Маскарад для эмигранта

– Вначале я должен попросить у вас прощения за то, что подслушал ваш разговор, но это не из-за любопытства, нет, меня просто потянуло на родной для меня язык, на французскую речь. Я слышу о ваших проблемах давно, уже почти месяц, и я уже решил, как смогу вам помочь, если вы конечно того пожелаете.

«Если он француз, что он делает в Крыму? Хотя этой нации у нас и так было всегда предостаточно, а сейчас война пригнала сюда разного народа, размышлял поручик, а французы должны опасаться красных, как союзники по Антанте. Может прав Полковник, и этот старик просто намерен бежать с нами? И почему он подслушивает нас уже целый месяц? Кто же он такой?

– Помощь нужна, она крайне необходима. Но расскажите о себе чуточку подробнее. Что вы делаете в Крыму? – продолжил расспрашивать Макаров.

– Я живу здесь постоянно, причем уже очень давно, с 1856 года с момента окончания Крымской компании.

– Ого! сколько же вам лет? – поинтересовался поручик.

– В следующем году, если доживу, будет восемьдесят. Шестьдесят пять из них я крымчанин.

– Если вы военнопленный, почему вас не интернировали? – вмешался Полковник, – и как вы попали в армию, ведь вам тогда не исполнилось, если я не ошибаюсь, и пятнадцати лет?

– Да, вы не ошибаетесь. Мне было тогда всего лишь тринадцать, но я был рослый, сильный мальчик уже умеющий фехтовать и неплохо стрелять из пистоля и мушкета, и этого было достаточно, чтобы я стал юнгой на военном судне. Но никто, естественно, никуда бы меня не взял, если бы не одно обстоятельство: корабль принадлежал моему отцу, а капитаном на нем был мой дядя, младший брат отца. Как все мальчишки моего возраста я мечтал непременно принять участие в Крымской компании и совершил уже две попытки тайком сбежать с отправляющейся в поход армией. Мои родители понимали, что я на этом не успокоюсь, поскольку решительностью характера я был в деда, наполеоновского генерала. Кстати, и в Россию я отправился лишь с одной единственной целью: отомстить за дедушку Георга, которого обидели там еще в двенадцатом году. Опасаясь, что я так или иначе убегу, они решили вручить мою судьбу Самуэлю Дюбуа. Как оказалось впоследствии, это была роковая ошибка моего отца; из-за нее я навсегда остался в России. И произошло все это благодаря моему дяде, который вероломно бросил меня и десять таких же матросов на западном побережье Крыма.

– Дядя оставил родного племянника на чужбине, но почему?! – изумился поручик.

– Единственной причиной всему было наследство. В случае исчезновения законного наследника, то есть меня, это место после смерти моего отца занимал Самуэль. И позвольте мне ответить на ваш вопрос, – старик повернулся к Полковнику, – меня не интернировали потому, что брошенные там, в глухой степи мы не попали в плен, а просто потерялись. Но об этом потом, давайте сейчас о главном.

– Позвольте, какое наследство? Вы кто? – спросил Полковник.

– Я граф Анри-Жан Георг Дюбуа, – сообщил француз. Увидев, как переглянулись его собеседники, он протестующее поднял ладони, – ладно, к вопросу о моей персоне мы вернемся потом, а сейчас о вашей проблеме. Я живу в деревушке Кунан, не далеко от Ак-Мечети; место настолько глухое, что это трудно даже себе представить. После того как пройдут дожди, проехать туда просто невозможно. Более надежного места, где можно укрыться вашей семье, месье Макаров, вам не сыскать. Дорог там нет, до лета к нам никто не сунется, а к этому времени к вашей жене уже все привыкнут. Моя старшая дочь живет в Симферополе, ее детей в Кунане никто не видел, вот и выдадим вашу жену за мою внучку, думаю, что это cработает наверняка. Дом у меня большой, кроме меня и жены с нами живут сын с невесткой, на подворье есть коровы, овцы, кроме того полно всякой мелкой живности, так что проживем, я думаю, как-нибудь.

Француз доброжелательно смотрел на собеседников, ожидая ответ. Поручик растерялся, он не мог собраться с мыслями; полковник пил чай, глядел в окно.

– Все это так неожиданно, – наконец промолвил Владимир, – предложение конечно заманчивое, но мы ведь совершенно не знакомы, и я не знаю, чем вызвано ваше предложение. Ведь за ним должно что-то стоять, не так ли?

– Совершенно правильно, молодой человек, предложение незнакомого лица за которым ничего не стоит, не может вызвать ничего, кроме недоверия. Все справки обо мне можно навести у Николаса, в харчевне которого мы сейчас сидим или у его брата Андроника. Александр Сергеевич, как коренной севастополец, думаю, хорошо их знает и может сделать это в любую минуту. Теперь о том, что стоит за этим предложением. Знайте, за ним мой личный интерес, причем очень для меня привлекательный. Расскажу вам с самого начала. Как только мы лишились в одночасье своей родины, то вначале не сильно беспокоились о своем языке. На первое место стал русский, только в этом случае мы могли рассчитывать на безопасную жизнь в России. Но вскоре, когда мы несколько прижились, мы стали думать о том, что неплохо было бы сохранить и родной французский, чтобы передать его детям. Мы все еще надеялись, что в дальнейшем нам удастся вернуться во Францию. Ну, если уж не нам, то нашим детям точно. Именно с этой целью мы стали искать нечто, что могло бы облегчить эту непростую задачу. Нашим спасителем по части языка стал Андроник; он на своем суденышке ходил с товаром в Одессу и откуда всякий раз привозил французские газеты. Конечно, в Евпатории можно было найти у букинистов кое-какие французские книги, но что они, эти книги, в сравнении с газетой, из которой можно хоть что-то узнать о своей далекой, но всегда желанной отчизне. Покидая Францию, я уже знал, что наша семья очень знатная и богатая, но конкретно я над этим ни разу всерьез не задумался, для этого просто не было повода. И вот однажды Андроник привез мне газету, содержание которой довольно резко изменило мои взгляды на будущее моих детей и внуков.

Георг положил на стол пожелтевшую газету, в ней красным карандашом был подчеркнут заголовок довольно большой заметки.

Наследство графа Дюбуа.

«Наша газета когда-то, причем очень давно, уже сообщала нашим читателям о кончине графа де Ламбера Доминика – Анри Дюбуа, владельца портов, верфей, фабрик и бесчисленных виноградников; наследником всего этого стал его младший брат Самуэль. Он оказался намного предприимчивее и сумел вдвое увеличить активы графства: описать размеры его состояния не хватит места в данной статье, да и цель у нас совершенно иная. Позавчера умер и Самуэль Дюбуа, права на огромные богатства перешли к его сыну Фредерику, успешному сорокапятилетнему предпринимателю, который увлекается скупкой антиквариата. Но настоящая сенсация, ради которой написана эта статья, кроется в заявлении капитана торгового судна Казимира Реньяра, который утверждает, что настоящий наследник богатства Дюбуа жив и находится где-то в России. Мы напоминаем нашим читателям, что четырнадцатилетний юнга Жан-Анри Георг Дюбуа был брошен родным дядей Самуэлем в Крымскую компанию на западном побережье Крыма с десятком таких же несчастных, как и он, матросов. На суде капитан Самуэль Дюбуа заявил, что ему пришлось их оставить, так как из Ак-Мечети в тот момент, когда они запасались пресной водой, вынеслась сотня казаков, и чтобы не допустить захвата судна, он был вынужден отчалить. Затем корабль долгое время курсировал вдоль берега, но оттуда не было никаких сигналов. Решив, что оставленные моряки просто дезертировали, они возвратились в Севастополь. У многих членов экипажа перед судебным процессом были иные версии, но ни одна из них так и не была высказана на суде; одни свидетели исчезли, другие повторяли слово в слово то, что говорил капитан. У многих присутствующих сложилось впечатление, что свидетели либо запуганы, либо подкуплены, но после процесса, на котором капитан был оправдан, в застольных беседах звучала настойчивая версия о умышленном, преднамеренном преступлении. Но теперь это были уже ничего не значащие разговоры.

Ваш корреспондент встретился с капитаном Реньяром: да Георг Дюбуа жив, несмотря на свой возраст, он бодр и жизнерадостен. Недавно у него родился внук, который сейчас по праву считается единственно законным наследником графа де Ламбера Дюбуа. Источник информации крымский грек, давний знакомый капитана, человек трезвый и честный.

Ассоциация юристов и адвокатов Франции единодушно признала Георга Дюбуа и его внука законными наследниками всей графской недвижимости, движимости, банков и капиталов.

Алло, дедушка и внук! Франция ждет вас, дорогих наследников!»

Ален.

Владимир кончил читать, откинулся на спинку стула и перевернул газету, она была прошлогодней.

– Это работа Андронника, – сказал француз, – он давно уговаривал меня обозваться в прессе, но я не видел в этом необходимости. Сейчас, когда все это обнародовалось и стало известно, что правда на нашей стороне, я подумал: а почему бы моему внуку не получить то, что принадлежит ему по праву? Теперь эта мысль приняла четкие, осмысленные очертания, мне видятся исполнители, и значит пути ее исполнения. Толчком к этому послужило все то, что я услышал от вас в течение последних дней.

– Если я не ошибаюсь, роль исполнителей вы уже отвели нам? – с изрядной долей сарказма заметил Зайцев.

– Только не нужно обижаться, но по-другому у нас просто не получится. Мой план прост: я помогаю вам, месье Макаров, ваши жена и дочь будет в моем доме в полной безопасности, а вы помогаете мне, там во Франции. Мои предположения, что ваша армия, запертая в Крыму, уйдет морем куда-нибудь на запад, уже оправдываются; не исключено, что вы обязательно попадете во Францию, а там все карты вам в руки, дабы помочь мне. Я сейчас принесу документы.

Француз поднялся и исчез за дверью подсобного помещения.

– Что будем делать, Александр Сергеевич? Предложение очень заманчиво, и мне кажется, что старику можно верить, но все-таки … Все случилось как-то неожиданно.

– Это тебе кажется, что неожиданно. На самом деле мы уже почти месяц обсуждаем наши проблемы, и все это время, похоже, старик обдумывал их с точки зрения своей выгоды. Теперь у него вырисовалось решение, которое должно удовлетворить обе стороны. Думаю, что нам нужно соглашаться, я не вижу другого выхода. Наша контрразведка проверила весь персонал этой харчевни: старик лоялен. И, несомненно, деликатен: он ушел, чтобы дать нам возможность наедине обсудить его предложение. Иди, позови его, Володя, мне скоро уходить.