Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

Но если встать на точку зрения, что статью в «СК» запустили в массы высокие недруги Высоцкого, то тогда возникает резонный вопрос: почему после этого случая за последующие 7 лет жизни Высоцкого ни одна (!) такая статья в советской прессе, направленная против певца, больше на свет не появлялась? То есть эти высокопоставленные недруги (Романов и К) вдруг заткнулись раз и навсегда. Почему? Не потому ли, что в том же апреле 1973 года, если быть точным — 27 апреля, Андропов стал членом Политбюро и выступать как против него, так и против его креатур было уже опасно? Поэтому недоброжелатели Высоцкого вынуждены были оставить его в покое.

Кстати, Романов возглавлял «СК» до 1983 года, после чего Андропов отправил его на пенсию, видимо, припомнив и ту давнюю историю со статьей «Частным порядком».

О том, как развивались события дальше, Марина Влади в своих мемуарах рассказывает следующее. Узнав от некоего доброжелателя о том, что статья в «СК» сыграла роль шлагбаума перед Высоцким, Влади решила использовать свои связи и позвонила в Париж другу семьи Ролану Леруа, члену Политбюро ЦК ФКП, руководителю общества «Франция — СССР»). Тот обещал помочь и обратился к Жоржу Марше. А тот, в свою очередь, связался по телефону с Брежневым и уговорил его выпустить Высоцкого за границу. В итоге ответственность за певца взял на себя лично Брежнев. Если это так, то это делает ему честь. А вот Высоцкому не делает чести его последующее отношение к Брежневу — в узких кругах он станет делать злые пародии на генсека.

Если история, рассказанная Влади правдива, возникает вопрос: что мешало Влади сделать Высоцкого выездным до этого? Как мы помним, они поженились в декабре 1970 года, и Влади имела все основания для того, чтобы добиться от советских властей регулярных выездов мужа к себе во Францию. Тем более, что она была не рядовым членом ФКП, и у нее были хорошие отношения с тогдашним лидером ФКП Вальдеком Роше. Более того, в октябре 1971 года она лично познакомилась с Брежневым, который находился с официальным визитом во Франции. Но все это не стало поводом к тому, чтобы Высоцкий стал выездным. И только в апреле 1973 года, когда Андропов стал членом Политбюро, герой нашего рассказа получил возможность впервые выехать во Францию. Думается, это не случайное совпадение, а главная причина всей этой «выездной» истории.

Между тем статья в «СК» оказалась не последней в те дни. 2 апреля 1973 года в самой влиятельной американской газете «Нью-Йорк таймс» появилась статья журналиста Хедрика Смита под броским названием «Советы порицают исполнителя подпольных песен». Речь в этой достаточно объемной заметке шла о «наезде» газеты «Советская культура» на Высоцкого. Приведем лишь небольшой отрывок из этой публикации:

«Владимир Высоцкий, молодая кинозвезда и драматический актер, завоевавший множество поклонников среди молодежи своими хриплыми подпольными песнями, зачастую пародирующими советскую жизнь и государственное устройство, получил официальный нагоняй за проведение нелегальных концертов.

«Советская культура», новый культурный орган Центрального Комитета Коммунистической партии (органом ЦК «СК» стала в январе 1973 года. — Авт.), подверг его в пятницу острой критике за нарушение правил проведения гастролей. В публикации утверждается, что он присваивал нелегальные средства от организованных частным образом концертов при попустительстве официальных лиц в провинциальных городах.

Там был только косвенный намек на то, что реальной мишенью скорее было содержание некоторых его песен, а не его концертная деятельность. В любом случае, целью атаки, похоже, было как свернуть его деятельность, так и уменьшить его растущую популярность.

В последние годы г-н Высоцкий записывал популярные официальные хиты. Развивалась оживленная торговля магнитными лентами и компакт-кассетами с его остроумными и иногда дерзкими пародиями на советскую бюрократию, чинопочитающее чиновничество, всепроникающее воровство из общественных учреждений и обязательную гонку поглощенных вопросами престижа лидеров за победами на мировых спортивных аренах. Эти песни часто записываются. Как говорят москвичи, на проходящих поздней ночью встречах под гитару с друзьями и поклонниками.

Он стал фаворитом культурного мира Москвы благодаря приватным вечеринкам, и даже должностные лица Коммунистической партии и государства среднего звена осторожно признают, что имеют записи некоторых из его рискованных песен…».

Учитывая, что эта статья во влиятельной американской газете была первой пиар-акцией Высоцкого в США, можно предположить, что и она появилась не случайно. Тогда для чего? Отметим, что увидела свет за две недели до отъезда Высоцкого за границу. То есть если бы тот же Андропов положил ее на стол перед Брежневым, то не факт, что генсек разрешил бы выезд певца за границу. Но шеф КГБ, видимо, этого не сделал, поскольку был заинтересован в том, чтобы Высоцкий стал выездным. И статья в «Нью-Йорк таймс» могла выйти именно по заданию Андропова с одной целью. Она тут же разлетелась по всему миру, достигнув в том числе и Франции, после чего в Москве могли торжествовать победу: французский МИД, где только что сменился руководитель (им стал Мишель Жобер, который — впервые для Франции! — не был профессиональным дипломатом, но был личным другом президента страны Жоржа Помпиду) дал свое согласие на приезд Высоцкого. Причем не только в качестве супруга французской кинодивы, но и в ореоле гонимого советскими властями артиста.

Кстати, в «новокузнецкой» истории пострадали несколько человек. Так, директор театра Д. Барац и начальник Кемеровского областного управления культуры И. Курочкин получили строгие дисциплинарные взыскания, а директор «Таганки» Н. Дупак едва не лишился своей должности — за плохую воспитательную работу в театре был поставлен вопрос о несоответствии его занимаемой должности. К счастью, до увольнения дело не дошло.

Что касается Высоцкого, то он пострадал материально — лишился 900 рублей. Зато приобрел другое. Во-первых, стал выездным, во-вторых, приказом № 224 Главного управления культуры исполкома Моссовета от 3 августа 1973 года ему присвоили как «артисту разговорного жанра» первую категорию с разовой филармонической ставкой 11 рублей 50 копеек; в 1978 году эту ставку повысили до 19 рублей, присвоив Высоцкому высшую категорию вокалиста-солиста эстрады.

На этом фоне явным диссонансом выглядит другая история — с популярным актером Борисом Сичкиным (Буба Касторский из «Неуловимых мстителей»), которого в декабре 1973 года обвинят в финансовых нарушениях при получении гонораров за «левые» концерты, арестуют и упекут за решетку на год. После этого его карьера рухнет, и он вынужден будет уехать из страны. Высоцкого эта участь счастливо миновала, поскольку за него было кому замолвить словечко.

В период ожидания визы с Высоцким и Влади произошла история, которая рассорила их с кинорежиссером Андреем Тарковским. Тот готовился к съемкам своего очередного фильма — «Зеркало» — и подыскивал актрису на роль собственной матери: фильм был автобиографический. В ходе этих поисков режиссер внезапно вспомнил о Марине Влади, которая, как он знал, находилась тогда в Москве. Вот как она сама описывает этот случай:

«Однажды утром ты (В. Высоцкий. — Ф. Р.) говоришь мне с напускной небрежностью:

— Знаешь, Андрей хотел бы поговорить с тобой тет-а-тет.

Я немного удивлена, тем более что мы виделись с Тарковским несколько дней назад. Он — твой друг юности и один из поклонников. Я знаю его уже много лет. Это невысокий человек, живой и подвижный, — замечательный гость за столом. Кавказец по отцу, он обладает удивительным даром рассказчика и поражает всех своим умением пить не пьянея. К концу вечера он обычно веселеет и почему-то каждый раз принимается распевать одну и ту же песню.

По твоему тону я понимаю, что речь идет о чем-то очень важном. Ты говоришь:

— Андрей готовит фильм, он хотел поговорить с тобой и, вероятно, пригласить тебя на пробы.

И тут на меня находит. Я не нуждаюсь в пробах, меня никогда не пробовали ни на одну роль, за исключением первого раза, когда я снималась в тринадцать лет у Орсона Уэллса. Но ты так долго уговариваешь меня не отказываться, что я соглашаюсь.

Андрей объясняет мне, что фильм «Зеркало» — автобиография. И он хочет попробовать меня в нем на роль своей матери. Усы у него всклокочены больше, чем обычно, и он, заикаясь, пересказывает мне весь сюжет.