Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?
Шрифт:
Но стоило вспомнить, и все неприятные чувства разом вернулись.
Вошла в кухню и заворожено остановилась. Везя восседала на столе и с упоением объедала цветы. Ваза валялась на боку, благодаря своей немного угловатой форме не упав на пол. Половина стола залита водой, которая капала на пол, где успела образоваться небольшая лужица. А под одним из стульев красовалась крошечная "ароматная" кучка. Вот и завела себе котёнка...
– Ешь, я уберу, - сообщил стоящий позади Тимофей.
– Убери, - согласилась я, расстегнула куртку, дошла до стола и подхватила
– Я, конечно, понимаю, что ты сейчас права, но гадить в квартире не позволю. Ясно?
Котёнка, само собой, не ответила, только подмигнула левым глазом. И как после этого на неё злиться?
Для профилактики всё же ткнула её носом в устроенное безобразие и отпустила. Везька, задрав хвост трубой, унеслась в коридор и, судя по звукам, начала там что-то драть...
Тимофей как усердная пчёлка порхал по кухне с тряпкой и веником, а я, наконец, добралась до холодильника, залпом влила в себя два стакана сока и соорудила бутерброд гигант. Буду есть по дороге.
Откусила и, жуя, направилась в коридор.
– Ксан, без меня не уходи только.
– Догонишь, - безразлично бросила я и вышла из квартиры. Дверь не закрыла, ключи не взяла... А зачем? Пусть заходит, кто хочет. Может, вернуться обратно к папе с братом?
Пешком медленно спустилась до первого этажа. Бутерброд к этому времени успела съесть до половины и очень пожалела, что не сделала два. Надо будет купить шоколадку или какую-нибудь булочку.
На улице было жарко. Или это только мне было жарко зимой, в минус сколько-то там градусов? От греха подальше всё же застегнула куртку и неспешно поплелась к соседнему дому. Там располагалась ближайшая аптека. Беременеть в семнадцать лет мне как-то не улыбалось. Отец, разумеется, поймёт и не бросит свою блудную дочь, а вот Кешка не успокоится пока в подробностях и на кулаках не объяснит счастливому отцу ребёнка, что так делать нехорошо.
– Ты шапку забыла, - где-то на середине пути догнал меня Морозов.
– Не хочу, мне не холодно.
– Ксюш...
– Не лезь, сказала!
– обернувшись, зашипела я на парня. Тим удивлённо замер. Я злобно фыркнула и, прибавив ходу, поспешила в аптеку. У меня нет любимой мамочки, которая могла объяснить мне все сюрпризы женского организма и последствия незащищённого секса. Зато у меня есть брат, отец и интернет.
Папашкин с Кешей лет с пятнадцати начали попытки рассказать о постельных взаимоотношениях полов (не говорить же им, что мне тогда было известно больше, чем им обоим - в теории, разумеется). Но всякий раз наталкивались на мой невинный взгляд, терялись, краснели и быстро сворачивали тему. Я и сама не дура: всё, что надо было знать о реалиях современной жизни, знала.
– Я всё убрал, - снова тащась за мной, оповестил Морозов. Ему хочется поговорить? Ночью не наговорился?
– Молодец, - безразлично отмахнулась от парня и, осторожно поднявшись по заснеженной лесенке, потянула на себя дверь.
Просторное бело-зелёное помещение было девственно пусто, как
бы это смешно не звучало. Только аптекарша сидела на стуле за прилавком и смотрела какой-то сериал по телевизору. Увидела, что пришли посетители, убавила громкость, поднялась и улыбнулась.Интересно, о чём она сейчас думает? Будет ли сюрпризом для женщины моя покупка?
– Добрый день, чем могу помочь?
– спросила она, как только я подошла к её окошку. Тимофей не отставал. Может, сказать, что я его прощаю, и тогда он отвалит?
– Эм-м...
– выдала я и только сейчас заметила, как трясутся руки.
– Дайте что-нибудь для предупреждения беременности, - пришёл на выручку Морозов.
– "Постинор" устроит?
– Да!
– у меня таки прорезался голос и желание наступить Чудовищу на ногу, чтобы в следующий раз не лез, куда не просят.
Аптекарша удивлённо посмотрела на парня, мягко улыбнулась мне и отошла к одному из шкафов.
– Кто тебя просил лезть?
– как можно спокойнее спросила я.
– Я натворил, мне и исправлять.
– А не пойти бы тебе...
– Прошу, - прервала меня вернувшаяся с таблетками женщина.
– Что-нибудь ещё?
– Упаковку презервативов, - серьёзно попросил Тимофей.
– Обычные и большую.
– Что ты сказал?
– я резко развернулась к нему всем корпусом.
– А ты думала, я теперь от тебя отстану? Сказал же: исправлю всё, что натворил, - и попытался коснуться моей щеки.
Увернулась, ударила парня по руке и угрожающе зашипела.
– Не смей ко мне прикасаться!
– Молодые люди, я, конечно, извиняюсь, но не могли бы выяснять отношения в другом месте?
– Извините, - втянув голову в шею, буркнула я.
– Сколько с меня?
– Презервативы считать?
– Нет! Да, - хором сказали мы. Только если я испуганно вскрикнула, то Тимофей был решителен в своём требовании.
Женщина снова улыбнулась и решила за нас: разложила оба заказа по разным пакетикам.
– Шестьсот двенадцать рублей за всё.
И только полезла за кошельком, как Морозов выложил на стойку тысячную купюру.
– Я сама могу расплатиться!
– возмутилась.
– В следующий раз, милая, - улыбнулся он, а в глазах - привычная ледяная бездна.
Ответила ему тем же, забрала свой пакетик и вышла из аптеки. Теперь: купить бутылку воды и зайти в зоомагазин. Всё просто.
Глава 13. Тайна женской истерики.
Круглосуточный продуктовый минимаркет располагался буквально за углом моего дома. Небольшое сооружение по типу палатки, из которого часто разносился веселый смех с характерным акцентом. Хозяином магазинчика, а иже с ним продавцом, грузчиком и сторожем в одном лице кавказкой национальности, был весёлый добродушный толстяк лет пятидесяти. Звали мужика Джашарбек и его очень любили все местные бабульки. Ещё у него была дочь, которая сменяла на посту отца. Её бабульки почему-то очень не любили.