Мария Федоровна

Вечером была еще одна беседа, очень важная для Цесаревича. К нему пришел лейб-медик Н. Ф. Здекауэр (1815–1897) и имел с женихом разговор весьма интимного свойства. Он сообщил ему то, что должен знать невинный юноша, которому предстоит встреча с новобрачной в опочивальне. В ночь перед свадьбой Александр плохо спал, его мучили разные мысли, да к тому же брат Владимир, с которым его поместили в одной комнате в Зимнем Дворце, «храпел как лошадь».

Наконец-то наступило это долгожданное число, этот день — 28 октября, который навсегда останется в их жизни самым радостным и счастливым. Не только они его будут отмечать; на несколько десятилетий он станет праздником всей Императорской Фамилии.

Встали около половины девятого. Чашка кофе, приход друзей и родственников. Затем — обедня в Малой церкви, где присутствовали только четверо: Царь, Царица, Минни и Александр. По окончании разошлись по своим комнатам и стали одеваться к свадьбе. Цесаревич быстро надел щеголеватый мундир казачьего Атаманского полка, шефом которого был. Но потом долго пришлось ждать, когда закончат облачать в свадебный наряд невесту.

Когда двери отворились, то Александр замер в восхищении. На его Минни был сарафан из серебренной парчи, малиновая бархатная мантия, обшитая горностаем, на голове — малая бриллиантовая корона. Невеста была великолепна.

Процессия тронулась в церковь. В начале 2-го дня состоялось бракосочетание по обычному чину. Император Александр II взял их за руки и подвел к алтарю. Венцы над головами держали: у него — братья Владимир и Алексей, над ней — Датский Принц Фредерик и Николай Лейхтенбергский. Вся церемония не заняла много времени, но стоила многих переживаний и жениху и невесте, теперь соединивших свои жизни перед алтарем.

Последующее было утомительным и малоинтересным для новобрачных. Парадный обед в Николаевской зале с музыкой и пением. Поздравления, тосты за счастье молодых. Вечером в концертном зале молодые принимали поздравления дипломатического корпуса, а по окончании в Георгиевском зале — полонезный бал. Народу «была пропасть», и стояла страшная духота. Затем, пройдя торжественным шествием по всем парадным залам, молодые в золотой карете отбыли в Аничков, где был накрыт ужин для членов Фамилии.

Цесаревна первый раз была в своем доме, она была теперь здесь хозяйка, но мало что видела и никак не могла освоиться. Ужин был утомительным, и было видно, что все устали, особенно новобрачные. Скоро все разъехались, остались лишь Александр II и Мария Александровна. Царица удалилась в комнаты Минни, а Император остался с сыном. Родители готовили детей к брачному ложу.

Согласно старой традиции, в первый раз жених должен войти к невесте в тяжелом и громоздком халате из серебряной нити. Но Александр не чувствовал ноши. Он был как в лихорадке, плохо соображал, мысли путались. Без четверти час ночи Императрица вошла к мужчинам и со слезами на глазах сказала, что «пора, Минни ждет». Александр встал, попросил родительское благословение и на подгибающихся ногах вошел в спальню, запер за собой дверь.

Огни были потушены, горела лишь одна свеча на маленьком столике. В полумраке на постели он увидел испуганное лицо Минни. Подошел, обнял ее. Впечатления от пережитого в первую брачную ночь на следующий день попытался описать в дневнике сам новобрачный:

«Нельзя себе представить чувство, которое овладело мною, когда я подошел к своей душке и обнялся с нею. Долго мы обнимали друг друга и целовали. Потом я помолился, запер дверь в кабинете на ключ, потушил свечку и пошел к постели. Снял халат и туфли и лег в постель. Первое чувство было непонятное, когда я очутился в постели и почувствовал все члены моей душки на моем теле, которая так и обвилась кругом меня. Здесь далее я не буду распространяться…»

Глава 9 Петербургский бомонд

Свадьба Наследника Престола стала важнейшим государственным событием. Звучали салюты, сыпались Царские милости и награды: кого-то произвели в генералы, кого-то во флигель-адъютанты, обершенки, гофмейстеры. Жаловались родовые титулы, Андреевские ленты (орден Святого апостола Андрея Первозванного); следовали назначения в Государственный Совет (полным членом последнего стал и Наследник). Взоры многих и многих были обращены к Аничкову Дворцу, где разместился с женой будущий Царь.

На следующий день после свадьбы и всех сопутствовавших треволнений молодому супругу пришлось встать, как обычно. Еще не было и девяти утра, а уже пришли люди с поздравлениями: служащие его Двора, некоторые родственники.

Александр Александрович почти все годы семейной жизни «с его Минни» всегда пробуждался раньше жены. Редкий день он выходил из спальни позже половины девятого. Всегда было много дел и обязанностей. Мария Федоровна, как правило, почивала значительно дольше и обычно выходила из опочивальни около десяти. Она любила некоторое время понежиться в постели, где иногда и пила кофе. Затем был туалет, продолжавшийся, в зависимости от обстоятельств, когда 20–30 минут, а иногда — и все полтора часа.

В свой первый день в роли жены Мария Федоровна плохо себя чувствовала. Огромное нервное напряжение, в состоянии которого она провела предыдущие недели, не могло не сказаться. Она была грустна, задумчива и как-то необычно бледна. Но надо было делать «то, что нужно», а Датская Принцесса с детства хорошо знала, что нельзя себе давать послаблений и следует честно и аккуратно всегда выполнять обязанности. В таких вопросах она была бескомпромиссна.

В первое послесвадебное утро Мария уже в десять часов была на ногах. Вместе с Сашей выпили утренний кофе, немного поговорили, приняли поздравления от некоторых ретивых родственников, которое уже спозаранку прибыли в Аничков и ждали появления супругов. В полдень молодожены отбыли на встречу с родителями в Зимний. Ехали впервые в собственной карете, четверкой, с форейтором и двумя казаками верхом впереди. Царь встретил их на парадной лестнице, провел к Императрице, которая обняла и поздравила. Мария Александровна заметила бледность Минни, но объяснила ее вполне понятными обстоятельствами.

Из Зимнего проследовали с визитами дальше. К «дяде Мише» (Великий князь Михаил Николаевич), «тете Ольге» (Великая княгиня Ольга Николаевна, в замужестве герцогиня Вюртембергская), «дяде Косте» (Великий князь Константин Николаевич), «тете Елене» (Великая княгиня Елена Павловна, вдова Великого князя Михаила Павловича, урожденная принцесса Вюртембергская), «тете Кате» (Великая княгиня Екатерина Михайловна, в замужестве — герцогиня Мекленбург-Стрелицкая), «тети Мари» (Великая княгиня Мария Николаевна, в замужестве герцогиня Лейхтенбергская), «дяде Низи» (Великий князь Николай Николаевич-Старший). Везде надо было выслушивать поздравления, напутствия и благодарить, благодарить, благодарить.

Затем вернулись домой, немного отдохнули, а к пяти часам уже съезжались гости на обед. Было всего человек 35: Великие князья и княгини, иностранные принцы. Мария Федоровна насилу выдержала, и когда все разъехались, то почти замертво упала в постель. Она себя так плохо чувствовала, что пришлось пригласить семейного врача Датского Короля доктора Плума (1829–1915), установившего, что у его давней пациентки — сильная простуда. Последующие три дня молодая Цесаревна провела в постели, а затем все опять вошло в повседневное русло. Началась обычная, будничная жизнь в России.

У Цесаревича было больше официальных обязанностей, а у его жены — династических и фамильных обязательств. Она непременно должна была каждый день делать визит к свекрови, беседовать с ней, навещать других родственников. Порой ей становилось грустно, а милого мужа целыми днями не видела.

Он ей принадлежал целиком лишь ночью, да иногда урывками днем. Когда выдавались такие часы, то гуляли в Аничковом саду, пили чай в кабинете Александра на втором этаже Аничкова, в углу, с видом на Невский проспект, откуда было хорошо наблюдать суету главной столичной улицы.