Маскарад

Через двадцать минут после того, как затих последний хлопок, зрительный зал совершенно опустел. Было темно, горели лишь несколько свечей.

Послышалось клацанье ведра.

На сцену вышел (если такое слово применимо к его способу передвижения) Уолтер Плюм. Он двигался как марионетка на тонких резинках — его ноги, казалось, лишь случайно касаются пола.

Он принялся за дело. Очень медленно и очень старательно Уолтер подметал сцену.

Через несколько минут от занавеса отделилась тень и приблизилась к нему. Уолтер уставился на свои башмаки.

— Привет господин Киска! — произнес он.

Грибо потерся о штаны Уолтера. У котов прирожденное чутье на людей, достаточно глупых, чтобы снабжать их едой, а Уолтер определенно подпадал под указанную категорию.

— Пойду поищу тебе молочка а господин Киска?

Грибо мурлыкал, как гроза.

Шагая своей чудной походкой, продвигаясь вперед лишь в среднеарифметическом смысле, Уолтер исчез за кулисами.

На балконе сидели две темные фигуры.

— Грустно смотреть, — покачала головой нянюшка.

— Он работает в тепле, мать за ним присматривает, — возразила матушка. — Многим на долю выпадают вещи похуже.

— Но разве у него есть будущее? — вздохнула нянюшка, — Если задуматься, никакого.

— Я видела, на ужин у них была холодная картошка и полседедки, — сказала матушка. — А мебели вообще почти нет,

— Стыд и позор.

— И это сейчас она еще разбогатела, — согласилась матушка. — Продавая все эти ножи и башмаки, — добавила она как бы про себя.

— Мир жесток к пожилым людям, — произнесла нянюшка, матриарх огромного разветвленного клана и неоспоримый тиран половины Овцепиков.

— Особенно к таким запуганным, как госпожа Плюм, — согласилась матушка.

— Знаешь, я бы тоже всего боялась, если бы была старухой с таким вот Уолтером на руках.

— Я не о том, Гита. Я разбираюсь в страхах.

— Это верно, — заметила нянюшка. — Большинство людей полны страха.

— Госпожа Плюм живет в страхе, — словно не услышав эти слова, произнесла матушка. — Ее сознание расплющено страхом. Из-за ужаса она почти не может думать. Я чувствую, как ужас исходит от нее, будто туман.

— Но чего она так боится? Призрака?

— Пока не знаю. По крайней мере, не до конца. Но я выясню.

Нянюшка порылась в глубинах своего одеяния.

— Хочешь глотнуть? — предложила она. Откуда-то из-под нижней юбки донеслось приглушенное «звяк». — Есть шампанское, бренди и портвейн. А еще кое-что остренькое и бисквиты.

— Гита Ягг, я считаю, ты воровка.

— Вовсе нет! — возразила нянюшка и добавила с той способностью к схоластическому морализированию, которая по природе свойственна ведьмам. — Только то, что я физически что-то украла, еще не дает оснований называть меня воровкой. Я же не думаю, как воровка.

— Пошли обратно к госпоже Ладе.

— Отлично, — согласилась нянюшка. — Но может, сначала все же перекусим? Готовят здесь неплохо, хотя сама еда — какой-то сплошной завтрак круглые сутки. Понимаешь, о чем я?

Когда они встали, со сцены донесся некий звук. Вернулся Уолтер, сопровождаемый слегка потолстевшим Грибо. Не замечая наблюдателей, юноша продолжил мести сцену.

— Первое, что мы сделаем завтра, — сказала матушка, — пойдем навестим Козлингера, этого специалиста по ещегодникам. Я приняла решение и знаю, что с ним делать дальше. А потом разберемся тут.

Бросив пристальный взгляд на невинную, погруженную в уборку фигуру на сцене, она про бормотала себе под нос:

— Что же такое ты знаешь, а, Уолтер Плюм? И что ты видел?

— Ну разве это было не поразительно?! — воскликнула Кристина, плюхаясь на свою кровать.

Ее ночная рубашка, как заметила Агнесса, была белой. И чрезвычайно кружевной.

— Да, действительно, — ответила Агнесса.

— А вызовы!! Господин Бадья утверждает, что меня вызывали больше раз, чем кого-либо другого, кроме госпожи Хихигли!! О, я так перевозбудилась, что наверняка не смогу заснуть!!

— Выпей теплого молока, — посоветовала Агнесса. — Я едва втащила эту кастрюлю по лестнице.

— А цветы!! — воскликнула Кристина, не обращая внимания на чашку, которую Агнесса поставила возле ее кровати. — Господин Бадья сказал, букеты начали поступать сразу после представления!! А еще он сказал…

Кто-то негромко постучал в дверь.

Кристина поправила кружева.

— Войдите!!

Дверь отворилась. Шаркая ногами, вошел Уолтер Плюм, полупогребенный под букетами цветов.

Сделав несколько шагов, он споткнулся о собственные ноги, качнулся вперед и уронил букеты. Затем в немом замешательстве уставился на девушек, резко повернулся и направился к выходу.

Кристина захихикала.

— Прошу прощения г-госпожа! — извинился Уолтер.

— Спасибо, Уолтер, — поблагодарила Агнесса.

Дверь закрылась.

— Ну разве он не странный?! Ты обратила внимание, как он на меня смотрел?! Не найдешь ли ты какую-нибудь вазу для цветов, Пердита?!

— Конечно, Кристина. Всего-то идти — семь лестничных пролетов.

— А я в награду выпью это чудесное молоко, которое ты для меня приготовила!! А в нем есть специи?!

— Специи? О, само собой, — хмыкнула Агнесса.

— Но это ведь не настойка вроде тех, которые готовите вы, ведьмы?!

— Э-э, нет, — ответила Агнесса. В конце концов, в Ланкре пользовались исключительно свежими травами. — Э-э… Похоже, для всех цветов ваз не хватит, даже если использовать подсебятник.

— Какой подсебятник?!

— Подсебятник… ну, знаешь. То, что ты используешь по ночам, чтобы далеко не бегать.

— Ты такая смешная!!

— Кроме того, все равно его у нас нет, — добавила Агнесса, краснея до корней волос.

Тем временем Пердита внутри ее расчленяла Кристину на части.

— Тогда расставь те, что от графов и лордов, а остальными я займусь завтра!! — велела Кристина, поднимая чашку.

Взяв чайник, Агнесса направилась к двери.

— Пердита, дорогая!! — окликнула Кристина. Чашка замерла на полпути к ее губам.