Маруся и близнецы

От того, как скользнули ее пальчики в его ладонь, сжалось до боли сердце и почему-то захотелось привлечь тоненькую нежную фигурку к себе, выдохнуть горячо в макушку и попросить прощения.

Но у Маруси были совсем иные планы. Она решительно втащила его за руку в центр танцпола, где были сосредоточены огни светодиодных фонарей, развешанных на ближайших деревьях. А уж ладони ей на задницу он положил уже сам. И прижался максимально близко, так что почувствовал затвердевшие ее соски, которые топорщили ткань топика.

Маруся медленно и длинно выдохнула, словно все это время только набирала в легкие воздух, нервно и тревожно.

Никита что-то почувствовал.

Он отвлекся на мгновение от танца с Изольдой, оглянулся — не поверил глазам, оглянулся снова…

Развернулся и замер, не решаясь влиться в их с Макаром танец, но и не возвращаясь к Изольде. Впрочем, она сама приблизилась, вынырнула из-под его руки так, что она легла ей на плечи.

Маруся протянула к нему пальцы.

— Помнишь, ты сказал, что будешь выполнять мои приказы? — спросила она, глядя только ему в глаза, не замечая Изольду. Демонстративно не замечая.

Он нахмурился.

— Если только отдавать я их буду голой. Мне раздеться? Или ты сам пойдешь?

Никита резко втянул носом воздух.

Одним взглядом и протянутой к нему рукой она вернула его в их сонный солнечный рай на троих. Нахлынули разом звуки и запахи летнего полдня, вспомнились разморенные поцелуи и сплетение тел, во рту возник соленый вкус капелек пота, которые он слизывал с тела Маруси.

Его словно что-то толкнуло в спину — к ней.

На ее орбиту, к его личному солнцу.

Теплому, настоящему, родному.

Он прижался к ее спине, зарылся лицом в облако волос и глубоко вдохнул запах, от которого дрожь прокатилась по всему телу и мучительно заныло в паху.

А может — в сердце?

Руки близнецов встретились на бедрах Маруси — одни скользили сверху вниз, другие — снизу вверх, задирая ее и без того короткую юбочку еще выше.

Они зажали ее между своими телами, обменялись поверх головы острыми, как лезвия, взглядами и склонились, целуя — один в губы, другой в шею.

— Оооооо! Какой разврат! — раздался голос забытой Изольды.

В нем как будто бы даже не было обиды, только знакомые Марусе мурлычущие нотки — совсем как у ее брата.

Она скользнула к их троице, поймала ладонь Никиты и переложила себе на талию, присоединяясь к танцу четвертой.

Марусе не понадобилось даже смотреть на Никиту — она лишь слегка повернула голову, и он уже убрал руку сам.

— Тебе жалко, что ли? — надула губы Изольда, обращаясь к Марусе, а не к нему, прекрасно понимая расклады власти в их многоугольнике. — Не жадничай! Или можешь взять моего брата! Развлечемся на пятерых. Я гибкая, мальчикам нравится.

Маруся бросила взгляд ей за спину — Данила стоял со скучающим видом, но неотрывно следил за их разборками. Хитрый, искоса, взгляд подсказал ей, что он прекрасно понимает, что за предложение сейчас делает его сестра и готов присоединиться по первому зову. Неужели они не впервые проделывают такие фокусы?

— Пошла вон, — сказала она спокойно, едва повернув голову к Изольде. — Они мои.

— Да? — с вызовом спросила та и подбоченилась.

— Да.

— А у мальчиков право голоса есть, или они резко каблуками заделались?

Маруся медленно опустила ресницы…

Подняла их — и Макар накрыл ее губы своими. Спустя пару секунд Никита нетерпеливыми пальцами коснулся ее подбородка, разворачивая к себе — и тоже поцеловал, скользнув языком между зубами так глубоко, что на мгновение у нее закружилась голова и вылетели из головы все соперницы на свете.

Это и был ответ.

44

Когда братья перестали соперничать за поцелуи Маруси, отвоевывая друг у друга ее губы, Изольды рядом уже не было. И Данила тоже растворился в разноцветной шумной толпе.

Но они даже не заметили.

Под медленный, вгоняющий в транс, ритм очередной композиции они танцевали втроем.

Вжавшись друг в друга телами так плотно, что стальные пряжки на поясах оставили следы на коже Маруси.

Ладонь Макара накрывала грудь под коротким топиком, и подушечка большого пальца шершаво поглаживала торчащий твердый сосок.

Никита задрал юбку и проник пальцами под край трусиков, в такт неспешному биту потирая зудящий клитор.

Оба они подавались бедрами вперед и вверх, терлись о Марусю с двух сторон жарко и недвусмысленно. Она же сжимала их члены под джинсовыми шортами, вздыхала и стонала, откидывая голову, чтобы удобнее было скользить теплыми губами по тонкой шее.

Им было абсолютно все равно, что за их «грязными танцами» и откровенными поцелуями наблюдает вся собравшаяся компания. Парни вообще никого больше не видели, кроме нее, а Маруся… Марусе это даже нравилось. После целого дня в роли «той самой сводной сестры» ей доставляли наслаждение взгляды, удивление и даже шок на лицах развязных друзей близнецов. Пусть посмотрят, что такое настоящий разврат, а не их детские игры.

А еще ей нравилось, как сглатывал Макар, когда она скользила ладонью по его голой груди. И как учащался его пульс, и как настойчиво толкался сзади Никита, потираясь очень твердым членом о ее трусики под задранной юбкой. Все внутри сжималось и сладко ныло, когда она закусывала губу и отдавалась им в этом танце, как всегда отдавалась в пиратском логове… или где они захотят.

— Как ты думаешь, если мы ее сейчас… вдвоем? — сипло спросил Никита у брата через голову Маруси. — Охуенно же будет?

У того вспыхнули глаза, а дыхание разорвалось в клочья.

Член, который Маруся поглаживала под шортами, натянул плотную джинсу так, что стало больно.

— Где? — уточнил он.

Никита оглянулся. Везде, куда ни посмотри, были люди. И до мансарды нужно было пройти не только сквозь запруженный двор, но и шумный дом. Был только один вариант…

— Идем.

Кусты смородины и крыжовника росли в этом месте так тесно, что гости даже не догадывались, что между ними была тайная тропинка, ведущая к задней части дома, где была пристроена сауна. Та самая, где все началось. И туда братья затащили Марусю, уже разогретую их поцелуями и ласками. За толстыми стенами из золотистых бревен музыка звучала тихо-тихо — зато хорошо слышно было хриплое дыхание и влажные звуки поцелуев, возбуждающие еще сильнее.

Знакомый топчан, с которого все началось в тот день, когда Маруся отправилась за земляникой. Запах теплого дерева и смеси ароматических масел, сухой горячий воздух, гладкий пол под ногами.

Всех троих от воспоминаний, которыми тут пропитано абсолютно все, охватывает нетерпеливая дрожь. Близнецы избавляются от шорт очень, очень быстро и с синхронными стонами вжимаются в Марусю напряженными горячими членами. Ее топик сам собой сползает до пояса, открывая маленькую грудь, которую с урчанием терзает Никита, перекатывая крупные соски во рту, словно ягоды. Юбка тоже задрана на талию, а трусики помогает стащить Макар, мимолетно проверив ладонью между ног, достаточно ли их девочка мокрая.