Марка страны Гонделупы

– Ты смелая, - прошептал Петя и с уважением посмотрел на маму.
– Ты очень смелая...

Тут Кирилка, который все еще стоял, закрыв лицо руками, заговорил, всхлипывая и глотая слезы:

– Честное слово, я не брал, я забыл их в гастрономе... Честное слово...

– Не разоряйся!
– с досадой перебил его Вовка.
– Чай-то у тебя? Целый?

– Вот.
– Кирилка вытащил из кармана замызганную пачку чая, которую они с Вовкой еще вчера купили в магазине.

– Ну и ладно... А сдачу я уже отнес твоей тетке. Как продавщица мне отдала, так я и отнес.

– Что я наделала!
– с испугом вскричала вдруг мама.

– Только сейчас вспомнила... Ведь чайник все еще на керосинке!

– Теперь распаялся!
– сказал Петя.
– Вот увидишь... Как же ты?

– Извиняюсь, - немного смущенно проговорил Кирилкин папа, - но, кажется, я перед уходом прикрутил вашу керосиночку...

– Да?
– просияв, воскликнула мама.
– Большое вам спасибо!

Глава двадцать восьмая

"Снежная королева"

Лева Михайлов, ученик пятого класса "Б", последний раз смотрел на шведскую серию, былую гордость и великолепие, а теперь позор и бесчестие своего альбома.

Последний раз, перед тем как расстаться, он смотрел и на верхового, который мчался на алом коне, в алом развевающемся плаще, и на грузный золотистый дилижанс, и на легкий парусный корабль, и на пароход с тяжелым хвостом дыма, и на голубой самолет - быстрокрылый воздушный почтальон.

Он смотрел на все эти марки, и острый стыд за совершенный и раскрытый обман боролись в нем с горечью предстоящей утраты.

До сих пор у него горят щеки при воспоминании о тех обидных словах, которые ему пришлось выслушать от товарищей на пионерском сборе. Но еще страшнее было, когда после сбора все стали расходиться по домам. Они уходили, разговаривая друг с другом, смеясь и озорничая, а он стоял один, и никто не подошел к нему, никто не захотел сказать ему слова. И даже Гена Валунский, тоже заядлый марочник, с которым он, Лева, постоянно менялся марками и которого в душе презирал за частые двойки, даже Гена прошел мимо него, будто мимо пустого места...

И в то же время, несмотря ни на что, Лева не мог, ну просто не мог себе представить, как расстаться со шведской серией. Неужели этих марок больше не будет в его альбоме?

Он несколько раз брал в руки пинцет, чтобы отклеить марки от альбомного листа, и снова клал пинцет на стол.

Неужели ему придется отнести эти марки Пете Николаеву?

А если всем сказать, будто он честно понес их Николаеву, но будто начался сильный ветер, и уж как это случилось, он и сам не поймет, но марки разлетелись в разные стороны... И он не мог догнать ни одной. Ни одной, как ни старался!

Пока же шведская серия полежит в укромном местечке. И как только забудется эта история, он снова наклеит марки к себе в альбом...

Но ведь это еще один новый обман? И этот новый обман куда хуже прежнего.

И Лева представил себе лица ребят из своего отряда. И будто опять услыхал их негодующие слова: "Оказывается, ты попросту мошенник! Уходи из нашего отряда! Не хотим быть с тобой в одном отряде!" Так они сказали ему сегодня на сборе. Лева потрогал свой пионерский галстук. И почувствовал, что нет ничего ужаснее, чем лишиться его. Сегодня ему простили его проступок, но в следующий раз...

Стараясь не разглядывать марки шведской серии, чтобы окончательно не потерять мужества, Лева взял пинцет и осторожно отклеил их все от листа альбома. Затем уложил в пакетик из прозрачной бумаги, который сунул в карман. Он положил пакетик в самую глубь кармана, чтобы ветер и в самом деле как-нибудь случайно не вырвал их у него из рук и не разнес по всей улице...

...А у Пети дома в это же самое время была великая суматоха. Они трое едва успели сделать уроки и спрятать в портфели учебники и тетради, как вдруг явился Кирилкин папа и сказал, что принес билеты в театр, на "Снежную королеву".

– На "Снежную королеву"!
– воскликнул Петя. Он так давно мечтал увидеть в театре "Снежную королеву"! Ах, как хорошо!

Но Вовка недовольно поморщился:

– Что такая за "Снежная королева"? Там есть про войну? Или про что-нибудь другое интересное?

– Вот ты и не знаешь, - заступился Петя, - не знаешь, а говоришь. "Снежная королева" - это очень интересно. Там про дружбу.

– Раз про дружбу, другой разговор! Раз про дружбу, я люблю...

– И я люблю про дружбу!
– воскликнул Кирилка.

– Значит, даешь "Снежную королеву"?
– весело спросил Кирилкин папа. А я сомневался. Ну ладно, вы тут одевайтесь... Побегу за машиной!..

Мальчики обомлели. Такое неожиданное счастье привалило им! Они едут в театр, да к тому же и на машине!

– Зачем такое баловство?
– укоризненно сказала мама.
– Прекрасно можно и на автобусе...

– Ну что вы, зачем же автобус! Если позволите, я их завтра весь день буду катать на машине!
– воскликнул Кирилкин папа. Вдруг смутившись, он покраснел, в точности как Кирилка, и выскочил на улицу.

Вот тут-то и началась кутерьма. Мальчики принялись наряжаться.

Во-первых, мама потребовала, чтобы немедленно и основательно были вымыты все уши, все шеи, все руки, все носы - одним словом, все, что только может быть вымыто.

Даже Вовка, который не питал особой нежности к мылу и воде, и тот послушался. Он снял школьную куртку, засучил рукава рубашки и принялся так натирать себя мылом, что кусок буквально растаял на глазах.

Затем мама сказала, что она подшила Вове и Пете к их курткам свежие воротнички. Это было принято без особого восторга, но вполне терпимо.

– У меня знаете был какой воротник?
– не утерпел похвастаться Вовка.
– Ого-го, грязнющий!

– А Кирилке...
– Тут мама, с некоторой робостью показав на клетчатый шелковый галстук, сказала, что Кирилке, пожалуй, будет хорошо в театр надеть вот этот галстук.

Против галстука было поднято настоящее восстание.

– Ни за что!
– возмутился Петя.
– Что он, девчонка?!

Кирилка и Вова вежливо молчали. Но по их лицам было видно, что они молчаливо протестуют.

– Нет, как ты не понимаешь?
– немного мягче продолжал Петя.
– Когда человек почти во втором классе, ему никак нельзя с бантиком...

А маме так хотелось! Она достала Петин галстук в зеленую и черную клетку, который ему повязывали еще совсем недавно; не в прошлом ли году?

– Правда, - сказала она, бросив галстук на свой стол с зеркалом, - я забыла, вы уже большие... Ну что ж, тогда не надо...

Но вид у нее при этом был и огорченный и разочарованный.

Кирилка посмотрел на Петю.