Манюня
Шрифт:
– А мы чего говорим?- хмыкнула Манька,- наши ракеты любого врага взорвут за секунду!
– Это хорошо, что я в своё время сломала розетку,- радовалась Каринка,- теперь можно общаться через неё. А то мне скучно сидеть одной взаперти.
– Мы можем даже еду передавать, если мама решит тебя голодом морить,- успокоила её я,- хлеб там, или сыр. Хочешь покушать?
– Нет, спасибо, пока не хочу, но как только захочу, дам знать.
– А хочешь карандаш и листок бумаги?
– Зачем?
– Ну чтобы книгу писать. Все узники книги пишут, вот и ты напишешь.
– Не надо, передайте мне лучше спицу, я буду слова на стене царапать. Отсчёт дней буду вести,
Мы с Манькой побежали выдёргивать из маминой вязки спицу, но тут с работы на обеденный перерыв вернулся папа. И принёс большой батон докторской колбасы, которую выдали в больнице всем врачам. Как премию. И мама с порога рассказала ему про художества Каринки. А надо было подождать, пока папа поест и успокоится. А так как мама не подождала, то случилось то, что случилась. Папа на голодный желудок моментально вызверился, рванул в грязных ботинках в спальню и метнул батоном колбасы в Каринку.
Вот.
А Каринка не растерялась и отбила колбасу, как заправский вратарь, головой. И колбаса треснула пополам, отлетела в сторону и угодила в большие напольные часы. Часы качнулись, свалились на Каринку, и, увлекая её за собой, рухнули на пол.
– Динь-доннн, динь-доннн,- победно пробили они.
Папа подлетел к сестре и выдернул её из-под часов. Быстренько ощупал кости.
– Папа, мне щекотно,- отбивалась Каринка.
– Ничего не болит?
– Ничего.
И тут всем досталось от мамы – и папе, за то, что он затоптал весь пол и испортил колбасу, и Каринке, за то, что она не умеет как нормальная девочка подставляться удару, а отбивает колбасу головой, и напольным часам, за то, что они чуть не покалечили зловредного ребёнка.
Пока мама бушевала, папа быстренько похлебал супа прямо из кастрюли, и засобирался на работу.
– А второе?
– Я уже сыт,- буркнул с порога отец.
– Может, хотя бы фруктов поешь?- высунулась в окно мама.
– Гхмптху,- невнятно поблагодарил папа.
– Мам,- вышла из детской Каринка,- вот теперь я тебе точно клянусь – никогда, никогда я не буду себя плохо вести. С этой минуты я буду очень хорошей девочкой!
– Иди отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели,- выдохнула мама, накинула на плечи пальто, взяла половину докторской колбасы и пошла к маме Рубика. Мириться.
А Новый год мы встречали у Ба. Они с мамой приготовили много-много вкусностей, так что праздничный стол ломился от изобилия. Особенно все нахваливали долму с айвой и черносливом, блинчики с мясом и торт Наполеон.
Мне в подарок от Деда Мороза достался красивый голубенький свитер, Мане – весенние ботиночки, а Каринке – тёплый жакет.
– А собачья упряжка?- надулась сестра,- так нечестно.
– Нечестно – отдай жакет Нарке,- хмыкнула Ба.
– Ещё чего!- Каринка надела жакет и застегнулась на все пуговицы,- мой жакет, никому не отдам!
Спустя несколько лет, когда мы уже немного повзрослели, мама достала письма, которые мы писали Деду Морозу, и под общий хохот перечитала их. Особенно долго, до икоты, мы смеялись над Манюниным письмом. Так долго, что у дяди Миши началась изжога и он пошёл запивать её раствором соды.
«Увожаемы Дедушка Мароз!!!- писала Манька,- очень прошу тибя подарить мине длинное платье штобы корманы большие и там много конфет ни забуд положить. А ещё
скажи Ба штобы она не застовляля меня играть на скрипке по два часа в день. Я нищасный ребёнок, так и скажи.И ещё, увожаемы Дедушка Мароз, пусть живёт долго и шасливо Лионид Илич Брешнев. Потаму что только он может нас защитить от импирилистическй гидры. И вылечи ему этот ево генсек пожалыста. А то у челавека мозг болеет.
Спасибо большое. Мария Шац. Михайловна. 28 декабря 1981 года. Я в этам году вила себя очень-очень хорошо нещитая несколько раз. Дедушка Мароз».
– А в наступившем 1982 году Брежнев умер,- под общий хохот комментировала письмо Ба,- так что если хотите чьей-то смерти, попросите Маньку, чтобы она написала Деду Морозу письмо и попросила «пусть живёт долго и шасливо» для этого человека!
2 Манюня узнаёт, откуда берутся дети
Каждая маленькая девочка мечтает о «принцессином платье».
Почему у вас такие удивлённые лица? Вы не знаете, что такое «принцессино платье»? Значит, вы никогда не были маленькой девочкой! И не мечтали о пышных платьях, в которых щеголяли принцессы.
К таким платьям обязательно прилагались тонкие украшения, и изящные туфельки на невысоком каблучке. И вся эта красота немилосердно переливалась на солнце множеством серебристых, ну или золотистых искр. И шлейф у платья был длинный-предлинный, пенно-кружевной, и несли его какие-нибудь ангельской внешности дети.
А теперь представьте себе такую картину. Идёте вы, например, в музыкалку, на занятие по фортепиано, размахиваете в руках убого - картонной папкой, перевязанной скучными серыми ленточками. На папке – грубым тиснением – скрипичный ключ. Внутри – этюды Черни, сонаты Гайдна и ненавистные гаммы. Зато на вас – переливающееся утренней зарёй платье. До пят. И длинный-предлинный шлейф. Такой длинный, что вы уже завернули за угол на Абовяна, а он тянется за вами вдоль Маркса, через мост, вверх по щербатым ступенькам городского дома культуры, и наискосок, по большому двору, через дыру в заборе – на улицу Ленина, где вы живёте. И шествуют по улице Ленина два ангельской внешности малыша, несут этот длинный, переливающийся шлейф, а он им указывает дорогу. Скажите красота?
А дома вас дожидаются книжки, все в нарядных обложках, как в серии «Библиотека мировой литературы для детей» - голубенькие, жёлтые, красные и салатово-зелёные. Произведений в них намного больше, чем написали авторы. По сто романов Марка Твена, Жюля Верна, Эно Рауда, Астрид Линдгрен… Много-много прекрасных, нечитаных книг.
Конечно, не все маленькие девочки мечтали о таком количестве книг, и не все они жили на улице Ленина. Но я даже не сомневаюсь, что ни одна из этих девочек не отказалась бы от платья с длинным шлейфом и изящных туфелек на небольшом каблучке.
Этот комплект мечты у нас назывался «принцессино платье». Разбуди любую из моих сестёр глубокой ночью, и на вопрос «чего тебе хочется больше всего на свете», она бы ответила – принцессиного платья.
Все, кроме Каринки. Каринка, в отличие от остальных девочек, мечтала о мотоцикле, чтобы он громко делал «дрыннн-дрыннн-дрыннн», и о ружье как у Гойко Митича из фильма «Чингачгук - Большой змей».
Мы, конечно, подозревали, что Каринка вообще неправильная девочка, но боялись об этом говорить вслух.