Маскарад при красном смещении

Хольт не знал, как сообщить Люсинде о судьбе ее брата, но, наконец, решился. Она расплакалась на минуту, но затем стала очень спокойной.

Берсеркер заключил Хольта и Люсинду в хрустальную сферу, которая предназначалась для доставки на «Нирвану». Машина, бывшая братом Люсинды, уже находилась на борту, ожидала, сутулившаяся и разбитая, словно человек в последние дни своей жизни.

Взглянув на эту фигуру, Люсинда остановилась, затем ясным голосом сказала:

– Машина, я хотела бы поблагодарить тебя. Ты сделала моего брата разновидностью нелюдя. Благодарю, что ты убила его раньше, чем его смогли замучить враги.

4

Шлюз «Нирваны» был защищен и оснащен системами автоматической защиты, отталкивающей любые абордажные машины, в то время как лучи и ракеты были способны отразить любое нападение тяжелым оружием со стороны курьерского корабля или даже дюжины курьерских кораблей. Все это берсеркер заранее знал.

На борту Хольта приветствовал офицер.

– Сюда, капитан. Мы все ждем.

– Все?

У офицера была опрятная лощенная внешность, результат безопасной и необременительной службы. Глаза его изучали Люсинду.

– В Большом Зале отмечают годовщину. Прибытие ваших пленников было приурочено специально к этому.

В Большом Зале пульсировала музыка, и танцоры корчились в костюмах более бесстыдных, чем нагота. Стол протягивался почти на всю длину Зала, обслуживающие механизмы убирали остатки банкета. В троноподобном кресле в центре стола сидел верховный лорд Ногара. Богатый плащ свисал с его плеч, перед ним стоял хрустальный кубок со светлым вином. Около полусотни пирующих находились вместе с ним за столом: мужчины и женщины, и несколько, чей пол Хольт не мог опознать с полной уверенностью. Все пили и смеялись, на некоторых были маски и костюмы, приготовленные для дальнейших увеселений.

Головы повернулись к вошедшему Хольту, и мгновенно в помещении повисла тишина. Глаза и лица обратились к пленникам, Хольт не видел в них ни тени жалости.

– Добро пожаловать, капитан, – сказал Ногара приятным баритоном, когда Хольт вспомнил, что следует поклониться. – Новости с Фламланда?

– Ничего особо важного, сэр.

Одетый в официальный костюм мужчина, сидящий справа от Ногары, наклонился вперед над столом.

– Без сомнения великий траур о последнем губернаторе?

– Конечно, сэр. – Хольт узнал Микала. – И сильное предвкушение нового.

Микал откинулся назад, цинично улыбаясь.

– Уверен, мятежное население с нетерпением ожидает моего прибытия. Девушка, ты жаждала встретить меня? Подойди, милашка, к столу, сюда. – Когда Люсинда медленно повиновалась, Микал жестом подал знак обслуживающим устройствам. – Роботы, поставьте стул для человека… там, в центре. Капитан, вы можете возвращаться на свой корабль.

Филипп Ногара с уважением относился к закованному в кандалы своему старому врагу Джанде, и трудно было сказать, что у него на уме. Но, казалось, он доволен распоряжениями, которые отдавал Микал.

– Сэр, – сказал Хольт Микалу. – Я бы хотел видеть останки Йохана Карлсена.

Это привлекло внимание Ногары, который кивнул. Обслуживающая машина оттащила назад траурные драпировки, открывая альков в одном конце Зала. В огромном алькове находился гроб.

Хольт не особенно удивлялся. На многих планетах было привычкой пировать в присутствии мертвого. После поклона Ногаре он повернулся и отдал честь, подойдя к алькову. За своей спиной он услышал лязганье и шум от движения закованного Джанды и его дыхание. Шепот пронесся вдоль стола, а затем внезапно стих, даже пульсирующая музыка прекратилась. Вероятно, Ногара жестом разрешил идти Джанде, желая посмотреть, что тот будет делать.

Хольт достиг гроба и застыл над ним. Он с трудом смог заставить себя смотреть в сторону замерзшего лица внутри гроба и пятна гипермассы в большом смотровом окне, едва слышал шепот и бормотание собравшихся. В его голове была только картина экипажа, в беспокойстве томящегося в смертельной хватке берсеркера.

Машина, замаскированная в плоти Джанды, подошла сзади, и ее рецепторы вглядывались вниз, в лед. Фотоизображение образца сетчатки глаз позволило берсеркеру сравнить результат со старыми записями, чтобы решить, был ли этот человек Карлсеном.

Слабый вскрик заставил Хольта оглянуться к столу, где он увидел Люсинду, вырывающуюся из рук Микала. Микал и его друзья смеялись.

– Нет, капитан, я не Карлсен, – бросил ему Микал, заметив выражение лица Хольта. – Но, думаете, я жалею об этом? Перспективы Йохана были блеклыми. Он был заключен в скорлупу ореха и не долго мог считать себя королем необъятного пространства.

– Шекспир! – подобострастно воскликнул кто-то из подчиненных, высказывая восхищение литературной эрудицией Микала.

– Сэр. – Хольт сделал шаг вперед. – Могу я теперь забрать пленников обратно на корабль?

Микал неверно истолковал беспокойство Хольта.

– Ого-го! Я вижу, ты ценишь некоторые вещи в жизни, капитан. Но, как знаешь, каждый ранг имеет свои привилегии. Девушка остается здесь.

Он ожидал этого. Для нее было лучше остаться здесь, чем возвратиться к берсеркеру.

– Сэр, тогда… можно увести мужчину? В тюремном госпитале на Эстиле он сможет поправиться…

– Капитан, – голос Ногары не был громким, но он навел тишину за столом, – не препирайтесь здесь.

– Да, сэр.

Микал покачал головой.

– В мыслях я еще не простил своих врагов, капитан. Ведь они могут вновь заняться тем же… – Он снова добрался до руки Люсинды. – Знаешь ли ты, капитан, что ненависть – истинная пряность любви?

Хольт беспомощно посмотрел на Ногару. Холодный взгляд лорда говорил: еще одно слово, курьер, и ты очутишься в застенках. Дважды я не предупреждаю.

Если бы Хольт крикнул теперь берсеркеру, устройство в оболочке Джанды могло бы убить всех в зале раньше, чем его смогли бы остановить. Он знал, что оно слушает его, следит за каждым движением.

– Я… я возвращаюсь на корабль, – пробормотал он. Ногара глядел в сторону, и никто не обращал на Хольта внимания. – Я… вернусь… через несколько часов. Чтобы отправиться на Эстил.

Голос Хольта оборвался, когда он увидел, что группка гуляк окружила Джанду. Они сдвинули наручники с омертвевших членов пленника и, возложив рогатый шлем на голову, дали ему щит, копье и одежду из меха, экипировав как древнего скандинавского воина Земли – как того, от кого происходит ужасное имя «берсеркер».