Маша Орлова. Тетралогия

Пять утра – показывали настенные часы.

– Что-то происходит, – вечно холодный голос преподавательницы теперь пророс тревогой. – Что-то случилось. Он никогда не уходил так надолго.

Антонио вернулся с кухни со стаканом воды, вложил его Вете в податливую ладонь. Она скользнула по нему невидящим взглядом и опять уставилась в окно.

– Он ведь всегда приходил под вечер, ночевал тут, а утром уходил, но ненадолго, – дрожа, проговорила она.

Антонио попробовал увести её от окна, но Вета с силой вывернулась из-под его рук.

Очень редко Маше приходилось сообщать родственникам о смерти. Она же не врач, а следователь. Она не привыкла приносить плохие новости. Теперь же ей приходилось делать это, потому что никто другой не мог.

– Я скажу сразу, не люблю ходить кругами. Я не знаю, что с ним, никто не знает. Но есть ещё один фантом, теперь он тоже достаточно сильный, чтобы сражаться. И дело в том, что из них останется только один. Оба не могут жить здесь, как два тигра на одной территории.

Вета ей не ответила. Маша ожидала чего угодно – криков, слёз, отрицания – вот только глухого молчания она ожидать не могла. Касаясь подоконника кончиками пальцев, Вета поднималась на цыпочки и смотрела вдаль, как будто на горизонте, загромождённом высотками, могла рассмотреть плывущий к ней корабль.

Маша поймала ничего не выражающий взгляд Антонио, пожала плечами. Мол, что я могу с этим поделать. В доме было так холодно, как не может быть холодно просто из-за распахнутых в раннее утро окон. Стакан с нетронутой водой остался стоять на подоконнике, и мениск призрачно колыхался.

Маша покачала головой – Антонио развернулся и вышел, неровно ступая по деревянному полу. Когда дверь за ним хлопнула, Вета снова обернулась.

– Зачем они вызвали того, второго? Они хотели уничтожить меня?

– Никто не хотел вас уничтожить. Они совершили ошибку, и только.

– Вам так сказала Вера, да?

Маша не выдержала – усмехнулась. Слишком больная тема, чтобы обсуждать её вдобавок ко всем остальным проблемам.

– Вера ничего мне не сказала. Вы сами знаете, наверное, что из мамы слова клещами не вытянешь, не то что исповедь. Но есть ещё Марк и Анна, помните их? Антонио вызывал их вчера вечером. Они в один голос твердили, что понятия не имели, как всё выйдет.

Вета её снова не слушала – вглядывалась в тени от деревьев на серых тротуарах.

– Нет, – сказала она, теребя кулон на кожаном шнурке. – Они собирались меня уничтожить. Они меня так и не простили за те времена. Зачем, по-вашему, взрослым людям собираться за заброшенном складе и вызывать фантом города? Вам часто приходит в голову мысль – пойти и вызвать парочку фантомов?

– Сейчас не важно, зачем они это сделали, – сказала Маша, просто чтобы перебить её страшный монолог. – Прошлое мы уже не отменим. Теперь нужно думать, как предотвратить катастрофу.

Не оборачиваясь, Вета подвинула к окну стул и села. Руки она вытянула через весь подоконник, так чтобы касаться кончиками пальцев уличного ветра.

– И что мы можем сделать?

– Не знаю, – честно призналась Маша после минутных раздумий. – В битву сущностей людям нельзя вмешиваться. Я думаю, всё, что в моих силах – попытаться защитить вас.

Город вернулся под вечер, вместе с холодным речным ветром. Вета сидела у окна, ткнувшись подбородком в изгиб локтя. Клёны за окном шарили ветками в небе. Она ощутила лёгкое прикосновение к плечу, и на подоконник спикировал тронутый желтизной кленовый лист. Откуда ему взяться в середине лета?

Сердце зашлось в приступе отчаянной радости, а потом пропустило удар: что-то было не так. Город ткнулся ей в плечо и тут же замер у ног комочком ветра. Его прикосновения были ледяными и короткими, как никогда раньше.

Полумрак в комнате шевельнулся: это Маша привстала с дивана, где сидела, притянув колени к груди. До того она вела себя так тихо, как будто спала.

– Что с ним?

Она тоже это ощутила – натянутую поперёк комнаты нить тревоги. Вета поднялась и торопливо закрыла окно, как будто этим могла бы защититься и защитить его. Свет уличного фонаря выбелил пол под её ногами: там растекалось эфемерное тёмное пятно. Секунда – и пятна не было, можно подумать – показалось. Но она знала: всё, что кажется, существует на самом деле.

Маша тоже это видела, потому опустилась на корточки рядом. Ветер тяжело ударил в окно, замельтешили тени листьев, и фонарный свет брызнул во все стороны. Стекло опять дрогнуло.

– Задёрните шторы, – прошипела Маша, не поднимаясь с пола. – Задёрните, он потеряет нас из виду и уйдёт. Иногда это срабатывает.

Вета рванула тяжёлые шторы на одном окне, бросилась ко второму. Ветер всё ещё грохотал о стёкла, скулил и царапался. Они просидели в полном безмолвии на холодном полу час или два – время уже потеряло смысл. Удары и вой становились всё тише, пока не изошли на нет.

Маша судорожно перевела дыхание.

– У него, видимо, ещё недостаточно сил. Нам повезло.

Она поднялась и прошлёпала на кухню, оттуда послышался шум воды. Маша вернулась с намокшей чёлкой и влажными руками, на ощупь попыталась найти в прихожей свою сумку. Ругнулась и включила свет.

Город всё ещё неподвижно лежал на полу. Вета сидела рядом, откинувшись на стену, и осторожно касалась его, как будто укрывала ладонью новорожденного щенка. Она наблюдала, как в молчании Маша бродит по комнате, подновляя символы на стенах. В тех местах, где её чёрный карандаш касался обоев, съёживались голубенькие цветочки и воздух подёргивался дымкой.

Потом в ход пошёл красный песок, от которого пахло подземельем. Вета не стала уточнять, что это. Маша рассыпала его тонкими полосками по подоконникам и у порогов, а остатки завернула в бумажный пакет и спрятала в сумку.

– Мне нужно уйти домой, хотя бы на ночь, – сказала она, замерев посреди комнаты. – Подновить запасы и подумать, что ещё можно сделать. Но вы не бойтесь, я позвоню Антонио, чтобы он приехал, ладно?

Вета усмехнулась, глядя в пол. Антон, старый лис, он ведь специально прислал её днём, чтобы сменить на ночь. Неужели он до сих пор не понял, что ничего не выйдет. Рука Веты дрогнула, и комок ветра болезненно сжался, ощутив её тревогу.

– Понимаю. Конечно, идите.

Маша постояла под лампой ещё. Может, ей хотелось оправдаться в своём отступлении. Напрасно – Вета и так видела, что она делала всё, что могла. И чертила на обоях символы чёрным карандашом – наверное, только они и спасли оконные стёкла от вторжения фантома. И рассказала всю правду о том, что Городу ничем нельзя помочь. Правда дорогого стоила. Антон никогда бы не сознался, он бы юлил и умалчивал.

Маша ещё покопалась в сумке и бросила Вете связку брелоков на большом кольце: пластиковая летучая мышь, деревянный шахматный конь, крошечный стилизованный кинжал.