослыть негостеприимным хозяином.

— О, об этом вам не стоит беспокоиться, — Нина нервно потеребила край палантина. — Какое у вас необычное имя. Ой, то есть оно очень мелодичное…

— Но не подходит ко мне? Ну, вы не первая это замечаете. Это все матушка, она была поклонницей творчества художника Андре Лона. А отец хотел назвать Александром, но не смог не уступить в желании любимой жене. Собственно, как раз матушка и привила мне любовь ко всему изящному и прекрасному. Да и идея с перламутром в декоре тоже её.

Господин Кенинг задумчиво посмотрел на свой бокал с белым игристым вином.

— О, я… Мне очень нравятся картины Андре Лонга, особенно его «Дама в красном под дождем»!

Глаза девушки под стеклами новых очков ярко заблестели.

Я улыбнулся про себя, хоть хозяин и выглядел, как глыба льда, глубоко внутри он был одиноким человеком с тонким художественным вкусом.

— Правда? — хозяин дома подозрительно глянул на Нину и скупо улыбнулся, — Вам повезло, у меня в малой гостиной висит как раз это полотно.

— Да? А я думала, что оно выставлено в Музее в Белграде!

— Ну, там находится весьма мастерски выполненная копия. А оригинал у меня, правительство, знаете ли, тоже нуждается в карманных деньгах.

— И нам можно на него посмотреть?

— Вам? Вам, Нина можно, пожалуй, я составлю вам компанию. А вот Стефан, будет занят тем, зачем я его пригласил.

Утвердительно кивнув, я твердо посмотрел в туманные глаза хозяина поместья.

— Да, господин Кенинг, у меня все готово, и завтра с утра смогу приступить к работе, не стоит беспокоиться.

— Знаю, иначе, вы бы здесь не сидели Стефан.

Господин Кенинг отложил салфетку и встал из-за стола.

— Стефан, Нина, спасибо, за замечательно проведенное время! Я откланяюсь, а вы вольны заняться, чем желаете.

И хозяин ушел из зала.

Я усмехнулся, конечно, можно заняться чем угодно, только не стоит забывать, что на тебя нацелены объективы множества камер.

— Нина, хочешь десерт?

— Нет, спасибо, я сыта.

— И, похоже, не только земной пищей?

— Да, это поместье, оно такое необыкновенное, мне не терпится сделать зарисовки.

— Я бы тоже сейчас сделал зарисовку, если бы умел держать в руках кисть. Нина, ты восхитительно выглядишь!

Я провел рукой по темным волнистым локонам: девушка оставила волосы распущенными, заколов только пряди у висков.

Щеки Цветочка окрасились в цвет заката.

— Я купила это платье в последний момент, оно с распродажи…

— Неважно во что ты одета, для меня ты прекрасна сама по себе, без лишней мишуры или платья, — я наклонился немного вперед, наши носы почти соприкоснулись.

— Кх-кх, — послышалось сухое покашливание со стороны.

Мы резко отпрянули друг от друга. На пороге стоял, прямой как палка, Николас Спарк.

— Господин Стефан, господин Кенинг просил передать вам небольшие уточнения, которые он решил внести.

И секретарь хозяина дома передал мне папку темного пластика с белоснежным листком, на котором, рукой господина Андре были написаны замечания по безопасности дома.

— Спасибо, Николас. Пожалуй, мы с Ниной пойдем спать.

— Да, — девушка поняла мой намек, — спокойной ночи, господин Спарк.

— Доброй ночи.

Мы поднялись к нашим комнатам. Нина нерешительно взялась за ручку своей двери.

— Стефан, спасибо, что взял меня с собой. Это очень красивый дом! Художник внутри меня сейчас умирает от восторга, — девушка широко и открыто улыбнулась, — а хозяин дома сама любезность, видно, что он хорошо воспитан, и нежно любит свою матушку.

— Да, Нина, ты не только хороша собой, но и проницательна. Наш хозяин очень привязан к своим родителям, особенно к матери, говорят, она была настоящей красавицей и музой для многих художников. Но, к сожалению, она ушла в еще более прекрасный мир десять лет назад.

— Сочувствую господину Андре.

— Ну, не будем о грустном, завтра будет новый день и тебя ждут новые впечатления.

Я приобнял девушку и коротко поцеловал ее в щеку.

— Приятных снов, Цветочек.

— Спокойной ночи, Стефан, — Нина опустила лицо и торопливо проскользнула к себе в комнату.

Я пару секунд постоял у закрывшейся двери и, сделав вид, что не заметил тонкой тени за углом, пошёл к себе в апартаменты.

Глава 20

Нина.

Ночь выдалась плодотворной — ещё несколько зарисовок в альбоме и пара набросков, заснуть удалось лишь ближе к рассвету, поэтому на завтрак я отправилась отчаянно зевая. Стефан не встретил меня и я, заплутав, растеряно бродила по дому, и Николаса приветствовала, как лучшего друга:

— Николас, — с облегчениям произнесла я, — вы как рыцарь, спасаете даму из беды. Стыдно сказать — не запомнила дорогу до столовой. А ещё художник, называется!

Неожиданно вояка улыбнулся, улыбка мгновенно изменила его лицо, сделав более человечным: