Мародеры
Шрифт:
— Эй, утырок! Вылезай оттуда.
— А? Чего? Где я? Помогите, я не могу пошевелиться…
Голос из багажника был слаб и должен был продемонстрировать полную неспособность своего обладателя к сопротивлению или другим действиям.
И Вова повелся бы, наверное, на это, если бы не одно «но». В своей жизни он видел далеко не одного такого типа, и все они в нужный момент были прекрасными актерами. А так как у Вовы был богатый опыт общения с ними, он научился отличать и определять фальшь, а сейчас в голосе пленника была именно она.
Этот урод немного оклемался и до него должно было дойти, что
— Я сказал, вылезай! — приказал Вова, отступив назад. — Иначе я просто подойду к багажнику и прострелю ту часть тебя, которую увижу первой. Быстрее! Считать буду до пяти, не могу до десяти. Раз… Два… Три…
На счете пять нарик все-таки перевалился через борт машины. При этом было заметно, что он зачем-то очень аккуратно действует здоровой рукой. Как будто в рукаве у него что-то лежит.
— Бросай! — приказал Вова.
— Я? Что? Вы о чем? — ублюдок сделал непонимающее лицо.
— Сказал же, бросай то, что в рукаве. Сейчас! Или башку прострелю! Ну!
Наркоман взвесил свои шансы. Вова стоял метрах в пяти с автоматом, нацеленным точно на него. Нет, в целом шанс был, но…он так и не решился.
Встряхнул рукавом, и на землю вывалилась обычная крестовая отвертка. Видимо, завалялась в багажнике.
Вова зло уставился на импровизированное оружие. Злость в нем начала клокотать, подниматься все выше и выше.
Его гуманизм резко отошел в кусты покурить, подумать о высоком. Ну еще бы — эта отвертка значила только одно: этот ублюдок собирался убить Вову. Ну, или пырнуть так, чтобы он не мог сопротивляться.
И ведь все продумал. Скорее всего, он вот так и Жеку подловил — жалобно позвал, притворившись немощным, а когда тот был близко — вогнал ему нож в грудак. Да сто процентов так и было!
И не окажись на пути лезвия бинокля — Жека уже кормил бы червяков.
А теперь этот урод хотел провернуть тот же финт с ним, с Вовой, у которого уже бинокля не было, а отвертка была куда длиннее ножа.
Удачно пырни нарик ею Вову — и можно сразу отдать концы.
Быстро сделав к уроду несколько шагов, Вова с размаху врезал ему прикладом в живот. Нарк тут же согнулся и получил еще один удар, уже по спине, растянулся на земле. Вова, злобно глядя на тело, тяжело дышал. Очень хотелось еще разок ему врезать, а лучше два.
Но, кажется, сейчас парень не изображал, а реально отрубился.
— Бать! Ба-а-атя! — заорал Вова.
— Что такое? — отец Вовы, понятное дело, еще не спал. Еще бы, сын учинил изрядный переполох, приехав на незнакомой машине, из которой вытащил своего окровавленного дружбана. Совать нос в такой момент к сыну он не стал, но ждал, чем все закончится.
— Принеси из баула большого наручники. Возле кровати. Белый с синим.
Хозяйственный Джей в больнице прихватил с ментов две пары наручников со своим извечным «пригодится». И надо же — пригодилось!
Иваныч, бросив быстрый и угрюмый взгляд на лежащего у ног Вовы пленника, молча развернулся и зашел в дом. И минуты не прошло, как он появился и принес «браслеты», которые Вова, не пытаясь даже побыть гуманным, защелкнул на обоих запястьях нарика, просто вывернув
тому назад руки.— Сына, ты, конечно, прости, что я лезу в твои дела, но что это за тип? И что произошло вообще?
— Вот этот гад, — Вова ткнул ботинком тело, — в Оленевке запалил хату, чуть не порешил Жеку, а сейчас, когда я его из багажника пришел доставать, хотел еще и меня ткнуть.
— На наркомана похож… — хмыкнул Иваныч, рассматривая стонущего человека, корчащегося на земле. — У него ломка, похоже…
— Точно нарик, причем еще и мелкий барыга, видимо, — кивнул Вова. — У него какая-то дурь в пакетиках была.
— А с рукой у него чего?
— Это Женькин пугач рванул. Там травмат был, переточенный под боевые. Или газовик. Короче, ненадежная штука. Ну и когда этот урод Жеку грохнуть хотел — пистолет и взорвался, оторвав ему лапу к чертям.
— Ясно. А сейчас ты куда его?
— Да вон, в подвал деда Осипа. Там все равно ничего не хранят. А этот черта с два оттуда выберется сам. Замок сверху накину и ключ заберу.
— Ну…дело твое, конечно, но дальше то что с ним делать будешь?
— Честно? Без понятия. Убить бы надо, но как то неправильно.
— А ментам чего не сдать?
— Па-а-ап, — вздохнул Вова. Ну почему люди так отчаянно цепляются за старую реальность и не хотят принять новую? Все же очевидно! — Ну нет больше ментов. Совсем нет! Некому его сдать. Но и сам судьбу человека я решать не хочу. Вон, пусть Жека очухивается и решает. В конце концов, Женька из-за этого урода чуть на тот свет не отправился…
— Не стоит Женьке это передоверять. Ты сам бы решал. В конце концов, на хрена нам этого нахлебника кормить? Просто пустить ему пулю в голову и все.
— Бать! А сам бы смог?
Иваныч пожевал губу.
— Смог бы, но не мне это надо.
— В каком смысле? — не понял Вова.
Иваныч тяжело вздохнул и, выдержав паузу, наконец заявил:
— Скажу прямо. Раз больше нет закона — нужно создавать свои законы. Человеку — по заслугам его.
— Как-то слишком уж ты круто взял…
— Ну, хочешь — собери всех, собрание устрой. Но сразу тебе говорю — бабы никого валить не согласятся. Да и Бориска ваш тот еще интеллигент. Тоже проголосует против. А Костик его поддержит.
— Борис? — Вова вообще не понял, о ком речь.
— Ну вы его по-другому зовете, Волохаем. А вообще он Борис Владимирович, — Иваныч присел на крыльцо и достал пачку папирос «Беломор Канал». Проделав весь ритуал — дунуть, смять гильзу «по правильному», чиркнуть спичкой и выпустить первый, самый зловонный клуб дыма, он откинулся назад и с усмешкой посмотрел на сына.
— Он, кстати, пока вас нет, воду мутит. В вожаки метит…
— А ты против? — усмехнулся Вова.
— Конечно! Вожак в нашей ситуации должен быть злым и решительным. И этот, — Иваныч кивнул на нарика, — может стать показательным примером.
— То есть ты предлагаешь мне стать эдаким местным барином? Казнить нельзя помиловать?
— Скорее шерифом, — усмехнулся Иваныч, — или, если тебе так больше нравится, можно хоть Уокером техасским рейнджером называться. Суть одна — нужен глава, а то сейчас каждый городит что хочет. Долго мы так не протянем, если и правда вокруг все происходит так, как вы с Женькой описываете.