Маскарад
Шрифт:
Через двадцать минут после того, как затих последний хлопок, зрительный зал совершенно опустел. Было темно, горели лишь несколько свечей.
Послышалось клацанье ведра.
На сцену вышел (если такое слово применимо к его способу передвижения) Уолтер Плюм. Он двигался как марионетка на тонких резинках — его ноги, казалось, лишь случайно касаются пола.
Он принялся за дело. Очень медленно и очень старательно Уолтер подметал сцену.
Через несколько минут от занавеса отделилась тень и приблизилась к нему. Уолтер уставился на свои башмаки.
— Привет
Грибо потерся о штаны Уолтера. У котов прирожденное чутье на людей, достаточно глупых, чтобы снабжать их едой, а Уолтер определенно подпадал под указанную категорию.
— Пойду поищу тебе молочка а господин Киска?
Грибо мурлыкал, как гроза.
Шагая своей чудной походкой, продвигаясь вперед лишь в среднеарифметическом смысле, Уолтер исчез за кулисами.
На балконе сидели две темные фигуры.
— Грустно смотреть, — покачала головой нянюшка.
— Он работает в тепле, мать за ним присматривает, — возразила матушка. — Многим на долю выпадают вещи похуже.
— Но разве у него есть будущее? — вздохнула нянюшка, — Если задуматься, никакого.
— Я видела, на ужин у них была холодная картошка и полседедки, — сказала матушка. — А мебели вообще почти нет,
— Стыд и позор.
— И это сейчас она еще разбогатела, — согласилась матушка. — Продавая все эти ножи и башмаки, — добавила она как бы про себя.
— Мир жесток к пожилым людям, — произнесла нянюшка, матриарх огромного разветвленного клана и неоспоримый тиран половины Овцепиков.
— Особенно к таким запуганным, как госпожа Плюм, — согласилась матушка.
— Знаешь, я бы тоже всего боялась, если бы была старухой с таким вот Уолтером на руках.
— Я не о том, Гита. Я разбираюсь в страхах.
— Это верно, — заметила нянюшка. — Большинство людей полны страха.
— Госпожа Плюм живет в страхе, — словно не услышав эти слова, произнесла матушка. — Ее сознание расплющено страхом. Из-за ужаса она почти не может думать. Я чувствую, как ужас исходит от нее, будто туман.
— Но чего она так боится? Призрака?
— Пока не знаю. По крайней мере, не до конца. Но я выясню.
Нянюшка порылась в глубинах своего одеяния.
— Хочешь глотнуть? — предложила она. Откуда-то из-под нижней юбки донеслось приглушенное «звяк». — Есть шампанское, бренди и портвейн. А еще кое-что остренькое и бисквиты.
— Гита Ягг, я считаю, ты воровка.
— Вовсе нет! — возразила нянюшка и добавила с той способностью к схоластическому морализированию, которая по природе свойственна ведьмам. — Только то, что я физически что-то украла, еще не дает оснований называть меня воровкой. Я же не думаю, как воровка.
— Пошли обратно к госпоже Ладе.
— Отлично, — согласилась нянюшка. — Но может, сначала все же перекусим? Готовят здесь неплохо, хотя сама еда — какой-то сплошной завтрак круглые сутки. Понимаешь, о чем я?
Когда они встали, со сцены донесся некий звук. Вернулся Уолтер, сопровождаемый слегка потолстевшим Грибо. Не замечая наблюдателей, юноша продолжил
мести сцену.— Первое, что мы сделаем завтра, — сказала матушка, — пойдем навестим Козлингера, этого специалиста по ещегодникам. Я приняла решение и знаю, что с ним делать дальше. А потом разберемся тут.
Бросив пристальный взгляд на невинную, погруженную в уборку фигуру на сцене, она про бормотала себе под нос:
— Что же такое ты знаешь, а, Уолтер Плюм? И что ты видел?
— Ну разве это было не поразительно?! — воскликнула Кристина, плюхаясь на свою кровать.
Ее ночная рубашка, как заметила Агнесса, была белой. И чрезвычайно кружевной.
— Да, действительно, — ответила Агнесса.
— А вызовы!! Господин Бадья утверждает, что меня вызывали больше раз, чем кого-либо другого, кроме госпожи Хихигли!! О, я так перевозбудилась, что наверняка не смогу заснуть!!
— Выпей теплого молока, — посоветовала Агнесса. — Я едва втащила эту кастрюлю по лестнице.
— А цветы!! — воскликнула Кристина, не обращая внимания на чашку, которую Агнесса поставила возле ее кровати. — Господин Бадья сказал, букеты начали поступать сразу после представления!! А еще он сказал…
Кто-то негромко постучал в дверь.
Кристина поправила кружева.
— Войдите!!
Дверь отворилась. Шаркая ногами, вошел Уолтер Плюм, полупогребенный под букетами цветов.
Сделав несколько шагов, он споткнулся о собственные ноги, качнулся вперед и уронил букеты. Затем в немом замешательстве уставился на девушек, резко повернулся и направился к выходу.
Кристина захихикала.
— Прошу прощения г-госпожа! — извинился Уолтер.
— Спасибо, Уолтер, — поблагодарила Агнесса.
Дверь закрылась.
— Ну разве он не странный?! Ты обратила внимание, как он на меня смотрел?! Не найдешь ли ты какую-нибудь вазу для цветов, Пердита?!
— Конечно, Кристина. Всего-то идти — семь лестничных пролетов.
— А я в награду выпью это чудесное молоко, которое ты для меня приготовила!! А в нем есть специи?!
— Специи? О, само собой, — хмыкнула Агнесса.
— Но это ведь не настойка вроде тех, которые готовите вы, ведьмы?!
— Э-э, нет, — ответила Агнесса. В конце концов, в Ланкре пользовались исключительно свежими травами. — Э-э… Похоже, для всех цветов ваз не хватит, даже если использовать подсебятник.
— Какой подсебятник?!
— Подсебятник… ну, знаешь. То, что ты используешь по ночам, чтобы далеко не бегать.
— Ты такая смешная!!
— Кроме того, все равно его у нас нет, — добавила Агнесса, краснея до корней волос.
Тем временем Пердита внутри ее расчленяла Кристину на части.
— Тогда расставь те, что от графов и лордов, а остальными я займусь завтра!! — велела Кристина, поднимая чашку.
Взяв чайник, Агнесса направилась к двери.
— Пердита, дорогая!! — окликнула Кристина. Чашка замерла на полпути к ее губам.