Маска

Вендель уговорил отца вновь позволить ему работать. Эрхард согласился, но настоял на том, чтобы его сын больше не ездил осматривать виноградники. Поэтому Вендель проводил много времени в винном погребе и у виноградного пресса, стараясь отвлечься от рутинной работы со списками поставок, счетами и письмами, — они наводили на него смертельную скуку. Антоний следовал за ним тенью. Телохранитель готов был пожертвововать своей жизнью, чтобы спасти Венделя. Эрхард Фюгер договорился со стариком Урбаном перенести свадьбу на следующую весну. Бракосочетание назначили на первое мая, День святой Вальпурги. Катерина утешала себя тем, что так у нее будет достаточно времени, чтобы подготовить дом к приему невестки. А Вендель все еще надеялся на чудо, которое спасет его от женитьбы. Он несколько раз встречался с Ангелиной и по воскресеньям ходил на обед в дом к Урбанам. Ангелина была очень красивой и воспитанной девушкой. Настоящий ангелочек. Но когда Вендель говорил с ней, ему казалось, что он обращается к кукле. На все его слова девушка вежливо кивала, соглашалась с ним, улыбалась. Она ни разу не высказала собственного мнения, ни разу ни о чем его не спросила, разве что о самочувствии. Если бы ее взгляд не был ясен, а речь столь красива, Вендель заподозрил бы, что девушка страдает слабоумием. Но, наверное, из нее просто вытравили все способности мыслить самостоятельно. Для большинства мужчин Ангелина стала бы идеальной женой, но не для него. Пусть жизнь отрезвила его, сделала мудрее, пусть он уже не был тем мечтателем, который полтора месяца назад уехал из Ройтлингена, кое-что осталось для него неизменным. Вендель мечтал о супруге, которую полюбит всем сердцем не только за красоту тела, разжигающую жар в чреслах, но и за острый ум.

Хромая, Вендель вышел из дома. Солнце уже повисло над холмами, но сядет оно еще не скоро. Парню хотелось немного развеяться, поболтать с друзьями. После окончательного выздоровления ему всего пару раз удалось сходить в трактир и выпить бокал-другой вина — и то после ожесточенных споров с отцом.

— Антоний, — сказал Вендель своему телохранителю, последовавшему за ним из дома. — Я хочу сходить в «Три дубка» выпить вина. На сегодня я закончил работу. Осталось только запереть все.

— Вашему отцу не понравится, что вы уходите из дома вечером, — возразил Антоний.

Вендель указал на небо.

— Посмотри, Антоний. Еще светло. На улицах Ройтлингена полно приветливых и мирных горожан. Не может же отец запирать меня дома до конца моих дней.

Антоний пожал плечами.

— Как скажете, Вендель.

Парень как раз запирал ворота, когда из дома вышел отец.

— Закончил на сегодня?

— Да, пап. Я сделал все, что ты мне поручил. Написал счета для трактирщиков. Приготовил поставку в Тюбинген. Завтра наше вино отвезут туда. Я даже исправил ошибки в заказах. А теперь я собираюсь выпить немного вина в «Трех дубках».

Эрхард Фюгер нахмурился.

— Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты уходишь из дома вечером. Мы до сих пор не выяснили, почему граф озлобился на тебя. Не исключено, что он вновь попытается заманить тебя в ловушку.

Но Вендель только отмахнулся. Чем больше меркли его воспоминания о тюрьме в Эсслингене, тем больше он готов был поверить в совпадение. Его подозрения в отношении Оттмара де Брюса казались необоснованными. Только потому, что Вендель потерял нож на смотре невест в его замке, нельзя было предполагать, что это граф пытался сделать парня подозреваемым в убийстве. К тому же Вендель не понимал, чем мог разозлить де Брюса. Он помнил только один момент, когда лицо графа потемнело от ярости, а на лице промелькнуло такое выражение, будто Оттмар вот-вот бросится на него. Но сразу же после этого де Брюс добродушно расхохотался. Так в чем же дело? Правда, оставались еще провалы в памяти, но Венделя это особо не тревожило. Он был в безопасности, его невиновность доказана, так чего же еще желать?

— Я вернусь до наступления темноты, отец, — примирительно произнес он. — Кроме того, со мной пойдет Антоний.

Поворчав немного, Эрхард вернулся в дом, а Вендель и Антоний отправились в трактир. По дороге в переулках Ройтлингена многие прохожие приветствовали Венделя, на их лицах читались уважение и любопытство. Все знали, что он пережил пытки и сбежал из тюрьмы, и потому Венделя теперь почитали в городе, будто героя войны, что вызывало в парне и гордость, и стыд одновременно.

Они пересекли рыночную площадь и направились по Медовому переулку к Медовым воротам. Затем неподалеку от ворот свернули в узкий переулок и очутились в квартале дубильщиков. Это была не лучшая часть гордого свободного города, и Антоний беспокойно оглядывался по сторонам, но темные фигуры, жавшиеся к стенам домов, не обращали на них внимания. Наконец они добрались до «Трех дубков». В трактире было полно людей. За столиком у окна Вендель увидел своих друзей. Помахав им рукой, он принялся проталкиваться по залу. К тому моменту, как он подошел, его приятели заказали еще два бокала вина и пододвинулись, освобождая место Венделю и Антонию.

— Ну что, Вендель, опять привел няньку? — воскликнул Фридель, темноволосый полноватый парень, сын богатого торговца солью. — Боишься, что сам не найдешь дорогу домой?

— Нет, — перебил его Ганс, сын виноградаря, обрабатывавшего для Фюгеров Зоммерхальде. — Антоний защищает его от девок. С тех пор как наш Вендель стал хромым героем, все девчонки ему на шею вешаются.

Парни расхохотались. Они подтрунивали над Венделем по-дружески, и он это знал, но ему тяжело было присоединиться к веселью друзей. Когда он сидел с ними, то замечал, насколько изменился. Он больше не был одним из этих самодовольных парней, для которых все в жизни представлялось веселой игрой. Между ним и приятелями встали застенки эсслингенской тюрьмы, мрачные судьи и загадочный палач, сделавший его калекой, но спасший ему жизнь. И хотя все это казалось далеким и забытым, как кошмарный сон, случившееся оставило в его душе шрамы, от которых не так-то просто будет избавиться.

— Ты чего такой серьезный, дружище? — Фридель добродушно хлопнул Венделя по плечу.

Вендель посмотрел на Антония. Телохранитель уселся немного в стороне и настороженно наблюдал за посетителями трактира.

— У меня был тяжелый день. В отличие от тебя я помогаю отцу. Вот если бы ты по нескольку часов в день считал тюки с солью, говорил с работниками, вел учет расходов и прибыли, то к вечеру тоже уставал бы.

Фридель усмехнулся.

— Ты просто не умеешь договариваться со своим стариком. — Он поморщился. — Я вот, признаться, тоже со своим не совладаю. Отец решил, что я должен идти в обучение к моему дяде. Так что скоро моя сладкая жизнь закончится. — Парень вздохнул. — Зато у тебя она только начинается. Что, не терпится невесточку-то оприходовать?

— Ждет не дождется, — вмешался Ганс, прежде чем Вендель успел что-то сказать. — Не видишь, сидит да облизывается.

Вендель не собирался оставаться в трактире надолго, но когда он выглянул в окно в следующий раз, уже сгустились сумерки. Время пролетело незаметно. Друзья шутками и веселыми историями отвлекли его от горестных раздумий, и Вендель был им за это благодарен. Он поднялся.

— Мне пора домой.

Друзья пытались спорить, но он только отмахнулся.

— Пойдем, Антоний. Пора.

Его телохранитель вздохнул с облегчением. Конечно, все это время он волновался, что скоро стемнеет.

В переулке было тихо и безлюдно. Вскоре ночная стража начнет обход города.

Вендель свернул налево, но Антоний удержал его.

— Может быть, нам пойти другим путем? — предложил он. — Так, конечно, короче, но переулки узкие и темные, а квартал пользуется дурной славой.

— Не будь трусом, Антоний! — Вендель упрямо пошел кратчайшей дорогой к дому.

Вздохнув, телохранитель последовал за ним. Какое-то время они молча петляли по узким переулкам. И вдруг из какого-то дома выскочил мужчина и встал перед Венделем. Вендель хотел отойти в сторону, чтобы пропустить незнакомца, но тот обнажил меч. Невзирая на полумрак, Вендель разглядел злорадную ухмылку на лице противника.

Антоний схватил Венделя за плечо.

— Назад! Скорее!

Но когда они оглянулись, то оказалось, что путь к отступлению им перекрыл еще один вооруженный мужчина.

Антоний и Вендель тоже обнажили оружие. Спина к спине они стояли в переулке — каждый перед своим противником. Вендель тяжело дышал. Да, он обучался искусству фехтования, но давно не тренировался биться на мечах, а после пыток был уже не так силен, как прежде. Антоний был прав. А Вендель не послушал его, отмахнулся, хотя телохранитель предупреждал о возможной опасности. Он думал, что в Ройтлингене ему ничто не угрожает. Но это оказалось не так.

Вендель перехватил меч покрепче, следя, чтобы мышцы не свело судорогой. Он не был хорошим фехтовальщиком, однако так просто сдаваться не собирался.

Сзади послышался звон клинков. Бой начался.

— Держитесь прямо за мной, Вендель! — выдохнул Антоний. — И с вами все будет в порядке.

В тот же миг противник Венделя занес клинок. Юноша уклонился, как его учили, и смертоносный удар не достиг своей цели.

Вендель замахнулся в ответ, но противник ловко ушел от его выпада.