Маск: Тэйри
Шрифт:
Извозчик покосился на Джубала, на десять тольдеков, снова на Джубала: «Как я доберусь до «Гексаграммы»?»
«Идите пешком, наймите кеб — как вам угодно».
«Вы разобьете машину!»
«Я очень осторожный человек, кеб будет в целости и сохранности».
«Десяти тольдеков явно недостаточно».
«Вот еще пять — ступайте!»
Часто оглядываясь, извозчик побрел к парковым воротам. Джу-бал подъехал к парадному крыльцу и принялся ждать.
Слух привыкал к тишине. Темный сад мало-помалу наполнялся осторожными звуками — пощелкиванием гиджитов в сырой рыхлой земле, потаенным журчанием фонтана и похожим на плеск фонтана, почти неуловимым
Прошло минут десять. По аллее подъезжала карета. Джубал поспешно преградил ей дорогу, размахивая руками: «Вызов отменяется! Сегодня нужен обычный городской кеб». Всучив водителю тольдек, Джубал прибавил: «Извините за беспокойство».
«Понятно, сударь, благодарю вас», — понимающе кивнул тот. Карета развернулась и уехала.
Джубал приподнял воротник накидки, надвинул на лоб черный кват. Взобравшись на скамью водителя, он сгорбился, то и дело поглядывая в тень под портиком.
Парадные двери раздвинулись — вышла Миэльтруда. Подбежав к кебу, она вспорхнула внутрь и села: «В дом Базенантов, за холмом Матиса!»
Из-под въездных ворот Джубал выехал на Среднюю дорогу, тянувшуюся вдоль косы Чам, но вместо того, чтобы продолжать путь в холмы, свернул сначала на Полукольцо, потом на Парадную набережную. Погруженная в размышления Миэльтруда довольно долго ничего не замечала, но в конце концов стала стучать по перегородке: «Вы не туда поехали! Мне нужно к Базенантам, за холмом Матиса!»
Джубал остановил машину и повернулся к Миэльтруде: «Мы едем туда, куда нужно».
«Джубал Дроуд! Глинт!»
«Собственной персоной. Будьте добры, не спорьте и не жалуйтесь, — Джубал предъявил Миэльтруде скрепленный печатью ордер. — Вы задержаны по обвинению в незаконном покушении на мою жизнь. Мой ордер никем не опротестован и не аннулирован. Он действителен и предписывает двухлетнее исправительное рабство, сопровождающееся, по усмотрению истца, ежедневной поркой прутьями крысиной метелки. На протяжении следующих двух лет вы будете выполнять мои указания. Сожалею о том, что вам придется пропустить вечеринку, но сегодня вечером — совсем недавно — я решил воспользоваться своим правом и взять вас под стражу. Промедление смерти подобно — в буквальном смысле слова, так как завтра меня должны были убить по приказу вашего отца. Скорее всего, вам это хорошо известно. Теперь приказ придется отменить».
Миэльтруда испуганно спросила: «Почему вы думаете, что вас приказано убить?»
Джубал усмехнулся: «Ваш высокоблагородный батюшка впервые согласился повысить мой оклад».
«Вы ошибаетесь! Он знает, что за вами охотятся Имфы. Зачем ему себя утруждать?»
«Так или иначе, — пожал плечами Джубал, — моя безвременная кончина входит в его планы. В мои планы она не входит. Поэтому трудно было бы найти более удачное время для предъявления ордера. Между прочим, вы с лихвой заслужили наказание».
«Вы в самом деле намерены подвергнуть меня такому обращению?»
«Разумеется. Закон есть закон».
«Было бы излишне напоминать, что в конечном счете вы больше проиграете, чем выиграете».
«Мне нечего терять».
«Вы еще живы».
«Все умирают в свое время — Дроуды, Имфы и Д’Эверы, смерть презирает сословные различия. Тем временем у вас будет возможность приобрести полезный опыт. Когда-нибудь вы меня поблагодарите».
Миэльтруда ничего не ответила.
«А теперь, если вы не желаете подвергаться лишнему унижению, будьте любезны, сядьте на пол, чтобы избавить меня от необходимости связывать вам
руки и ноги, затыкать вам рот и так далее».Миэльтруда попыталась выпрыгнуть из кеба. Джубал схватил ее и повалил на пол. Какое-то время они боролись. Борьба закончилась поражением слабого пола — тяжело дыша, Миэльтруда лежала на спине лицом к лицу с Джубалом, ее волосы растрепались. Джубал тоже тяжело дышал — ноздри его щекотал терпкий аромат цветочных духов.
Джубал медленно встал. Миэльтруда лежала тихо и, когда кеб снова поехал, не двинулась с места. Глядя вверх, в окно экипажа, она видела только черные кроны деревьев, проносившиеся на фоне Ская, и редкие отсветы уличных фонарей.
Кеб осторожно заехал в глухой, темный переулок и остановился. Миэльтруда услышала шепот спокойных мелких волн залива Тенистерле.
Джубал открыл дверь: «Выходите!»
Миэльтруда приподнялась, сидя на полу, и выбралась из кабины. Она знала, где находится — на берегу, недалеко от гостиницы «Кораблекрушение». Сзади тускло горели огни Визрода, озаренный Скаем залив переливался мелкими искрами, напротив тянулась длинная тень косы Чам.
«Сюда!»
Миэльтруда обернулась — если бы она сейчас закричала, кто-нибудь мог услышать и, по меньшей мере, вызвать ночной патруль. Но глинт, стоявший рядом, не допустил бы ничего подобного. Джубал взял ее за руку — прикосновение заставило девушку съежиться.
Они спустились на пляж. Джубал подобрал конец каната и стал тянуть его на себя, перебирая руками. Дрожащая от холода Миэльтруда молча стояла на песке. Послышался скрежет — Джубал вытащил на берег, кормой вперед, небольшой ялик. Жестом он приказал пленнице садиться. Брезгливо подобрав платье, Миэльтруда забралась в ялик. Джубал вытолкнул лодку на мелководье, вскочил на корму и, перебравшись на нос, стал тянуть еще один канат. Через некоторое время ялик причалил к борту пришвартованного к плавучим бочкам судна.
Подгоняемая Джубалом, Миэльтруда поднялась на палубу — подавленная и настороженная, она наконец полностью осознала серьезность происходившего.
Девушка внезапно бросилась к лееру и, несмотря на то, что в заливе водилась рыба-терка, вознамерилась броситься за борт. Джубал поймал ее за талию и оттащил назад: «Вы опять вознамерились нарушить закон! Ордер предусматривает два удара в день
— колючими прутьями, оставляющими ожоги. Откажитесь от попыток бежать, если не хотите, чтобы вас раздели догола и выпороли».
Миэльтруда не могла найти слов, дрожа от стыда и ярости.
«Я командую этим судном, — Джубал радушно развел руками.
— Оно называется «Кланш». По меньшей мере какую-то часть исправительного срока вам придется отбыть на борту «Кланша»».
Миэльтруда, теперь уже в полном замешательстве, спросила, заикаясь: «Я думала, вы глинт. Вы национал? Как это может быть?»
«Судно зафрахтовано на деньги, уплаченные вашим отцом. Я все еще глинт — дроуд клана Дроудов!»
«Вы негодяй, мерзавец! Что вы себе позволяете? — с отчаянием воскликнула Миэльтруда. — Вас накажут!»
«Вы, безответственная преступница, смеете называть меня негодяем?»
Миэльтруда уже взяла себя в руки и надменно молчала.
«Могу обнадежить вас в одном отношении, — сурово произнес Джу бал. — В моем обществе вы можете не опасаться посягательств на ваше целомудрие. В отличие от вас, вашего отца и вашего дружка Рамуса Имфа у меня есть принципы. В ближайшем будущем вы будете служить поварихой и горничной на борту «Клан-ша»».