Марка страны Гонделупы

– Пусть будет бантик, - сказал он и с решительным видом подошел к маме.
– Пусть.

– Ты думаешь?
– проговорил Петя.
– Думаешь, ничего, если во втором и бантик?

– Так мы же пока в первом!
– став на сторону мамы, крикнул Вовка. Какой такой второй? Первый, вот и весь разговор!

Затем мама всем троим разрешила причесаться папиной головной щеткой и вышла из комнаты.

– А давайте поодеколонимся?
– вдруг придумал Петя.
– Папа после бритья всегда берет одеколон.

Вовка с восторгом согласился.

– Какой брать? Тот или тот?

– спросил он, хватая один из флаконов на мамином туалетном столе.

– Тот, - сказал Петя и тут же закричал: - Другой, другой...

Но было поздно. Половина содержимого флакона уже оказалась на Вовкиных волосах.

– Что же теперь делать?
– испуганно прошептал Петя.
– Это же никакой не одеколон. Это глицерин "Велюр" для смягчения рук.

– А пускай "Велюр"!
– беззаботно сказал Вовка и провел по волосам папиной головной щеткой. И неожиданно его жесткий торчащий ежик улегся в сверкающий парикмахерский пробор.

– Ишь ты какой!
– залюбовался он собой в зеркале.
– Красивенький стал.

Немедленно вторая половина глицерина была опрокинута на макушки Пети и Кирилки. И когда мама вернулась, дело было сделано. Мальчики предстали перед ней, сверкая блестящими глицериновыми волосами.

Мама оторопела:

– Вы с ума сошли! Что с вашими волосами?

Они хотели ей объяснить все по порядку, но не успели. В передней раздался звонок, и вся тройка, горланя и толкаясь, бросилась открывать входную дверь.

Наконец-то он вернулся с машиной, Кирилкин папа!

После небольшой схватки Петя отпихнул в сторону Вову и Кирилку и сам отомкнул замок.

– Ну что?
– крикнул он, широко распахивая дверь.
– Достали?

Но в дверях, мрачно сдвинув брови, стоял не Кирилкин папа, а Лева Михайлов, ученик пятого класса "Б".

Наступило очень неприятное и тягостное молчание. Лева топтался в дверях, не решаясь войти. Три мальчика его пристально разглядывали.

Наконец Петя с трудом выдавил из себя:

– Заходи.
– И тут же поспешно прибавил: - Только мы сию минуту, прямо сейчас уезжаем в театр, на "Снежную королеву"...

Лева сделал два шага вперед и холодно сказал, обратившись к одному лишь Пете:

– Мне надо с тобой поговорить.

Петя бросил быстрый и немного смущенный взгляд на мальчиков. Но те стояли с таким видом, будто видели Леву первый раз в жизни.

– Только без них, - сказал Лева и по своей всегдашней привычке небрежно кивнул на Кирилку и Вову.

– Мы товарищи, - заливаясь румянцем, сказал Петя.
– Говори при них...

– Тогда как хочешь, - сказал Лева и протянул Пете прозрачный пакетик с марками.
– Возьми обратно...

– Зачем? Не надо, - прошептал Петя. Он спрятал руки за спину и попятился от Левы и от марок.
– Не надо их мне...

– Раз дают - бери, - ехидно усмехнувшись, сказал Вовка.
– Бери, бери, а то еще обидится.

– А то обидится, - тихонько поддакнул Кирилка и тоже насмешливо хихикнул.

Лева с ненавистью посмотрел на того и другого. Ух, с каким удовольствием он отлупил бы обоих! Особенно этого, краснощекого...

Сделав вид, что не замечает их, он снова обратился к Пете:

– Может, ты не хочешь...

Но Петя его не слушал.

– Ну что, достали?
– крикнул он, с сияющим лицом бросаясь куда-то мимо Левы к открытой настежь двери.
– Какую?

– Грузовик!
– весело ответил Кирилкин отец, входя в переднюю. Пятитонный грузовик! Ох, до чего шикарные! Чем это вы напомадились?

– "Велюром" для смягчения рук... Нет, вы скажите - какая машина?
– не отставал Петя.

– Грузовик!

– Я говорил, что будет грузовик!
– заорал Вовка.
– Я говорил...

Не теряя времени, все трое принялись снимать с вешалки шубы, шапки, искать среди многих калош собственные.

А о Леве все как-то забыли. Он стоял одиноко, оттесненный к стене всей этой веселой, хлопотливой кутерьмой, еще протягивая Пете прозрачный пакетик с марками.

Мальчики один за другим высыпали на улицу. У калитки стояла красивая темно-серая машина с шахматной полосой вокруг кузова.

– Я говорил, что будет легковая, - кричал Вовка, когда, толкая друг друга, они бежали к машине.
– Я говорил...

– Ты говорил, что будет...
– начал было Петя. Но в такую минуту ему ни капельки не хотелось спорить.

Ну не все ли равно - легковая машина или простой грузовик? Разве в этом дело? Главное, что они снова вместе и теперь едут в театр смотреть "Снежную королеву".

И это так хорошо! Лучше бывает ли на свете?

– Ребята!
– воскликнул Петя, заглядывая им в глаза.
– Ребята, а давайте...

Они его поняли. Впервые после долгого перерыва, взявшись за руки, запели. Запели громко, так громко, как только умели:

Жили три друга-товарища.

Пой песню, пой!

Один был храбр и смел душой,

Другой умен собой,

А третий был их лучший друг.

Пой песню, пой!

И трое ходили всегда втроем.

Пой песню, пой!

Так с этой песней и увезла их красивая темно-серая машина.

А Лева все не уходил. Он смотрел им вслед, пока мама, поеживаясь от холода, не прикрыла входную дверь.

– Смешные, правда?
– спросила она, дружелюбно улыбнувшись Леве.

Лева ничего не ответил.

– Хочешь, посиди у нас. Посмотришь книжки, раз они уехали, предложила она.

Лева отрицательно качнул головой.

– Возьмите, пожалуйста, - сказал он, протягивая пакетик с марками. Передайте их Пете, я не успел...

Затем он как-то неловко, бочком вышел на улицу.

– Шведская серия, - проговорила мама, узнав марки сквозь прозрачную бумагу.
– Вернулась обратно... Что ж, положу их на место, в Петин ящик. Вот сюда, что ли?..

Она подошла к Петиному столику и, выдвинув ящик, хотела сунуть туда марки. И вдруг пестрый квадратик с голубым, желтым, зеленым и розовым вылетел из ящика и, весело закружившись, опустился тут же на пол.