Маршал. Начало пути

Спустя несколько минут пути и самокопания, Максим вошел в гораздо меньший чем первый зал пещеры. Именно здесь он очнулся впервые рядом с плачущей девчонкой на кипе мягкий вещей. Девчонка уже была давно мертва, а вот вещи остались. Грязные, в пыли, но все же вещи — это лучше, чем оставаться голым.

Таких открытий как во сне, по типу мечей, алекриссия и зелья телепортации Максим не совершил. Но он нашел добротные сапоги как раз на свою ногу и сшитые теплым мехом внутрь стеганные штаны, вместе с холщеной рубахой и плотным тканевым плащом. Вещи не ахти какие, но греть будут.

Мужчина оделся и отправился дальше. Желания копаться в одежде мертвецов больше не было никакого. Голову занимали лишь мысли о смерти отряда, а поэтому Максим даже не подумал взять с собой что-то про запас. На автомате оделся и пошел дальше.

Выбравшись наружу, Максим первым делом глубоко вздохнул чистый морозный воздух и надолго замер, изучая мерцающие в ночи звезды чужого мира. За долгие пятнадцать лет, что он провёл здесь, этот мир так и не стал для него родным. В то время, как многие из тех, кого он знал, приживались и становились частью этого мира, он по-прежнему оставался в нем инородным организмом. Возможно именно поэтому его судьба была столь извилистой? Мир всего лишь пытался избавиться от него, а он словно раковая опухоль в теле человека не желал уходить столь просто и всеми силами этому препятствовал?

— А к черту всё… Кале, — Максим взглянул на появившейся яркий огонек и взмахом руки направил его ко входу в пещеру. Он сосредоточился на нем и усилием воли начал накачивать чистым эфиром. Сфера росла на глазах, усиливая своё свечение как вдруг взрыв! Свод пещеры обвалился, намертво перекрывая вход и отсекая всю ту мерзость, что там происходила от внешнего мира. Теперь тварям скверны придется постараться, чтобы вновь откопать эту пещеру. Но если же они не захотят этого делать, она станет братской могилой — очередным напоминанием Максиму о свершенных им ошибках, которые стоят жизни всем, кто находиться рядом.

Вновь взглянув на звезды, он отыскал направление на запад и неспешно углубился в густые лесные заросли. Если слова тварей, которые разыгрывали тот спектакль перед ним были правдивы, то покинув Валаарский лес, он вскоре должен был увидеть на горизонте горы Алгорской долины.

***

Нанизанный на толстую палку освежеванный ночной зверек медленно готовился над огнем костра, а Максим сидел напротив, облокотившись о ствол дерева и мирно посапывал. Ему снился сон. В этом сне он был в теле могучего шестилапого зверя, и он мчался вперед на огромной скорости, каждую секунды отталкиваясь от мягкой земли своими мощными лапами. Его кожа лоснилась под лучами света Айреса, а канаты мышц под ней завораживающе переливались в бесконечном танце мощи и стремительности. Душу зверя переполняло безудержное чувство свободы. Вокруг была бескрайняя степь, а позади преданная стая таких же как он существ с шестью лапами. Он был вожаком. Он вел свою стаю вперёд, туда где будут новые охотничьи угодья и его самки смогут дать потомство и вырастить здоровых и сильных щенков, которые, когда вырастут бросят вызов своему отцу и лидеру стаи и, если будут достойны, займут его место. Он ждал этого момента. И не потому что был слаб или болен, нет. Он ждал этого потому что таким было его предназначение — вести свою стаю вперед и только вперед, достигая новых высот и побеждая все невзгоды, которые только могли оказаться на их пути. И если это значило принять смерть от лапы достойного, таким образом сделав стаю еще сильнее, значит так тому и быть. Это была честь.

Внезапно со стороны густой рощи лиственных деревьев мимо которой пробегала вся стая раздался хлёсткий звук и сверкая в лучах солнца кусок острой стали воткнулся в бок вожака. Он громко взвыл и запутавшись в шести лапах со всей скоростью повалился на землю, вгоняя таким образом ужаливший его кусок металла еще глубже в тело. За его спиной раздался вой всей стаи, и вожак с ужасом в глазах вывернулся чтобы посмотреть назад. Жалящая сталь сыпалась на них с небес со всех сторон не щадя никого. Его братья и сестры по стаи так же, как и он валились с ног и из-за своей скорости и массы буквально зарывались в землю. Еще один жалящий кусок воткнулся в его тело, но вожака это лишь взбесило. Издав рык ярости, он поднялся на все шесть лап и уже хотел было броситься в рощу, дабы растерзать спрятавшихся там подлых врагов, но разум вдруг затуманился. Огромный зверь качнулся из стороны в сторону и потеряв равновесия рухнул обратно на землю. Последнее что он увидел прежде чем потерять сознания от яда, попавшего в его кровь, так это то, как из рощи выходили ненавистные двуногие — исконные враги его стаи. Они издавали громкие звуки и танцевали. Гнев и отчаяние переполнило сердце вожака, но поделать он уже ничего не мог.

Следующие шесть месяцев пронеслись перед глазами в одно мгновение… Его и всю его стаю держали взаперти. Трудно было представить, какая конструкция могла сдержать подобного зверя, но двуногим удалось создать такую. Он ел, пил, спал и так продолжалось изо дня в день целых полгода. Вожак беспомощно наблюдал за тем, как ослабевших, как и он сам братьев выпускают из клеток, чтобы дать тем сразиться перед смертью в последний раз. А потом он смотрел, как с поверженных родичей сдирают кожу прямо на его глазах. Двуногие делали это специально. Зверь видел в их глазах удовольствие, когда они это делали и наблюдали за его гневом.

К концу шестого месяца он остался единственным самцом в стаи. Были лишь беременные самки, которые уже были почти готовы к тому, чтобы дать потомство. И он — ослабевший и иссохший воин, зверь и лидер своей когда-то могущественной, а теперь почти уничтоженной стаи.

Однажды двуногие заметили, как некоторые самки отдавали ему свою еду, чтобы в том оставалась сила и после этого его сильно наказали. Его били неведомым оружием, которое наносило раны, казалось, самой душе, а не телу. После этого его посадили в отдельную клетку и урезали и так мизерное питание еще больше.

Дни сменяли дни, но вожак не притрагивался к еде. Более того, он каждый день становился всё больше и больше. Кожа утратила свою сухость, а мышцы вновь набухали от силы и энергии. Двуногие тогда сильно всполошились. Они проверяли его клетку, переводили его в новую, били и полностью лишали еды и воды, но ничего не помогало. Вожак вновь возвращался к своей силе и размерам, а блеск отчаяния в его глазах сменялся на огонь ярости и ненависти. Один лишь Максим из всех двуногих теперь знал, что тогда происходило. Человек отчетливо видел в своём сне как, казалось бы, глупый и подверженный инстинктам природы зверь черпал силу из эфирного океана. Причем делал он это бездумно, на одних лишь эмоциях и чувствах, но так искусно, как сам Максим не умел. С помощью эфира он восстанавливал не только физическую энергию тела, но и жизненную. Он лечил себя, пользуясь лишь сырым эфиром. Он наращивал новые мышцы, которых и в помине не было при жизни до заключения. Он эволюционировал ведомый лишь жаждой жизни и мести. Сон в теле зверя был словно отражением жизни Максима во времена, когда он только оказался в этом мире.

И вот наступил тот день, когда самкам предстояло дать своё потомство. Много двуногих тогда собралось возле клеток, и они громко наблюдали за тем, как обессиленные самки рожали и в конце умирали. Вожак не нашел в себе сил смотреть на это. Он повернулся к ним спиной и тихо лежал, уткнувшись мордой в угол клетки. Возле него что-то кричали, в него даже что-то кидали, но он не реагировал. Он не хотел давать тем, кто его пленил еще больше поводов для веселья. Но терпение иссякло, когда ушей зверя коснулся писк еще совсем слепого щенка. Он вскочил на лапы и с ужасом увидел, как двуногие вошли в клетку и прям там, прямо на его глазах перерезали новорождённым горла, чтобы затем снять с них шкуру.

Разум покинул душу и сердце зверя. Безумство поселилось в его глазах и глаза навсегда лишились блеска жизни. Он яростно взревел в свой последний раз и одним лишь усилием воли уничтожил стальную клетку вокруг себя. Его тело переполнял эфир, а глаза зажглись таким до боли знакомым Максиму красным ненавистным светом. Шестилапый зверь бросился убивать и рвать всех двуногих на части. Его силуэт постоянно смазывался и будто бы превращался в туман, когда он передвигался от одного разодранного в клочья двуногого к другому. Он убивал и убивал, не находя спокойствия и удовлетворения. Но и это продолжалось недолго. Убив сперва обескураженных двуногих возле клеток, он столкнулся в схватке с теми, кто наносил ему жалящую боль даже не касаясь к нему. Он метался между ними, но двуногие постепенно одерживали верх. Они теснили его и кровь лилась с него рекой. Его загнали в угол и вот, взглянув в последний раз на клетки в которых была уничтожена вся его стая, он вновь бездумно обратился к силе эфира и в тот же миг произошел взрыв!

Максим внутренне зажмурил глаза от яркого света и спустя мгновение распахнул их. Вокруг него было белое ничто. Точно так выглядел Астрал, в котором он ранее беседовал с Аргосом. Мужчина осмотрелся по сторонам и даже не вздрогнул, когда увидел совсем рядом с собой возвышающуюся над ним смоль глобулы его второй сущности. В ней ничего не изменилось. Она так же, как и всегда с ненавистью и безумством взирала на него и желала лишь убить. Но изменения произошли в самом Максиме. Ответная ненависть ушла из его сердца, поселив взамен на том же самом месте зернышко понимания. Ему еще предстояло разрастись, но уже сейчас оно принесло свои плоды.