Маршал Конев

В то время как Сталин требовал от командующего 31-й армией более активных действий, в Смоленск, где находился штаб группы армий «Центр», прибыл главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-фельдмаршал В. фон Браухич. Он спросил у фон Бока:

— Какие у Вас есть предложения по ведению боевых действий?

— У меня нет новых предложений, — ответил фон Бок. — Вопрос, который нам необходимо обсудить, скорее политического, нежели военного свойства. Фюрер должен, наконец решить, как быть группе армий: или сражаться, оставаясь на тех позициях, которые она сейчас занимает, рискуя потерпеть полное поражение, или отойти, что сопряжено с таким же примерно риском. Если фюрер прикажет отходить, он должен понимать, что новых сокращенных позиций в тылу, которые, кстати сказать, совершенно не подготовлены к обороне, смогут достичь далеко не все наши войска, поэтому неизвестно, смогут ли ослабленные части группы армий эти позиции удержать. Подкрепления, которые были мне обещаны, тащатся с такой черепашьей скоростью, что оказать решающее воздействие на принятие соответствующего решения не смогут.

Одновременно фон Бок просил подыскать ему замену из-за ухудшения физического состояния.

Если командующий группой армий «Центр» испытывал затруднения со здоровьем, то генерал-полковнику Коневу некогда было думать о нем. Разговор с Верховным Главнокомандующим оказал на Ивана Степановича магическое воздействие. Ведь всего лишь два месяца тому назад он уже лишался поста командующего фронтом (Западного). Тогда за него заступился генерал армии Жуков, рекомендовав Сталину назначить Конева заместителем командующего Западным фронтом. Ему не хотелось испытывать судьбу еще раз.

Своевременно принятые меры по созданию новой ударной группы 31-й армии вскоре дали свои плоды. В центре полосы наступления армии 262-я стрелковая дивизия полковника В.К. Горбачева, отбив днем 14 декабря шесть вражеских контратак, вечером овладела двумя сильными опорными пунктами. На левом фланге 5-я стрелковая дивизия под командованием генерала В.Р. Вашкевича вышла на рубеж Труново, Межево. Генерал-полковник Конев, находясь вблизи Калинина, непосредственно руководил войсками. С целью развития успеха он немедленно передал 31-й армии 359-ю стрелковую дивизию полковника З.И. Хотимского, а 46-ю кавалерийскую дивизию полковника С.В. Соколова выдвинул в полосу 5-й стрелковой дивизии для действий в ближайшем тылу вражеских войск. Докладывая Сталину о выполнении директивы № 005658, командующий Калининским фронтом отмечал, что рассчитывает завершить полное окружение Калинина 16–17 декабря. Одновременно за нерешительность в действиях отстранил от должности двух командиров дивизий и начальника штаба 119-й стрелковой дивизии.

А между тем в Генеральном штабе Сухопутных войск вермахта все чаще подумывали о начале отвода войск группы армий «Центр». Вечером 14 декабря генерал-фельдмаршал фон Браухич сообщил фон Боку, что «постепенный отвод войск группы армий к заранее очерченным на карте тыловым позициям неизбежен»^{178}. Адъютант Гитлера полковник Шмундт, находившийся в штабе группы армий «Центр», передал решение фюрера о том, что он не против спрямления выступов у Клина и Калинина, но требует удерживать прежние позиции до последнего солдата, пока не будут завершены все необходимые приготовления для приема войск на тыловых позициях. Генерал-полковник Гальдер, оценивая этот приказ, 16 декабря писал: «Об отходе не может быть и речи. Отводить войска только с таких участков, где противник добился глубокого прорыва. Создание тыловых рубежей — это фантазия. Фронт страдает только от одного: у противника больше солдат. Зато он не располагает большим количеством артиллерии. Его положение гораздо хуже, чем наше»^{179}.

Ночью 15 декабря Гитлер приказал начальнику военно-транспортной службы вермахта генералу Р. Герке и рейхсмаршалу авиации Г. Герингу подготовить авиацию для немедленной переброски ряда дивизий и маршевых батальонов на усиление группы армий «Центр». Тогда же генерал-фельдмаршал фон Бок потребовал от своих войск ускорить подготовку тыловых оборонительных рубежей.

Однако все эти приказы и призывы мало помогали. К исходу дня 15 декабря соединения 30-й и 1-й ударной армий Западного фронта освободили Клин. Войска 29-й и 31-й армий сумели охватить группировку противника в Калинине с севера, востока и запада. Все это вынудило генерал-полковника Штрауса начать в ночь на 16 декабря вывод из города своих главных сил вдоль Волги к Старице, выставляя сильные арьергарды. Той же ночью сражавшаяся на северной окраине Калинина 243-я стрелковая дивизия при содействии 252-й стрелковой дивизии сбила вражеские заслоны и, переправившись через Волгу, овладела центром города. А к 11 часам в Калинин ворвались части 256-й стрелковой дивизии 31-й армии. В шесть часов вечера генерал-полковник Конев доложил Сталину:

«1. Войска Калининского фронта в ожесточенных боях с 5 по 16 декабря, разгромив 86у 110, 129, 161, 162 и частично 251 пехотные дивизии противника, в 13 часов 16.12 овладели гор. Калинин.

2. Остатки разбитых дивизий противника отступают на юг и юго-запад.

3. Захвачены большие трофеи, которые подсчитываются.

4. Войска Калининского фронта преследуют и уничтожают отходящего противника».

По уточненным данным, противник потерял 9157 солдат и офицеров, 61 орудие, 55 минометов, 12 танков и бронемашин. Войска Калининского фронта захватили 84 пленных, 14 танков и танкеток, 49 минометов, 101 орудие, большое количество стрелкового оружия, боеприпасов и имущества^{180}, 266 орудий и минометов, 26 танков и 319 автомашин^{181}.

17 декабря газета «Правда» опубликовала статью генерал-полковника Конева, в которой он отмечал: «Дивизии армий генерала Юшкевича с юго-востока и генерала Масленникова с северо-запада во встречном движении взяли город Калинин в клещи… К исходу 15 декабря кольцо войск вокруг Калинина почти сомкнулось, враг почувствовал угрозу окружения и начал в панике бежать, бросая орудия, другую боевую технику. Борьба за Калинин еще раз подтверждает боязнь немцев окружения. Отсюда мы можем сделать вывод, что смелые действия наших войск по флангам и тылам противница должны повсеместно применяться как весьма эффективный способ истребления живой силы…»

Почему же войска Калининского фронта не смогли отрезать калининской группировке противника пути отхода, окружить и полностью уничтожить ее? Главной причиной была не «крохоборческая тактика» генерал-полковника Конева, а недостаток сил. В отличие от Западного фронта, Калининский фронт к началу контрнаступления получил на усиление всего две стрелковые дивизии, а 11 декабря — две стрелковые и одну кавалерийскую дивизии. Такое слабое усиление не позволяло добиться превосходства над противником. Однако это произошло не по вине Ставки ВГК, которая тогда не имела возможности помочь Калининскому фронту. И только со второй половины декабря он стал получать более значительное усиление, но выгодный момент для окружения и уничтожения противника был упущен.

16 декабря по решению Сталина из состава Западного фронта в подчинение генерал-полковника Конева была передана 30-я армия генерал-майора Д.Д. Лелюшенко. Ей предстояло левым флангом занять Старицу, а правым флангом перехватить с юга и юго-запада все пути сообщения калининской группировки противника и завершить ее окружение^{182}.

Командующий Калининским фронтом решил силами 30-й и 31-й армий нанести главный удар, как это и приказывал Сталин, на северо-запад на Старицу. Удар наносился в полосе шириной до 42 км и на глубину до 60 км. Войскам 31-й армии предстояло, энергично наступая, выйти в тыл калининской группировке врага, а 30-й армии — глубоко охватить правый фланг 9-й армии южнее Калинина и отрезать ей пути отхода на юг и юго-запад. К исходу 21 декабря 30-я и 31-я армии должны были выйти к Волге на рубеже Заборовье, Старица. Другой удар на Старицу наносился с утра 18 декабря смежными флангами 22-й и 29-й армий с севера. Темп продвижения войск определялся 10–15 км в сутки. Для преследования противника приказывалось широко использовать подвижные отряды, конницу, лыжников, пехоту на автомашинах. На направлении главного удара фронт превосходил противника в 1,5 раза в людях, но уступал, как и раньше, в танках и артиллерии. В резерве командующего фронтом оставались три стрелковые дивизии (243, 256 и 348-я).

Наступление войск 31-й армии началось 17 декабря, а 22-й, 29-й и 30-й армий — на следующий день. Соединения 9-й армии оказывали упорное сопротивление. Причиной тому был приказ № 3147/41 фон Бока от 16 декабря, в котором отмечалось, что любой отход может быть произведен только с разрешения командующего армией, а отступление соединений от дивизии и выше — только с личного разрешения командующего группой армий «Центр». Фон Бок подчеркивал: «Мнение, что оборонительный бой является делом пехотных дивизий и что моторизованные соединения должны быть выведены из боя, в настоящий момент неправильно. Никто не может быть снят с передовой. Подкрепление в ближайшее время не ожидается. Действительности нужно смотреть в глаза. Никто лучше меня не знает, какие усилия были приложены войсками и какие жертвы от них потребовались. Но, несмотря на это, я требую еще большего напряжения, так как судьба всего Восточного фронта зависит от этого. Каждый офицер должен проявить твердость к тому, чтобы заставить даже самые уставшие части оказывать сопротивление и не давать места настроениям, которые подрывают волю к сопротивлению»^{183}.

Ожесточенное сопротивление противника и недостатки в организации наступления привели к тому, что оно развивалось очень медленно. Войска левого фланга 22-й армии генерал-майора В.И. Вострухова [40] и правого фланга 29-й армии генерал-майора В.И. Швецова в течение трех дней фактически топтались на месте. 31-я армия генерал-майора В.А. Юшкевича за четверо суток прошла с боями всего 12–15 км. Такая мощная по своему составу 30-я армия генерал-майора Д.Д. Лелюшенко также не имела особого успеха. Командарм перешел в наступление лишь двумя стрелковыми дивизиями (185-я и 379-я), не перенацелив своевременно на главное направление свои основные силы (9 дивизий). Генерал-полковник Конев 17 декабря потребовал от генерал-майора Лелюшенко ускорить перегруппировку войск и уплотнить их на главном направлении. Одновременно Иван Степанович распорядился выдвинуть в полосу 30-й армии из резерва фронта 379-ю стрелковую дивизию и 35-ю танковую бригаду.

40

В состав 22-й армии входили 178, 179, 186, 220 и 249-я стрелковые дивизии.