Маршрут - 21
Шрифт:
Глава 2 Подарки
Солнечный свет, не без усилий преодолевая густые кроны, проникал в комнату. Близилась зима, потому утро наступало всё позднее и позднее. Оля неохотно просыпалась, первым делом осознавая, как приятно спать в чистой постели, а не заворачиваться калачиком в спальном мешке, да ещё и в угрюмом танке. Кровать притягивала к себе, вставать совершенно не хотелось. Только вот рука казалась
— Хи-хи… чего ты… ха-ха-ха. Ха-ха-ха! Чего ты делаешь?
— А тебя по-иному не поднимешь, вон, руку мне всю отлежала, — Оля присела на кровати, рука бессильно болталась, но Тоня вновь закрыла глаза, улёгшись на подушке.
— Так, а ну, вставай давай, у нас сегодня полно дел!
— Ай-ай, ну встаю я, встаю. Чего за нос-то снова хватать? — Тоня приподнялась и пробежалась взглядом по комнате, — Интересно, а где дядя Миша?
— Не сторожить же ему нас. Уверена, ему есть чем заняться, — Оля встала с кровати, принялась надевать на себя штаны, потуже затягивая ремень.
— Может он всё ещё в штабе? Сходим, проверим его?
— Оденься первым делом, там и решим.
Как и вчерашний вечер, утро тепло приветствовало их. Только тишина, голый асфальт и побитые здания в округе. Солнце к этому моменту возвышалось над кронами деревьев, слепило прямо в глаза. Ярко и тепло. Рассмотреть штаб поздним вечером не представлялось возможным, но сейчас перед девчонками возвышалось большое четырёхэтажное здание с облупившейся краской, выбитыми окнами, кучей проводов и большими антеннами на крыше. Сложно было представить, что там всё ещё функционирует что-то.
И вот девочки оказались напротив той самой двери на третьем этаже, а за ней ничего. На напористый стук в дверь никто не откликнулся. Обдумав ситуацию, решено было побродить по зданию. Проходясь по правому крылу на первом этаже, они услышали отчётливый храп. В комнате их встретил смердящий запах перегара и Михаил, который спал, повернувшись к спинке дивана. Тоня не сразу вспомнила этот запах и на автомате зажала нос рукой.
— А чего тут так плохо пахнет? Водкой что ли? Фу!
— Михаил, — Оля с долей, нет, не разочарования, но тоски и понимания взглянула на него.
— А-а-а, кто? Ик! А-а-а это вы, доброе у-у-утро, ик! Пить хочу… — он медленно перевалился на правый бок, чуть не упав с дивана. Подле него лежала та самая бутылка водки.
— Простите, не думал, что вы так рано проснётесь. Ик! Я ненароком взял, так давно не выпивал. Как-то само получилось. Боже, как же пить хочу, у вас ничего нет?
— Нет, нету у нас ничего. Откуда нам было знать, что ты тут будешь. Пьяным.
— Дурак я, ха-ха-ха! Ой-ой, как же голова ноет. Там же совсем немного было, а меня как выпускника… Ещё же на склад идти, и зачем я только, — Михаил замолчал и уставился на дверной косяк.
— И, встали! — он уже приподнялся с дивана, как начал падать. Оля метнулась к нему, еле успев поймать.
— Тяжёлый какой, уф-ф…
Михаил был действительно крупным и сильным мужчиной, а может всё дело в том, что Оля ничего не ела с самого утра. Кое-как устояв на ногах, она повалила его обратно на диван.
— Простите, ох, как же голова раскалывается. Так
стыдно, — он держался за голову, пытаясь прийти в чувство, то и дело похлопывая себя по лицу.— Дядя Миша, зачем напиваться-то так?
Он неуклюже встал и, тяжко перенося вес с ноги на ногу, открыл окно: — Иногда нужно совершать маленькие глупости, чтобы потом не совершать больших ошибок. А я так, голова немного болит. И! У меня есть для вас кое-что. Для начала, вот, чистите зубы, умывайтесь, — Михаил достал зубные щётки и залежалую пасту из ящика в столе.
— Ага, помним. Утром и вечером!
— Правильно, держите. У меня не убавится.
Чистые зубы, ободряющая прохлада, казалось, именно так и должно начинаться любое утро. Закончив водные процедуры, девочки вышли на улицу, где метрах в двухстах от них уже раздавался звон железок и треск падающих деревяшек. Там же кричал раздражённый Михаил.
— Да где же, чёрт подери!
Вдруг они заслышали радостный восклик.
— Нашёл! Наконец-то!
Показался старый велосипед со спущенными шинами и кривым рулём. Михаил вытаскивал его из кучи хлама в одном из складских помещений, выходящих дверьми прямо на улицу.
— Уже здесь? Это хорошо. Сейчас пойдём за самым главным. Вон в том большом ангаре всё нужное, а этот красавец на потом, — Михаил похлопал по старой дырявой сидушке велосипеда и приставил его к стене.
Захватив большую тележку, все направились к ангару, где взяли пять 30-литровых бочек с топливом. Не каждый сможет с похмелья вообще встать, а Михаил удивительным образом даже смог привести такой груз в движение.
— Стоять. Так вы же и не завтракали?
— Да, не в первый раз уже, — Оля равнодушно пожала плечами.
— Так, непорядок, завтрак — это самый важный приём пищи. За мной! Воды главное не забыть, будем кашу варить. И вкусно, и полезно.
Рецепт каши прост и понятен любому: огонь, вода, крупа. На импровизированной кухне, созданной на развалинах бывшей огромной столовой, Миша включил газ — газ этот хранился в больших баллонах — на огонь поставил крупную кастрюлю, а на стол около неё двухкилограммовый пакет гречки, вновь ушёл. Девочки уселись ждать.
— Не люблю я кашу, скучная она. И пресная, — Тоня с толикой обиды взглянула на закипающую воду.
— Ты её каждый день ела, а сейчас решила нос воротить? — Оля сама повисла взглядом на кастрюле.
— Вот почему снова она?
— Не возмущайся, каша полезная.
В этот момент вернулся запыхавшийся Миша: — Вы чего ждёте? Гречку кидайте, вода выкипит!
— И правда.
Оля резким движением руки вскрыла пакет и высыпала содержимое в кастрюлю. Бульканье ненадолго прекратилось, оставалось ждать.
— Тонь, Оль, вы вообще откуда?
— Какой-то научно-исследовательский центр около Челябинска, — Оля всё продолжала смотреть на гречу в кастрюле, — Помешивать надо.
— Да, надо бы.
Некоторое время они стояли в тишине, пока Оля наконец не продолжила.
— Первые месяца два были как в тумане. Помню, как проснулась, как встретились с Тоней, как гуляла по институту, по лесу. Лето было. Это лето. Ничего конкретного, если подумать. Как мы 57-й нашли. Нетронутый, со «Светой» внутри. Там в институте и еда была, и вода. А почему мы оттуда уехали, я не очень помню. У трупа бывшего работника документы были, а там Москва упоминалась, вот мы и поехали. Глупо вышло.