Мастер Гравитации 4

— Не убивай меня, пожалуйста! — взвизгнул он. — Обещаю, все расскажу и перестану рисовать про тебя комиксы.

— Комиксы?

— Ну да, я делаю комиксы про тебя, и они неплохо расходятся по академии. Если что, часть доли твоя, — быстро он залепетал.

— И в каком же свете ты меня там выставляешь? — нахмурился я.

— Да ладно тебе, это ж просто шутки, комиксы всего лишь, — журналист весь съежился.

Я глянул на сестру с Викой и спросил, знали ли они про эти комиксы. Обе закивали и захихикали. А потом Маша и вовсе показала мне фотку сначала одной страницы. На ней очень реалистично изобразили нашу буфетчицу Антонину Семеновну: она была жутко напугана и кричала, а перед ней простиралась чья-то огромная тень. На следующей странице оказалось, что тень моя, и была надпись типа от моего лица: «Не бойтесь, сударыня, я не по вашу душеньку: сегодня съем только куриные котлеты и сервелат.»

В следующей сцене она мне отвечает, мол, сервелат кончился. Маша перелистнула дальше, и я увидел, как на новой картинке опять говорю: «Простите, Антонина, но я отсидел целых шесть пар, и если после такого сервелат не идет ко мне, то я сделаю его сам.» Ну а потом я делаю сервелат из нашей буфетчицы.

— Значит, любите вы тут хоррор-комиксы, — произнес я вслух и поднял очкарика за подтяжки высоко вверх. — Ну так вот как мы поступим: начинай-ка делать комиксы про себя, и учти, если не будут смешными — сам станешь сервелатом. Понял?

Он испуганно кивнул, а Маша с Викой поскорее убежали вперед, избегая встречаться со мной взглядами.

— И еще, раз уж ты продавал комиксы, где я главный герой, то чтоб деньги с выручки были у меня к вечеру.

— Но я…

— Стоп, — мотнул я головой. — Помни про сервелат и бойся, парень. А теперь скажи, чего все так меня боятся?

Он ошарашенно на меня посмотрел, и я, вздохнув, сказал:

— Ладно, понял уже почему, можешь не отвечать. Но какая сейчас пара?

— У Маргариты Великой, — с трудом выдавил он.

Я опустил его на землю и резко отпустил подтяжки: он взвизгнул, но промолчал. Ну а дальше потянулась обыденность — лекции, практики шли друг за другом, и пока я особо не замечал чего-то нового в поведении однокурсников.

Но вот у нас начались тренировочные дуэли в спортзале и там уже все стало более явным. Все нашли для себя пару на дуэль, а ко мне что-то даже никто подходить не хотел.

Даже Ромка и остальные из нашей старой тусовки не откликались на мой призыв.

— В чем проблема? — я подошел к Роме и развел руками. — Чего это ты со мной как раньше спарринговаться не хочешь? Раньше же все ок было.

— Слушай, Добрыня, без обид, но мы все в новостях видели, что ты с людьми на дуэлях вытворяешь. Да и слухи всякие о твоих прошлых поединках ходят. Я вот лично еще пожить хочу, — он попытался улыбнуться, но как-то криво вышло.

— Да ладно вам, пацаны, это ж не насмерть махач, а тренировочный: все будет чики-пуки, никто не пострадает, — попробовал я их убедить.

— Не, не… — замотал башкой белобрысый Матвей. — Реально неохота что-то. Я пас, извини.

— Ну и зря, — пожал я плечами. — Я бы даже молот не брал, а выбрал что полегче. Ну не хотите и не надо.

Так и не найдя желающих на эту дурацкую затею с тренировочными дуэлями, я плюхнулся на лавку запасных. Вскоре рядом примостился физрук Вадим Геннадьевич в своих вечных трениках. Он пялился на студентов, отрабатывающих удары. Я решил попросить его надавить на кого-нибудь, чтобы и мне соперника нашли.

Но стоило мне повернуть к нему голову, как он отодвинулся по лавке подальше. Я придвинулся поближе, а он опять от меня. Странный он какой-то… Я снова к нему, а он опять в сторону. Закончилось все тем, что он грохнулся с края лавки, вскочил с испуганным видом и быстро бросил мне:

— Добрынин, молодец, пять за занятие! — и дал деру из зала.

— За что пять-то? Я ж ничего не делал сегодня! — я крикнул ему вдогонку.

Ну, с одной стороны, если так и дальше пойдет, то может оно и неплохо: никто доставать не будет. Так что я подремал на лавке до конца занятия, потом потрещал с Викой и Машей. А потом меня вызвала к себе директриса Магнолия Александровна, она же наша местная милфа.

— И чего я натворил-то? — решил я сразу брать быка за рога, войдя в кабинет. — Экзамены вроде не прогуливал, материал и так от зубов отскакивает.

— Добрыня, здесь у вас нет врагов, — она сняла свои навороченные очки и указала на кресло. — Присаживайтесь.

— Мерси.

С минуту она молча пялилась на меня, будто прикидывая, сварить ей сегодня на ужин пельмени или самой что-то забабахать.

— Я должна вам кое-что сказать… Тут такое дело, у меня уже штук тридцать заявлений с просьбами вас отчислить, — и чем это я так местным насолил? Или они реально думают, что со мной опасно учиться?

Рассказав мне об этом, она протянула список тех, кто накатал заявки, и продолжила:

— Решила, что вам надо про это знать. И еще хотела…

Договорить она не успела: из шкафа рядом вывалился какой-то здоровый скрученный плакат. Директриса сразу вскочила и начала его поднимать.

Плакат из шкафа все же развернулся, а в нем был мужик… в чем мать родила. Я аж опешил малость.

— Это… Это магический плакат для занятий по анатомии! Экспериментальный вариант! — протараторила Магнолия, вся покраснев, и впихнула плакат обратно в шкаф.

Но дело в том, что у нас нет анатомии. И даже если бы была, то такую анатомию я точно изучать не стал бы, тем более по таким плакатам. Думаю, остальные парни из академии были бы со мной солидарны. Я, кстати, этого голого чувака на плакате, кажись, признал. Сеструха моя по нему с дорамами своими прется. Вот это поворот! То он в подростковых сериальчиках шарится, то вдруг на голых плакатах светится. Ну а чё, тоже работа, видать. А что касается директрисы, то это ее дело: она взрослая женщина, и не думаю, что ее увлечения как-то влияют на работу.

— Так вот, что я хотела сказать, — усевшись на свое место, она продолжила, как ни в чем не бывало. — Хочу вам сообщить, что я не иду на поводу у просьб без веских оснований. Вы не нарушали правил этого заведения, и с экзаменами у вас порядок, так что вы свободны. Продолжайте учиться.

— Будет сделано, мэм! — Ну я и отчалил из кабинета, махнув ей ручкой со списком этих стукачей.

Блин, куда ни плюнь — везде одни списки. То должники, то продукты для супчика, теперь ещё и недоброжелатели нарисовались. Не, ну а чё, надо быть в курсе, кто тебе тут кислород перекрывает.

В общем, весело тут у них, ничего не скажешь. Одни плакаты с обнаженкой чего стоят. Ладно, буду дальше учебу грызть, раз начальство одобряет. Авось, прорвемся!

В Пруссии

— Госпожа, — робко окликнула служанка Дарью Добрынину, которая оживленно беседовала в гостиной с мужем и детьми.

— Не сейчас, Соня, — раздраженно отмахнулась Дарья и обратилась к мужу: — Ну, что там дальше? Говори уже, — она нетерпеливо стукнула его веером по руке.