Масоны: Рожденные в крови

В Лондоне короля Джона ждал новый удар. Эдуард готовился к войне с Францией и сказал Джону, что ждет от него, как от своего вассала, присылки шотландских войск и денег. Состоялась сердитая перепалка, и Джон решил поскорее убраться домой, где ему будет спокойнее. Он тайно покинул Лондон и помчался к северным границам.

Дома его ожидали новости ничуть не лучше. Народ был раздражен его уступчивостью: требование англичан явиться в Лондон и унижение короля он воспринял как свое. В советчики Джону были назначены четыре графа, четыре барона и четыре епископа с условием, что король будет следовать их советам.

Опираясь на поддержку народа, новый королевский совет начал действовать в интересах своего народа. В Сконе созвали парламент, который принял ряд решений, сознавая, что не просто идет на риск, а явно ставит страну на грань войны. Формально решение парламента отвергало требование Эдуарда послать шотландское войско защищать дело Эдуарда во Франции. Все английские должностные лица в Шотландии были смещены и собственность англичан конфискована. Затем парламент сделал шаг, дающий Эдуарду понять, что ему не остается ничего другого, как объявить Шотландии войну: ко двору Филиппа IV послали парламентскую делегацию с предложением заключить союз между Францией и Шотландией. Оформление союза завершалось соглашением, согласно которому, если одна из сторон подвергнется нападению со стороны Англии, другая тут же придет ей на помощь. Для закрепления соглашения племянница Филиппа Изабель, дочь Карла Анжуйского, будет выдана замуж за сына и наследника шотландского короля Джона.

Узнав обо всем этом, Эдуард потребовал передать ему все пограничные крепости, дабы избежать набегов шотландцев в случае его войны с Францией. Воодушевленные заключенным союзом с Францией, шотландцы не просто отвергли его требование, а совершили несколько набегов на английские владения. Шотландское дворянство всегда страдало и продолжает страдать неизбывным пороком ни на йоту не поступаться перед кем бы то ни было личной и клановой гордостью, которая не знает никаких пределов, сильно мешает им работать вместе и не допускает никакого подчинения. Без дисциплины и общего руководства набеги прошли неудачно, шотландцев сильно поколотили под Карлайлем. Они отступили на свою территорию и стали готовиться к отражению ответного удара английского короля и его армии. Ждать пришлось недолго, и первая схватка той войны запомнилась масштабами страшной резни.

Во главе тридцати тысяч пехотинцев и пяти тысяч всадников Эдуард перешел Твид и нанес первый удар по богатому портовому городу Бервик. Английский король лично повел свои войска в атаку на сером боевом коне Баярде. На улицах разгорелась короткая, но жаркая схватка, и наконец гарнизон города сдался на условии, что он покидает Бервик, оставляя его жителей на милость победителя. Когда всех жителей повязали и бросили в застенки, Эдуард приказал убить всех мужчин. Резня продолжалась несколько дней, число казненных колебалось между восемью и десятью тысячами. Масштабы резни были таковы, что потрясли обе страны даже в те времена.

Восстановив укрепления Бервика, Эдуард двинулся дальше на север. Напуганные жестокостью англичан, города капитулировали один за другим, и к июню Эдуард уже стоял перед Дублином. Город сопротивления не оказывал, а замок продержался всего восемь дней. Далее английский король проследовал к замку Стерлинг, гарнизон которого разбежался, потом — к Перту, где получил известие, что король Джон готов сдаться.

Эдуард встретился с Джоном в Монтрозе, где шотландский король, стоя на коленях, протянул английскому королю белый прут — символ подчинения. Низложенного шотландского короля отправили в Тауэр, где он просидел до тех пор, пока папа не заступился за него и не попросил для него ссылку во Францию. Чтобы у шотландцев не оставалось сомнения, кто ими должен править, Эдуард приказал священный камень коронации — Камень Скона — перенести в Вестминстер. Пожалуй, ничто не приводило шотландцев в такую ярость, как отнятие у них священного Камня коронации. (Шесть столетий спустя, в 1950 г., группа молодых шотландских националистов выкрала Камень коронации из Вестминстера и некоторое время продержала в Шотландии. Хотя попытку переноса камня на историческую родину пресекли, разговоры о его установлении на прежнем месте ведутся по сей день.)

В конце концов, по требованию Эдуарда в Бервике практически все шотландские вожди и вельможи — графы, бароны, епископы, главы родов и рыцари — присягнули на верность английскому королю. Победа Англии над Шотландией стала полной и окончательной. Эдуард мог вернуться к своим делам, связанным с войной во Франции.

Но помешало этому обстоятельство, которое странным образом повторяется во все времена и во многих странах: на сцене появляется некий человек и берет дело в свои руки. Причем это не представитель знатного рода, а выходец из простых людей, который хорошо понимает чаяния народа и откликается на них с сочувствием и умением природного вождя. Таких людей часто ожидает печальный конец, их подвиги не отмечаются наградами, но они остаются жить в легендах и преданиях народа. В Испании таким был Родриго Диас де Бивар, прозванный Сидом. В Мексике — Эмилиано Сапата. В кубинской революции героем стал Че Гевара. Такой человек появился и в Шотландии, когда страна в нем крайне нуждалась. Его звали Уильям Уоллес.

Уоллесу, второму сыну бедного рыцаря из Ренфрю, было только двадцать лет, когда он поднял меч против ненавистного завоевателя с юга. Родные места Уоллеса лежали не в горах, а в низменной части юго-востока страны, где пологие холмы пересекают многочисленные ручьи и речки, где тут и там стояли укрепленные гарнизоны английских войск. Уоллес учел это неблагоприятное положение и с небольшой группой приверженцев повел в этих местах партизанскую войну. В народе о нем заговорили как о герое, когда с группой своих родичей в тридцать человек он напал на Ланарк, управу английского шерифа Уильяма де Хесиллрига. Смельчаки захватили Ланарк и убили шерифа. Этот подвиг поднял настроение Уильяма Дугласа, чье поместье находилось в графстве Ланарк. Дуглас, пылавший страстью отомстить за поражение в Бервике, вместе с несколькими шотландскими аристократами, решив, что Эдуард серьезно увяз в войне с Францией, призвали к себе Уильяма Уоллеса.

Уоллес и Дуглас быстро договорились о действиях, которые должны были удовлетворить их самих и понравиться всем шотландцам. Они решили напасть на Уильяма де Ормсби, английского верховного судью в Шотландии, который весьма расчетливо разместил свои судебные палаты в Сконе. Это место, тесно связанное с шотландскими традициями и историей, было священным для шотландцев. В глубокой древности здесь находилась столица пиктов. В аббатстве города хранился Камень коронации, пока Эдуард не утащил его в Лондон, и с незапамятных времен все важные дела шотландцы решали на холме Мут-хилл в Сконе.

Ормсби понимал, что, устроив резиденцию в Сконе, он придает своей власти особый вес, и на всякого шотландца, отказавшегося явиться на его вызов в Скон, налагался большой штраф. Если штраф не погашался, человек объявлялся вне закона, что делало его легкой добычей для грабителя и убийцы. Человек вне закона приравнивался к отлученному от Церкви и преданному анафеме. Надменный в час победы, Ормсби проявил благоразумие при надвигающейся угрозе. Услышав о подходе отрядов шотландцев, он быстро собрал ценности и документы и убрался из Скона.

Уоллес был бедняком, тогда как Дугласу было что терять. Узнав о захвате шотландцами Скона, Эдуард приказал конфисковать все владения Дугласа, а потом его самого схватили, отправили в Бервик, бросили в самый грязный застенок, где он через год и умер в тяжелых кандалах и цепях.

Уоллес после Скона подался на север, и его отряд не испытывал нехватки в добровольцах. К нему даже приходили некоторые из аристократов и часто просто сводили его с ума, настаивая на собственном праве принимать решение, где, как и с кем сражаться, не признавая на поле боя никакой власти над собой. Чтобы пресечь эту вольницу, Уоллес ввел в своих отрядах жесткую дисциплину. Он назначил командиров каждой пятерке вои-нов, каждой двадцатке, каждой сотне и каждой тысяче. Это позволило быстро доводить приказы до каждого человека, а неисполнение приказа, неповиновение любому из командиров влекло одно-единственное наказание — смерть. Другие шотландские военачальники, сражавшиеся отдельно от Уоллеса по своим родовым и клановым правилам, тягаться с англичанами не могли: те били их где и как хотели. Войско Уоллеса было другим. Он командовал такой организованной и дисциплинированной армией, какой не было ни у тех, ни у других, армией волевой и хорошо обученной. Англичане даже не подозревали, кто им противостоял. Идя на бой с этой армией, они предполагали еще раз задать трепку взбунтовавшейся кучке дикарей.

Готовя свое самое знаменитое сражение, Уоллес осадил Данди и значительные силы направил на Кембускеннетское аббатство. Этот маневр ставил под угрозу замок Стирлинг, и англичане предприняли ответные действия. Навстречу сорокатысячному войску Уоллеса, имевшему только сто восемьдесят конников, двинулись пятьдесят тысяч английской пехоты и тысячная конница. Уоллес был партизаном, никогда не водившим в бой такое огромное войско. Англичанами же командовал Джон де Уорен, граф Суррейский, губернатор Шотландии, много и успешно руководивший военными действиями. Англичане были при полном вооружении, а шотландцы, многие из которых потеряли своих родовых вождей в предыдущих боях, были вооружены только пиками да топорами. Латы им заменяли две рубашки, подбитые слоем тряпья, чтобы смягчить удар меча. Большинство были босые, тылового снабжения у них почти не было. Но все они были оснащены ярой ненавистью к завоевателям и полным послушанием своим командирам.