Марсала

— Что-то на работе? Нужно ехать? — поинтересовалась Рита, когда подошла, намекая на состоявшийся телефонный разговор — свой мобильник она пока так и не включала.

— Да нет, всё нормально, — мужчина притянул её к себе и обнял, заглядывая в глаза, — Львович рвёт и мечет, никак не смирясь, что шведы своего архитектора ему в пару ставят. Не в подчинение, а именно в пару… Боюсь, мы получим двух хозяек на одной кухне, — усмехнулся он. — Да и чёрт с ними, будем решать проблемы по мере поступления — их специалист прилетит из Стокгольма не раньше середины недели. Так что в нашем распоряжении ещё несколько дней! — улыбнулся Павел и потянулся к её губам.

— Шутишь? — отпрянула Маргарита, прерывая поцелуй. — Но завтра понедельник…

— Марго! — перебил Павел. — К чёрту работу, забей. Уверен, если мы не появимся в офисе пару дней, апокалипсиса не случится. Мы их заслужили, — он потянулся к её высушенным феном, но так и не собранным после душа волосам, свободно спадающим на плечи, провёл по ним рукой, пропуская пряди между пальцами, а затем зарылся лицом, с удовольствием вдыхая запах.

— И что мы будем делать всё это время? — пробурчала она, уткнувшись в плечо Стрельцова.

Он отстранился и снова заглянул ей в глаза.

— Ну-у… Можем смотаться вниз. Бывала на водопадах? Там очень красиво. Или наоборот — поднимемся к плато. Лет десять там не был, если не больше… Или хочешь просто съездим в Лесогорское, найдем какой-нибудь ресторанчик, пообедаем? Раз уж у нас случился этот мини-отпуск…

— Я не хочу никуда ехать, Стрельцов, — Рита нахмуренно закусила губу.

— И что же ты хочешь? — лукаво прищурился он, чуть склонив голову набок.

Неужели Павел снова её провоцирует? Но какие цели преследует на этот раз? Рита внимательно посмотрела на его хитрую физиономию, высвободилась из объятий и нарочито безмятежно проговорила:

— Ладно, так уж и быть: желание босса — закон! Ресторанчик так ресторанчик. Пойду собираться.

Они действительно прокатились до посёлка и пообедали в уютном ресторане у одного из гостевых домов, а затем, преодолев пару десятков километров по вьющейся вдоль горной реки дороге, добрались до водопадов. Местность была чудесной, портило её только одно — кучки туристов-зевак, таких же, как и они сами, приехавших полюбоваться на красоты природы. До действительно уединённых уголков просто так, сначала по заасфальтированной дороге, потом пешком по давно протоптанной и безопасной тропе, было не добраться — либо идёшь в настоящий многодневный поход со всем необходимым снаряжением и в компании инструктора-проводника, либо довольствуешься местами, не настолько отдалёнными от инфраструктуры, но при этом заполонёнными людьми.

Впрочем, Маргарите было всё равно. Она внезапно поймала себя на том, что даже “Кэнон” так и остался в домике, вместе с отключенным телефоном. Всё, что ей нужно было здесь и сейчас — это насладиться своей новой вселенной, впитать в себя и запомнить каждую эмоцию, которую она испытывала, когда они с Павлом, словно подростки, дорвавшиеся наконец до запретного, но такого сладостного удовольствия быть вместе, касаться друг друга, не прятать глаз и чувств, не могли прекратить сумасшествие, нахлынувшее на них. Они держались за руки, смеялись и как умалишенные целовались при первой же возможности укрыться от чужих глаз. Они словно очутились в каком-то параллельном измерении, среди этих гор и рек, вместо бетонных стен. Там, где не надо было носить масок, где можно было просто жить в своё удовольствие, наслаждаясь каждым моментом. Где не было прошлого и будущего, а было только настоящее. Яркое, острое, концентрированное настоящее…

В домик они вернулись только под вечер — уставшие и счастливые. Павел, проведя весь день за рулём, наконец мог расслабиться: Рита, покинув спальню, застала его на кухне как раз откупоривавшего ещё одну бутылку вина — вчерашнюю они допили ещё ночью.

Она тихо подошла сзади, провела по спине в тонкой светлой футболке рукой и, забравшись под ткань, скользнула вперёд, ощущая под пальцами моментально напрягшиеся мышцы живота с порослью жёстких волосков. Приникнув к горячему телу мужчины, она прижалась щекой к его спине, чувствуя такую щемящую нежность в соседстве с жаркой негой, что пульс моментально участился, а дыхание перехватило.

Постояв немного без движения, Павел всё же легонько, но твёрдо отстранился и развернулся к ней лицом, протягивая наполненный бокал.

— Твою мать, Стрельцов! — внезапно взорвалась Рита. — Я не пойму, зачем ты меня спаиваешь, если постоянно держишь дистанцию, словно мы с тобой несовершеннолетние школьники и наш максимум — простые поцелуйчики? — её бровь выжидательно изогнулась.

— Первый бокал за вечер. И это, по-твоему, спаиваю? — как ни в чём не бывало отреагировал он, словно и не поняв, что именно хочет услышать Маргарита.

На что она красноречиво прищурилась, схватила бокал из рук начальника и, коротко чокнувшись, одним махом осушила его до дна. А затем резко поставила на кухонный стол и развернулась, чтобы уйти в комнату.

— А ну-ка, стой! — Павел схватил девушку за руку, не давая сделать и шага, и мигом снова повернул к себе. — Ритка… — он улыбался как сумасшедший, явно довольный её реакцией.

— Весело ему! — продолжила возмущаться Рита. — Я тут выхаживаю перед ним почти голая, лапаю его в машине, — она припомнила, как по дороге её руку, лежащую на его бедре и потянувшуюся выше, перехватила его рука, — а он! Он… — она задохнулась, не находя слов.

— Теперь ты понимаешь, что чувствовал я? И чувствовал далеко не один день…

Так вот в чем дело! Значит, всё это — маленькая месть…

— Снова играешь со мной? — выдохнула она.

— Не без этого, — Стрельцов развел руками, отпустив девушку и не прекращая при этом нагло улыбаться. — Вот такой я злопамятный гад.

Маргарита стояла, чуть огорошенная, немного злая, но одновременно и знатно раззадоренная. Не сводя с него пылающего взгляда и глубоко дыша.

— Не обижайся, Марго, — двинулся Павел к ней. — Это было выше меня, — примиряюще улыбнулся. — Обещаю, больше никаких игр.

— Так ты… хочешь или нет? — Рита сглотнула и сдула прядь с лица, понимая, что больше не выдержит хождений вокруг да около — Стрельцов нужен ей прямо сейчас, весь, без остатка.

А он просто снова приблизился, затем взял её руку и… притянул к себе, положив на красноречиво затвердевший под натянувшейся тканью джинсов пах.

— Тебе нужны ещё какие-то доказательства? — прошептал, наклонившись к самому её уху.

— Когда-нибудь я тебя убью, Стрельцов, — процедила Рита, чуть откинув голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Когда-нибудь потом.

Какое-то время они, застыв, смотрели друг на друга, а затем… Это был единый порыв на двоих, ураганом сметающий все препятствия на своем пути, как материальные — в виде одежды, так и эфемерные — в виде сомнений, опасений, недоговоренностей и любых, даже самых недосягаемых и непробиваемых стен. И вот он, их личный дзен! Танец не знающих смущения рук и смелых губ, кожа к коже, душа к душе. Одно дыхание на двоих. Высшее удовольствие избранных. Любовь, скреплённая притяжением тел. Тот самый ненасытный, горячий, грязный секс. Тот самый — раскрепощённый, бесстыдный, недоступный в зажатой молодости и открывшийся с лучших своих сторон с опытом лет.