Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945

Группенфюрер СС (звание соответствует генерал-лейтенанту вермахта) Генрих Мюллер, бесстрастная, секретная личность, был шефом гестапо (4-е управление РСХА). Один из его подчиненных, подполковник СС Вили Хётти, характеризовал его как «человека с внушительным черепом и резкими чертами лица, которые удивительно портил тонкий разрез рта, почти не имевшего губ». Мюллер находился в Берлине, когда Красная армия окружила город. Из своего кабинета на Курфюрстенштрассе он каждый день слал сообщения в бункер фюрера. Последний раз его видели там 29 апреля 1945 года. С тех пор полагали, что он погиб в уличном бою в возрасте 45 лет и был похоронен на гарнизонном кладбище Западного Берлина в районе Кройцберг. Его семья установила в связи с этим памятник на могиле.

Однако Центр в Людвигсбурге не был убежден в том, что шеф гестапо, а также Мартин Борман погибли в Берлине. Центр полагал, что Мюллер, видимо, спасся бегством и попытался прикрыть свое спасение захоронением другого трупа в предполагавшейся могиле шефа гестапо. Доказательства этого, конечно, не существовало. Но в рамках секретного проекта по определению судьбы Мюллера Центр обратился к окружной прокуратуре Западного Берлина с просьбой вскрыть могилу. Это было сделано в утренние часы 25 сентября 1963 года. Могила не содержала одного скелета, но в ней имелись кости трех различных человек. Патологоанатомы определили, что никакая из костей не могла принадлежать Генриху Мюллеру. Теперь к тайне исчезновения Мартина Бормана прибавилась загадка с судьбой шефа гестапо. Центр в Людвигсбурге продолжил систематические усилия в целях разрешения обеих загадок. То же делал доктор Фриц Бауэр.

Прорыв в деле Бормана, казалось, произошел в марте 1964 года. Некий Рихард Борман отдался тогда в распоряжение полиции бразильского города Сан-Паулу, поскольку «устал жить в подполье». Рихард Борман сообщил бразильской полиции, что его брат Мартин проживал в штате Мату-Гросу («Густой лес») в девственной, неразвитой части этой глубинной территории Бразилии, почти вдвое превосходившей территорию штата Техас и населенной главным образом индейцами гуарани.

Бразилия являлась идеальной страной для преследуемых нацистов, искавших укрытия. Она граничит с семью (с девятью — автор посчитал Гайану (до 1966 года Британская Гвиана), Суринам (до 1975 года принадлежал Нидерландам) и Французскую Гвиану одной страной Гвианой) другими латиноамериканскими странами, что обеспечивает легкий въезд и выезд. Иностранцев нельзя депортировать или выдать, если у них бразильское подданство. Смертная казнь отсутствует, сроки заключения не превышали тридцати лет. В бразильских штатах Санта-Катарина, Парана и Риу-Гранди-ду-Сул имелось многочисленное немецкое население.

Доктор Фриц Бауэр уже проверял сообщения, что секретарь фюрера умер в Парагвае в 1959 году и был похоронен на деревенском кладбище недалеко от столицы страны, Асунсьон. Когда данную могилу вскрыли, обнаружили, что она содержит останки парагвайца по имени Хормонцилла. Поэтому доктор Бауэр уделил особое внимание новому сообщению из бразильского города Сан-Паулу.

У Бормана, как выяснилось, действительно имелся младший брат. Рейхслейтер одно время обеспечил ему работу в качестве одного из адъютантов фюрера. В этом не содержалось ничего нового, хотя о брате Бормана по окончании войны забыли. Следователи доктора Бауэра отыскали его. Его звали Альберт, и он жил в селении Иккинг на юге Баварии (недалеко от Мюнхена).

«У меня нет брата по имени Рихард, — заявил Альберт Борман. — Нет такого имени ни у одного из моих родственников. Человек, который появился в Бразилии под именем Рихард Борман, должно быть, эгоцентрист или мошенник». Этот человек оказался пятидесятидвухлетним ветераном СС, который добрался до Южной Америки по фальшивым документам. В данный момент он страдал психическим расстройством.

Несмотря на ложные сигналы, такие как в случае с Рихардом Борманом, западногерманские власти воспринимали множившиеся сообщения о спасении Мартина Бормана настолько серьезно, что назначили в ноябре 1964 года вознаграждение в 25 тысяч долларов за информацию, способствовавшую его поимке. Помня об энергичных протестах Аргентины Израилю в связи с похищением Эйхмана, Федеративная Республика Германия предупредила, что в случае обнаружения секретаря фюрера, его похищения и возвращения в ФРГ вознаграждение будет выплачено только тогда, когда страна, в которой он скрывался, одобрит его выдачу.

Проходили месяцы, но вознаграждение оставалось невостребованным, хотя сообщения о том, что Борман жив, продолжали поступать. В марте 1965 года представители Интерпола в Сан-Паулу в Бразилии арестовали человека с аргентинским паспортом на имя Карлоса Родригеса и западногерманским паспортом на имя Альфреда Тренкера. Это был, действительно, бывший офицер СС Детлев Зоненберг, который прибыл в бразильский город Гуаружа (близ Сан-Паулу) из Египта в 1953 году. Интерпол интересовало не эсэсовское прошлое Зоненберга, но то, что на него был объявлен розыск по шести случаям вооруженного грабежа в Западной Германии. По словам Зоненберга, бывшие нацисты, проживавшие в Южной Америке, создали после похищения Эйхмана организацию самозащиты. Среди них был Борман, который проживал в Бразилии.

Сообщение Зоненберга не давало никаких зацепок. Но в Западной Германии доктор Бауэр продолжал свое расследование. Среди сотен людей, с которыми встречались сотрудники его ведомства, был Артур Аксман. Теперь он был бизнесменом в Руре. Бывший руководитель гитлерюгенда повторил историю, которую он рассказал офицерам разведки союзных войск относительно ночи 1 мая 1945 года в Берлине. Аксман оставался единственным авторитетным свидетелем смерти Бормана. И все же он был известным нацистом. Никто не мог подтвердить или опровергнуть его утверждение, что он видел трупы Бормана и доктора Штумпфеггера на железнодорожном мосту на Инвалиденштрассе. Но если бы Аксман оказался прав, то судьба Бормана была бы определена.

Упорный доктор Бауэр обнаружил, что 14 августа 1945 года почтовое отделение 40 Берлина на железнодорожной станции Лертер уведомило фрау Гертруду Штумпфеггер о смерти мужа в письменном виде. Служащие почты захоронили 8 мая 1945 года труп, опознанный как тело доктора Людвига Штумпфеггера, после его обнаружения на железнодорожном мосту Инвалиденштрассе. Место захоронения находилось в нескольких сотнях метров от моста на территории Выставочного парка, зоны развлечений, где летом устраивались выставки.

Доктор Бауэр разыскал также шестидесятисемилетнего отставного берлинского почтальона по имени Альберт Крумнов, который сообщил, что он и трое других сотрудников почтового отделения станции Лертер захоронили два тела, обнаруженные на железнодорожном мосту. Они сделали это по указанию русских, которые хотели предупредить вспышку эпидемии в городе. 8 мая 1945 года Крумнов и трое его коллег по почте похоронили тело высокого человека с отличительными признаками доктора Штумпфеггера на территории Выставочного парка и рядом с ним — тело человека меньшего роста и более плотного. Его коллеги уже умерли, и через двадцать лет Крумнов уже не помнил точно места захоронения. Однако его свидетельство и официальное уведомление вдове доктора Штумпфеггера, казалось, подтвердили историю Аксмана.

Таился ли ответ на вопрос, который в течение двух десятилетий явно сбивал с толку разведывательные и полицейские ведомства многих стран, в земле Западного Берлина? Доктор Бауэр намеревался найти этот ответ и предпринял очевидный шаг, который до него никто не предпринимал. 19 июля 1965 года полицейские Западного Берлина с кирками и лопатами в руках, а также при помощи бульдозера начали рыть землю на территории Выставочного парка. Он служил теперь местом складирования транспортной компании и был расположен рядом с Берлинской стеной.

В течение двух дней полицейские терпеливо и методично перерыли сотни квадратных метров земли. Они отрыли камни, три пня, пивные бутылки, старое стрелковое оружие немецкого и советского производства, но ничьих костей обнаружено не было. Раскопки были прекращены.

Еще один охотник за нацистами, Тадек Тувия Фридман, возможно, подсказал доктору Бауэру, что тот теряет время, разыскивая останки Бормана в Берлине. Секретаря фюрера следовало искать среди живых в Аргентине. Фридман, молодой польский еврей, трудился в принудительном порядке на нацистском оружейном заводе в родном городе Радоме. После войны он отправился в Вену и по собственной инициативе стал разыскивать нацистских преступников. Летом 1952 года Фридман эмигрировал в Израиль. Не имея специальности и сноровки, он жил в новой стране с большими трудностями. Фридман приобрел работу газетного репортера, а затем мелкого государственного чиновника. Но охота за нацистами оставалась его главной заботой. Фридман открыл свой собственный частный Институт документации нацистских военных преступлений в Хайфе, где собрал значительное количество информации о скрывающихся нацистах. Фридман особенно надоедал израильским властям призывами что-то предпринять в отношении Эйхмана.