Марат. Любить вопреки

— Мне не жить без тебя, маленькая, глупая девочка. Я три года существовал в странной агонии, пытаясь убежать от собственных чувств. Расскажи мне, как жила ты. Только без Егора, умоляю. Не хочу ничего знать. Он нормальный парень, но… Не надо.

— Я тоже не жила, Мар. Дома как на поле боя. Каждый шаг, каждое слово выверено до миллиметра, чтобы не забрали сына. Отец трясся над репутацией. Ему надо было закрепиться на должности, и мы все подстраивались под его новую жизнь, под новый ритм. А по ночам я видела тебя. Меня часто возвращало в день нашего знакомства. Твоя фраза: «Привет, красивая», и наглый, горящий взгляд въелись в мозг. Я жила этими моментами. Нашими с тобой поцелуями. Смотрела на сына и надеялась, что однажды он узнает своего настоящего отца. И одновременно боялась, что не потянется, не примет и тогда ты возненавидишь меня сильнее. Я ведь не могла говорить с ним о тебе, а Дениска маленький. Он мог отреагировать на тебя как угодно. Прости меня за те слова в ресторане. Знаю, что они разбили тебе сердце. Но это ложь. Я говорила. Повторяю. Ложь, Марик! Она далась мне так тяжело. Она рвала на куски каждый орган внутри меня. Твой взгляд, полный злости и боли долго преследовал. Но я очень хорошо знаю отца, Мар! Я просто не могла… не могла поступить иначе!!!

Она утыкается носом мне в грудь и плачет навзрыд, задыхаясь от слез.

— Я… Мар… Я л-люб-би-ла т-тебя. Я… — рваный вдох. Огромные серые глаза, наполненные слезами и страхом смотрят на меня. — З-зна-ешь, — выдох, новый вдох, — сколько я… черт! — еще один вдох.

Я слежу за каждой слезинкой, катящейся по ее щеке.

— Сейчас, — дышит, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Знаешь, сколько раз я видела, как ты падаешь замертво с пулей то в голове, то в сердце? Знаешь, сколько раз во сне я видела, как ты умираешь, Мар?!

Ее отчаянный крик, ее слезы все же ломают мою внутреннюю преграду.

— Я обещаю, — шепчет совсем севшим голосом. — Обещаю учиться доверять тебе. Обещаю, что важные решения мы будем принимать только вместе. Обещаю научиться верить в тебя и научиться готовить, — улыбается дрожащими губами. — Только детей у нас больше не будет, если ты вдруг думал когда-то об этом, — отводит взгляд, комкая мою влажную от ее слез футболку.

— Нам хватит, — осторожно приподнимаю ее лицо. — Прости меня, красивая, — улыбаюсь.

— За что?

— За то, что я не смог забрать вас раньше. За то, что не понял тогда ни хрена в ресторане. За то, что на время меня сломало и я исчез из твоей жизни. Спасибо за то, что у нас есть наш сын. Спасибо за то, что любила. Спасибо за то, что не стерла меня из его жизни и я существовал хотя бы в сказках. Я обещаю оберегать вас. Обещаю, из кожи вон вылезу, но вы ни в чем не будете нуждаться.

— Звучит, как брачная клятва, — очень тепло смеется Аврора.

— Выходи за меня, любимая девочка. Я очень постараюсь сделать тебя счастливой.

— Ты уже, — она целует мои пальцы и это так горячо, словно между нами снова секс.

— Что «уже»? — туплю, позволяя себе утонуть в этом ощущении.

— Ты уже сделал меня счастливой, Мар. Не надо стараться. Просто будь собой и будь с нами. Пожалуйста.

— Это «да»? — коварно улыбаюсь, подхватывая ее под бедра и разворачивая нас к подоконнику.

Она с визгом впивается ногтями мне в плечи, чтобы удержаться.

— Да? — сажаю ее на подоконник, встаю между ног, обнимаю ладонями лицо и дышу в губы. — Да, Рори?

— Да, если не будешь меня так называть, — подается вперед и мы улетаем в горячем, жадном поцелуе, пошло и без тормозов врезаясь языками друг в друга.

По позвоночнику несутся миллионы электрических разрядов. Мы тремся друг об друга, жадно прижимаясь, до боли впиваясь пальцами в кожу под одеждой и сметая к херам все, что там осталось в нашей голове.

Она сдергивает с меня футболку, проводит ногтями по лопаткам. Расстегивает ремень на брюках, пуговицу, ширинку, забирается прохладной ладонью в трусы, обхватывает член…

— Пап, — раздается сонное у меня за спиной.

— Черт! — трясу головой, медленно выдыхаю, пока Аврора, нервно хихикая, старается незаметно застегнуть мне штаны.

— Па-па, — хнычет Денис.

Разворачиваюсь. Поднимаю сына на руки. Он обнимает, прикладывает голову к плечу, и снова закрывает глазки, а в груди захлебывается мотор, выдавая рваное: «Бах… бах… бах…»

Эпилог

— Тихо, Мар, что ты делаешь? — смущенно смеется моя мечта, закатывая глаза от удовольствия.

Одной рукой вжимаю голую, влажную после душа девочку в свой пах, второй дергаю ее за торчащие сосочки. Она переступает с ноги на ногу.

— Раздвигаются? — урчу ей в ухо.

Ро заливается краской и пытается спрятаться в мокрых волосах.

— Смотри на нас. Помнишь фотографию? — сминаю полушарие груди, опуская вторую ладонь к лобку. — Она сводила меня с ума. Ты всегда сводишь меня с ума.

Погружаю в нее пальцы. Резкими толчками двигаю внутри, поглаживая тугие стеночки. Она сжимает меня мышцами, стонет, откидывая голову на плечо.

— Красивая моя. Пахнешь одуряюще. Кончу сейчас, — шепчу ей, лаская языком мочку уха.

— У тебя была целая ночь, — хнычет мечта, насаживаясь на мои пальцы.

— Я существовал без тебя почти четыре года. Ты считаешь, что парой ночей сможешь откупиться?

Резко вынимаю из нее пальцы. Высунув язык, демонстративно облизываю их, глядя ей в глаза в отражении. Ро снова стонет, будто мой язык сейчас в ней.

Опускаю вниз резинку домашних штанов, высвобождаю член из белых боксеров. Вожу горячей, болезненно - пульсирующей головкой по пояснице, вдавливаюсь в копчик, скольжу между ягодицами вверх-вниз, дразня ее. Сжимает попу.

— Страшно? — смеюсь.

— Ты хочешь туда? — зрачки расширяются от ужаса.

— Потом обязательно научу тебя, — давлю на поясницу, чтобы немного прогнулась.

Согнув ноги в коленях, глажу членом ее совершенно мокрые, скользкие складочки.

— Черт, сейчас точно кончу, — вхожу глубоко и жарко.

Тону в ее стоне и собственных ощущениях. Двигаюсь, ласкаю ее пальцами между ног и смотрю в наши безумные, возбужденные глаза, отражающиеся в частично запотевшем зеркале.

Чувствую пульсацию под подушечками пальцев. Ее тело отзывается на мои прикосновения. Убираю руку и тут же резко, до упора вдавливаю в свою девочку член. Толкаю пальцы ей в рот.

— Оближи. Ты вкусная.

Чуть развожу их, делая букву «V». Ее язык пошло скользит между ними, собирая капельки собственного сока.

— Твою… мать… — срываюсь на несколько резких, грубых толчков, чувствуя, что она на грани. — Хочу вместе. Смотри на меня. Смотри, как я трахаю свою женщину. Моя! — хрипло рыча, впиваясь зубами ей в плечо. — Моя? — ловлю ее осоловелый взгляд в зеркале.

— Твоя, — выдыхает, дрожа всем телом и сжимая мой член мышцами. — Ммм, Мааррр… — хнычет от невозможности громко застонать.